Пэн Цзу на вопрос о том, следует ли «мужчине шестидесяти лет сохранять семя и оставаться одиноким», ответил: «Нет, мужчине не следует быть без женщины, потому что в этом случае он становится возбужденным; затем его дух утомляется, а это в свою очередь ведет к сокращению жизни». Правда, мудрец допускал, что некоторые мужчины могут сохранить устойчивость духа, несмотря на воздержание, — таковым целибат не противопоказан. Но подобное совершенство, по словам Пэн Цзу, встречалось лишь у одного из десяти тысяч. Что же касается мужчин менее совершенных, то им воздержание угрожало «кровотечениями, неприятными ощущениями при мочеиспускании и приступами болезни, называемой „прелюбодеяние со злыми духами“». На последнем подвижник останавливается особо:
«„Прелюбодеяние со злыми духами“ возникает, когда не происходит сочетания инь и ян, а мужчина охвачен пылким желанием. Тогда тебя заставляют совокупляться злые духи в образе людей. И это возбуждает гораздо сильнее, чем сношения с простыми смертными: в результате человека охватывает неприличная страсть, которую он пытается скрыть, потому что не смеет в ней признаться, но в то же время наслаждается ею. В конце концов она губит тебя, и ты умираешь в одиночестве, так что никто об этом и не знает».
Впрочем, несмотря на всю злокозненность «злых духов», лечение от болезни имелось, причем достаточно приятное, хотя и нелегкое:
«Способ лечения: мужчина должен беспрерывно — и днем, и ночью — иметь сношения с женщиной, не допуская семяизвержения. Не останавливаться ни на минуту. Таким образом даже в серьезных случаях можно вылечиться за семь дней. Если мужчина устает, ему просто следует глубоко ввести член и замереть. Это тоже хороший способ. Если ты не способен вылечиться, то умрешь через несколько лет».
Примерно с шестого века н. э. даосы, по примеру буддистов, начинают организовывать свои монастыри. Семейная жизнь, естественно, была несовместима с монашеством.
Что же касается секса, то он настолько прочно вошел в канон даосизма, что достижение совершенства, не говоря уж о бессмертии, без него виделось весьма затруднительным. Монахи открыто посещали публичные дома, а куртизанки изучали трактаты даосских мудрецов, дабы наилучшим образом обслужить клиентов, рвущихся в Обитель Бессмертных. Правда, наиболее последовательные даосы, не отказавшись от полового акта как такового, научились производить его в одиночестве, внутри своего тела, пребывая в это время в глубокой медитации. Про одного из знаменитых даосских мудрецов, по имени Люй Дунбинь, рассказывали следующее.
«В Лояне жила куртизанка по имени Ян Лю. Она считалась самой прекрасной женщиной в городе. К ней любил похаживать даосский монах. Он часто дарил ей роскошные подарки, но никогда не ложился с ней в постель. Однажды ночью, будучи пьяной, она попыталась соблазнить его. Монах сказал ей: „Растущие инь и ян соединяются в моем теле. Они любят друг друга подобно мужчине и женщине, и я уже забеременел; вскоре собираюсь родить ребенка: как же я могу еще и с тобой заниматься любовью? Более того, да позволено мне будет сказать тебе, что заниматься любовью внутри самого себя бесконечно приятнее, чем делать это с кем-либо посторонним“. И с этими словами монах, не кто иной, как Люй Дунбинь, исчез».
Впрочем, «любовью внутри самого себя» умели заниматься далеко не все даосы, поэтому при некоторых храмах для просветления паствы устраивались ритуалы по «истинному искусству выравнивания ци». Церемонии эти были, по преданию, учреждены семейством знаменитых подвижников Чжанов во втором веке н. э. Проводились они по окончании поста, в ночь новолуния или полнолуния. После коллективного танца под названием «сражение дракона и тигра» в храме устраиваюсь столь же коллективное любовное сражение, причем по ходу дела продвинутые даосы обучали своему искусству неофитов. Правда, начиная с V–VI веков как аскетически настроенные буддисты, так и стыдливые конфуцианцы начали бороться с такими радикальными методами просветления (хотя это их напрямую и не касалось и они «лезли со своими уставами в чужой монастырь» в буквальном смысле слова). В конце седьмого века общественные праздники «выравнивания ци» прекратились, однако частные лица продолжали практиковать их вплоть до двадцатого века.
Помимо решения радикальных вопросов о сексе вообще и семяизвержении в частности, даосизм предлагает еще огромное множество рекомендаций и ограничений по вопросам более частным. Так, если даос решался потерять драгоценное семя с целью деторождения, эта простая, казалось бы, процедура обставлялась множеством трудновыполнимых условий. Например, Желтый император, по свидетельству даосских авторов, советовал следить, чтобы момент зачатия ребенка не совпал с одним из девяти вредных явлений, или «девяти зол».
«Если ребенка зачинают в полдень, то, рождаясь, он мучается от сильной рвоты и удушья. Это первое зло. Если ребенка зачинают в полночь, то есть в момент, когда прекращается сообщение между небом и землей, ребенок рождается или немым, или глухим и слепым. Это второе зло. Если ребенка зачинают во время солнечного затмения, то он родится с повреждениями мышечных тканей тела. Это третье зло. Если ребенка зачинают во время грозы, когда гремит гром и сверкает молния, то есть небо гневается, показывая свою мощь, то он легко впадает в состояние бешенства. Это четвертое зло. Если ребенка зачинают во время лунного затмения, то он принесет несчастье и себе, и матери. Это пятое зло. Если ребенка зачинают во время появления радуги, то во всех делах его будет преследовать неудача. Это шестое зло. Если ребенка зачинают в дни зимнего или летнего солнцестояния, то своим рождением он принесет несчастье отцу и матери. Это седьмое зло. Если ребенка зачинают в дни первой или третьей четверти лунного месяца или на полнолуние, то в будущем он будет служить в мятежных войсках и совершать опрометчивые поступки. Это восьмое зло. Если ребенка зачинают в состоянии опьянения или после обильного пиршества, то он будет страдать от падучей болезни, чирьев, геморроя, язв. Это девятое зло».
Чистая дева добавила к этому дополнительное требование о том, что зачатие должно совершаться «не раньше, чем через три дня после менструации, во время после полуночи, но до петушиного крика».
Другие авторы не рекомендуют зачатие на полный желудок, сразу после купания (ребенок «непременно будет неполноценным»), сразу после мочеиспускания (ребенок «непременно станет оборотнем»), при зажженном светильнике (ребенок «непременно умрет от ран в людном месте») и после тяжелой работы (ребенок «непременно будет хилым и увечным»). Опасно и совокупление на закате дня 12 -го лунного месяца. «В такие вечера сто чертей встречаются вместе и до полуночи не знают покоя. Благородные люди воздержатся от близости в это время, низкие же люди бездумно совокупляются, а их дети непременно будут глухими».
Соитие, независимо оттого, предполагалось зачатие или нет, запрещалось в первый и последний дни лунного месяца, дни начала первой и третьей четверти луны, полнолуние, в определенные дни шестидесятеричного цикла, «в дни лунного затмения и когда дует сильный ветер, идет ливень, происходит землетрясение, гремит гром, сверкает молния, стоит сильный холод или сильная жара, в дни наступления весны, осени, зимы и лета, в течение пяти дней свадебного ритуала». Особенно важно было соблюдать эти запреты в год, совпадающий по знаку с годом рождения. Кроме того, соитие было противопоказано «после мытья головы, в состоянии усталости после далекого путешествия и при сильной радости или сильном гневе».
Нарушение некоторых запретов было чревато серьезными опасностями. Так, Чистая дева указывала: «В шестнадцатый день пятой луны происходит соединение женской и мужской сущности неба и земли. В этот день нельзя совершать соитие. И если нарушишь запрет, то не пройдет и трех лет, как поплатишься смертью».
Пэн Цзу различал три вида сексуальных запретов: запреты неба, запреты человека и запреты земли. К первым он относил требования избегать секса при определенных природных условиях: в большие морозы или в сильную жару, при сильном ветре или сплошном ливне, во время лунного или солнечного затмения, при землетрясении или в грозу. Ко вторым мудрец отнес запрет на любовь между пьяными, наевшимся, разгневанным, печальными или устрашенными людьми. И наконец, к «запретам земли» Пэн Цзу отнес запрет на занятия любовью «близ гор и потоков, около алтарей, предназначенных для поклонения духам неба и земли, в других святых местах, у колодца или очага». Мудрец предостерегал, что нарушитель «будет подвержен болезням, а дети его наверняка долго не проживут». Но зато тем, кто следовал его