относятся к сексу, и запреты здесь совершенно ни при чем. Еженедельник «Иомиури уикли» опубликовал шокирующие результаты социологического исследования, проведенного в начале XXI века среди японских менеджеров в ранге от начальника отдела и выше. Более половины из них сообщили социологам, что последний раз занимались сексом больше года назад. Это могло бы навести на ассоциации с известным русским анекдотом о том, что лучше — секс или Новый год. Но даже в качестве анекдота в России трудно было бы принять информацию о людях (активно работающих и, следовательно, нестарых), которые в последний раз занимались сексом более пяти лет назад, а среди менеджеров Страны восходящего солнца таких оказалось 22,5 процента. В том же, что секс — дело «очень хорошее», уверена лишь четверть опрошенных; 2,5 процента считают, что это «поистине ужасное» занятие. И даже среди супружеских пар больше трети вообше не занимается сексом.

Уровень воздержания, который не могли обеспечить ни проповеди священнослужителей, ни монашеские обеты, ни конфуцианские каноны, оказался автоматически достигнут благодаря специфике японского образа жизни в условиях индустриализации. Сегодняшние японские мужчины почти не видятся со своими семьями. Они проводят на работе весь день, вечером отправляются с коллегами поужинать и возвращаются домой слишком поздно и слишком усталыми, чтобы их мысли приняли игривое направление. Выходные дни принято проводить с друзьями и сослуживцами, например, в баре. А если у японца и выдается время (и силы) на то, чтобы заняться сексом, очень часто ему попросту негде осуществить свои желания. Маленькие квартиры, где нередко живут три поколения сразу и где стены сделаны из бумаги, не позволяют супругам расслабиться — ведь сегодняшние представления о нравственности требуют от них уединения. Законные мужья иногда приглашают своих не менее законных жен в «отели любви». Конечно, в таких отелях можно встретить изысканные приспособления вроде зеркальных комнат, водяных матрацев или «любовных качелей». Но для многих японцев отель — это единственное место, где можно лечь в постель с собственной женой, не опасаясь свидетелей и слушателей.

Впрочем, помимо жены или, скажем, запрещенной, но вполне доступной проститутки, у японца была и есть еще одна возможность для легального секса — в Стране восходящего солнца разрешена однополая любовь. Разрешена не только законом, но и древней традицией. Японцы называют ее «нансеку» («мужской путь»), связывают с самурайским культом мужества и верности, с эстетизацией мужского тела и считают важным элементом своей культуры.

Крупнейший российский социолог и антрополог, исследователь проблем секса И. С. Кон писал в своей книге «Любовь небесного цвета»:

«Самой терпимой к однополой любви азиатской страной вплоть до XIX в. была Япония… В средневековой Японии любовь к женщинам и мужчинам считалась одинаково нормальной, одна не исключала другую. „Зима и лето, день и ночь сменяют друг друга. Никто не может отменить весеннее цветение или осенний листопад. Так как же можно критиковать Путь Мужчин или Путь Женщин?“ Исключительное предпочтение одного пола считалось редким и странным. Мужчин, любивших только мальчиков, называли не по объекту их влечения, а по объекту избегания — оннагираи (женоненавистники)».

Ямамото Цунэтомо в книге «Сокрытое в листве», ставшей кодексом чести японских воинов, ссылался на знаменитые строки, принадлежавшие перу Ихары Сайкаку: «Подросток без старшего любовника — все равно что женщина без мужа». Правда, Цунэтомо категорически выступает против половой распущенности: «Мы отдаем свои чувства только одному человеку на всю жизнь… Молодой человек должен проверять старшего в течение, по крайней мере, пяти лет. Если за это время он ни разу не усомнился в его хороших намерениях, тогда он может ответить ему взаимностью». Точно так же и старший воин должен «проверять подлинные намерения младшего». Если же один из любовников оказался неверен, с ним следует незамедлительно порвать, а в случае назойливости «нужно зарубить его на месте». Ссылаясь на знаменитых самураев древности, Ямамото Цунэтомо возглашает: «Отдавать свою жизнь во имя другого человека — вот основной принцип мужеложства. Если он не соблюдается, это позорное занятие».

Влюбленные самураи нередко обменивались обетами верности. Сохранился документ 1542 года, в котором двадцатидвухлетний Такэда Сингэн, впоследствии один из величайших полководцев и воинов в истории Японии, письменно обещал верность шестнадцатилетнему Касуге Генсуке. Он письменно заверял ревнивого Касугу, что хотя и пытался в свое время добиться взаимности другого юноши, Ёсихиро, но успеха не имел, теперь же полностью отказался от своих намерений. «Поскольку я хочу сблизиться с тобой, отныне, если у тебя будут какие-нибудь сомнения на этот счет, я хочу, чтобы ты понял, что я не собираюсь повредить тебе. Если я когда-нибудь нарушу эти обещания, пусть меня постигнет божественная кара…»

Уже упоминавшийся Ихара Сайкаку посвятил «нансеку» отдельную книгу — «Великое зерцало мужской любви». Собственно, женскую любовь писатель тоже не обходил вниманием, но ее он ставил не слишком высоко. Он написал цикл новелл под общим заголовком «Пять женщин, предавшихся любви» — причем четыре новеллы из пяти написаны на материалах реальных уголовных дел, которыми закончилась слишком пылкая женская любовь. И лишь пятая новелла оканчивается благополучно. Ее герой, мужчина по имени Гэнгобэй, «предавался только любви к юношам, любви же к слабым длинноволосым существам не испробовал ни разу». Для того чтобы соблазнить его, девушке пришлось переодеться мужчиной. Когда замысел ее раскрылся, философски настроенный Гэнгобэй подумал: «А какая, в сущности, разница между любовью к юношам и любовью к женщинам?» — и удовлетворил притязания красавицы. Некоторое время супруги были верны друг другу. Но когда на них свалилось неожиданное богатство, мысли Гэнгобэя вновь устремляются к тому, чтобы «купить любовь всех артистов, сколько их есть в Эдо, в Киото, в Осаке…». А артистами в традиционном японском театре кабуки могли быть только мужчины.

Артистическая среда была второй, после военных, субкультурой, в которой был развит гомосексуализм. Молодые актеры часто имели любовников, в том числе среди высшей знати. Актерская проституция была не только дозволенным, но и престижным занятием, и к профессионалам этого жанра японцы относились с уважением. А в XVII–XVIII веках японские мужчины освоили и другие легальные формы проституции, в том числе в банях и борделях.

Третьей субкультурой, в которой процветал гомосексуализм, были буддистские монастыри. Причем многие монахи, предаваясь любви с юными послушниками, вовсе не считали, что нарушают свои обеты, — бытовала точка зрения, что к однополой любви обет воздержания не относится. Особо продвинутые монахи могли давать на этот счет отдельные обязательства, причем не всегда такие уж аскетичные. Сохранился текст обета, данного в 1237 году 36-летним монахом: «Я пробуду в Храме Касаки до достижения сорока одного года… Переспав уже со 95 мужчинами, я обещаю, что их общее число не превысит за это время 100 человек… Я не буду любить и содержать никаких мальчиков, кроме Рию-Мару».

В эпоху Мэйдзи, когда Япония вступила на путь европеизации, ее законодатели решили, что теперь им и любовью следует заниматься по-европейски, и в 1873 году гомосексуализм в Стране восходящего солнца был запрещен. Но закон этот просуществовал всего лишь семь лет, после чего его отменили. Сегодня однополая любовь в Японии считается абсолютно легальной, только возраст, начиная с которого ею можно заниматься, в некоторых префектурах установлен более высокий, чем для традиционных пар. А правительство Токио даже приняло закон, запрещающий при приеме на работу оказывать предпочтение людям по принципу их сексуальной ориентации.

По законам нида. Иудаизм

Согласно еврейской традиции, прародители человечества, получив от Бога заповедь «плодитесь и размножайтесь», не стали затягивать с ее исполнением. Задолго до того, как они вкусили запретный плод от древа познания, Адам и Ева успели вступить в полноценный брачный союз и прямо в раю родить своего первого сына. Таким образом, секс у иудеев не является чем-то греховным или грязным — для них это не уступка человеческой слабости, а заповеданное Богом занятие, которое не возбраняется даже в таком священном месте, как рай. А значит, и идеи аскетизма, столь любезные, например, христианам, у них отклика не встречают. И даже отношения человека с Богом иудаизм уподобляет не только и не столько

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату