– Угощайтесь, сэр. Я знаю, вы любите 'Сникерсы'.
– Спасибо, Лейси, – ответил Уолден, развернул шоколад и отправил его в рот.
– Мы отслеживаем 'Авалон' на широкой полосе, командир, – доложил Лейси. – Он довольно резво идет в западном направлении.
Прежде, чем ответить, Уолден посмотрел на монитор.
– Мне кажется странным, что 'Академик Петровский' так и не откликнулся на SOS. Коммандер Мур доложил, что видел у них в шахте два ныряющих блюдца, и я полагал, они пошлют их на помощь акванавтам.
Лейси постукивал пальцами по монитору.
– Мы следим за русским судном с тех пор, как разошлись с ним, сэр. Они даже ни разу не пикнули.
– Боюсь, что здесь как раз тот случай, когда лисе доверили охранять курятник, – заметил Уолден. Он вдруг вздрогнул, когда в отсеке раздался громкий хлопок, после чего все трое акустиков, вскрикнув от боли, сорвали наушники. Из их ушей сочилась кровь.
– Сукин сын! – выругался Лейси, потирая уши. – Какой-то мерзавец повыбивал нам дерьмо из ушей!
Мгновенно среагировав на неожиданную гидроакустическую атаку, Уолден сразу подумал о людях.
– Отправьте своих парней к доктору, вызовите следующую смену. Очевидно, мы здесь не одни. Русским духом пахнет.
– Разрешите мне остаться на посту, командир, – взмолился Лейси. – Я в курсе всей обстановки, и если рядом есть еще одна лодка, я ее засеку.
Уолден повернулся к выходу.
– Добро, Лейси. А я пойду взгляну, как их можно наказать.
Охваченный яростью, командир влетел на центральный пост.
– Что это нас долбануло, сэр? – стоя у перископа, спросил вахтенный офицер.
– Кто-то играет с нами в прятки, – пояснил Уолден, – и мы не уйдем из этого сектора, пока не выясним, кто. Мы принимаем вызов и для начала сделаем аккуратный и тихий разворот. И если встретим незванных гостей, то поприветствуем их собственным гидроакустическим ударом!
– Ну что, Петраков, какова их реакция на наш скромный привет? – нетерпеливо спросил замполит.
Старший акустик 'Пантеры' окинул взглядом все датчики, затем ответил:
– Что-то я ничего не понимаю... Пока сидят тихо и даже не пикнут.
– Может быть, они не услышали нас? – высказал предположение его более молодой коллега.
– Этого не может быть, – возразил бородач. – Такой удар могли бы услышать и в Мурманске.
К акустикам вернулся командир лодки, ненадолго отлучавшийся к штурвалу. Литвинову достаточно было взглянуть на их лица, чтобы понять: их замысел не удался.
– Значит 688 и не думает всплывать? – без надежды в голосе спросил он.
– Вот именно, командир, – ответил старший акустик. – Они не только затаились, но ведут себя так, будто и не слышали нас.
Литвинов похлопал бородача по плечу.
– Но мы-то знаем, что врезали им по ушам, Миша. Но я готов поклясться, это не обратило их в бегство, а только разозлило.
– Неужели вы их боитесь, командир? – ухмыльнулся замполит.
– Вы принимаете за страх профессиональное уважение одного моряка к другому, замполит, – возразил Литвинов. – Я сомневался, что американцев будет легко запугать, и оказался прав.
– Но адмирал Валерьян приказал нам немедленно убрать их из этого сектора! – воскликнул Добрынин.
– Это не так легко, как кажется, тем более, что мы их потеряли, – сказал командир, с трудом сдерживая неприязнь к туполобому политработнику.
Замполит отказывался верить своим ушам.
– Но надо их найти, и побыстрее. Адмирал Валерьян надеется на нас, и мы, чего бы то ни стоило, должны вытеснить американцев из этого района.
– И как вы предлагаете это сделать, замполит? – разозлился Литвинов.
– Откуда мне знать? – упорствовал Добрынин. – Вы командир корабля, вам и карты в руки!
Литвинов злорадно заметил:
– К сожалению, в училище меня забыли научить, как совладать с чересчур много на себя берущим политработником.
– Ваша грубость не останется незамеченной, – взвился под потолок замполит. – Уж я постараюсь отметить ее в своем официальном рапорте.
– Давайте-давайте, – буркнул Литвинов. – И не забудьте еще добавить, что, будь моя воля, я бы упразднил институт замполитов еще много лет назад. Типы, подобные вам, понапрасну занимают нужное место, расходуют драгоценные ресурсы, да еще сеют раздоры среди личного состава. Вы – живой символ всех наших прежних ошибок, системы, которая довела страну до банкротства и попрошайничества.
