КОГДА НЕ СТАЛО РОССИИ
В конце 1917 — начале 1918 года Российская империя развалилась не только в том смысле, что от ее ядра, от России, оторвались завоеванные страны и народы. Сама национальная Россия, страна русского народа, тоже распалась на части.
Будем даже считать, что Украина — это не Россия. Пусть так! Признаем эту часть исторической России бесповоротно отпавшей. Пусть Россия — это только Великороссия, ее историческое ядро, и Новороссия.
Но ведь в 1918 году вовсе не было государства и в этих географических рамках. Возможно, просвещенный читатель даже и знает, что в 1917 году все развалилось. Но знает ли он, до какой степени? Фактически уже на самых ранних стадиях революции, в марте–апреле 1917 года, Временное правительство не контролировало большей части территории страны. По всей империи возникали и Советы самого разного направления, и местные думы, ориентированные на Временное правительство, но все это. были совершенно локальные образования. Фактически Временное правительство утратило контроль над большей частью территории страны. Отовсюду к Временному правительству взывали, требуя от него денег и помощи, но дать ему не могли, да и не хотели совершенно ничего. А правительство не могло совершенно ничего определять и никак не могло контролировать происходящее на местах.
Так потом и советская власть не управляла ничем, что лежало не на пути Красной армии. В городе Плесе — в левитановских местах, в самом сердце России, до лета 1919 года существовала местная городская дума, и дико смотрелись матросы, приплывшие на неком революционном корабле по Волге. Матросы задавали странные вопросы про получение пайков и постановке на учет, обыватели обалдевали от этих удивительных речей… Столкнулись словно бы две культурно–исторические эпохи, хотя и разделенные очень небольшими сроками абсолютного времени.
Но Плесу еще повезло — он сравнительно мирно жил два страшных первых года Гражданской войны. Ведь практически во всех губернских и только что не в уездных городах необъятной России возникли свои правительства, и чаще всего — по несколько правительств в каждом городе.
В 1918 году в Красноярске одновременно было восемь правительств: коммунистов, согласных с линией Ленина; коммунистов, несогласных с линией Ленина; эсеров–максималистов; правых эсеров; анархистов; левых меньшевиков; правых меньшевиков; государственная дума (которой никто не подчинялся); городской гарнизон, временами наводивший хоть какой–то порядок. Все власти были с мандатами, с наганами, с абсолютной верой в собственное светлое будущее.
Волею судьбы, в истории всей России сыграли свою роль несколько таких местных правительств — в какой–то степени случайно, в какой–то степени потому, что именно в этих городах стояли сильные армии, а начальство этих армий признало именно эти советы и думы.
Временное сибирское правительство, возникшее в Томске 27 января 1918 года, было не лучше и не хуже других. Какие–то зачатки легитимности давало ему только то, что создали его на основе Сибирской областной думы, разогнанной большевиками. Большая часть Временного сибирского правительства во главе с правым эсером П. Дербером быстро перебралась в Харбин, потом во Владивосток… Там они столкнулись с конкуренцией других претендентов на власть в масштабах Сибири и даже всей Российской империи. Действительно — если одна компашка может взять и объявить себя правительством, то почему другой компашке нельзя?
В конце мая 1918 года Томск захватили белочехи. Власть сменилась, и 23 июня 1918 года оставшиеся в городе члены Временного сибирского правительства сформировали новое правительство. Тоже временное, и тоже всесибирское. Подчиняйтесь! Во Владивостоке сидело еще одно Всесибирское правительство во главе с Дербером и тоже объявило себя «центральной властью Сибири» (по разным городам сидело еще пять или шесть «центральных властей»).
23 сентября 1918 года несколько таких правительств, из Восточной России и Западной Сибири, объединились в Уфимскую директорию. Директория объявила себя (ну конечно же!) носителем верховной власти и быстренько переехала в Омск. В Омске одновременно с Сибирским правительством было еще два подпольных «совета», и несколько «полномочных представителей» других правительств. Но реальная власть находилась в руках казачьего атамана Красильникова — монархиста по убеждению и реалиста по образу жизни.
Никакой реальной власти у директории не было и в помине, вся реальная власть была у тех, кто вооружен. 4 ноября в Омск прибыл знаменитый адмирал А. В. Колчак и тут же стал военным и морским министром Сибирского правительства. Знали бы господа «члены правительства», кого пригрели на своей груди… В ночь на 18 ноября 1918 года члены Уфимской директории были арестованы, вся власть официально перешла в руки нового диктатора — Александра Васильевича Колчака.
Переворот Александра Васильевича Колчака был важен для Сибири, но не имел никакого отношения к внутренней политике Крыма или Северо–Запада. Это — локальное событие внутри одного из государств, на которые распалась Российская империя.
Переворот организовали военные, ведущую роль в нем играли представитель Деникина полковник Лебедев, генерал Андогский, полковник Волков. Заговорщикам активно помогали командующий войсками Антанты в Сибири французский генерал М. Жанен, американский генерал У. Гревс Уордл, американский же адмирал о. Найт, командующий английскими войсками А. Нокс.
Вот парадокс — Уфимская директория вошла в историю потому, что именно ее (из множества аналогичных правительств и директорий) свергли русские военные при поддержке военных иностранных. Вообще же таких правительств было много, и все — патологически бессильны.
Реально в городах и весях России никакой законной власти вообще не было, и жизнь велась по простому принципу: «Кто смел, тот и съел». И по закону джунглей — «каждый сам за себя». Пьер Данинос пошутил как–то, что «Франция распадается на сорок миллионов французов». Россия вовсе не в шутку распалась на девяносто пять миллионов русских, и все эти миллионы самым причудливым образом объединялись в группы, партии, шайки, компании, семьи и прочие сообщества — как правило, не очень–то стойкие.
В 1918–1920 годах самый лучший способ жизни состоял как раз в том, чтобы примкнуть к какой– нибудь шайке, — сразу же появлялось оружие, а главное — появлялась своя стая. Вместе выживать было полегче.
Это необходимо иметь в виду, говоря о государствах, возникших на развалинах Российской империи. Каждое из них контролировало только часть своей территории. Каждому из них подчинялась только часть жителей их государства. Каждое такое государство было только самым крупным, самым сильным объединением граждан бывшей Российской империи, и только. Таким крупным объединением, такой грандиозной шайкой, что ее было заметно в масштабах всей России.
Яркий пример такого беззакония дает уже упоминавшийся Колчак. Был ли режим диктатуры Колчака легитимным? Ни в малейшей степени! Что Троцкий, что Колчак — они были узурпаторами в совершенно одинаковой степени. То есть Колчак приличнее Троцкого — и культурнее, и умнее, и не увлекался бредовыми идейками переустройства вселенной… Но узурпаторы — оба.
Таким же беззаконным было и любое советское правительство — хоть центральное в Москве, хоть в губернии или в уезде. Таким же беззаконным было и Северо–западное правительство под началом Николая Николаевича Юденича. И на юге России — под началом Деникина, а позже — барона Врангеля.
Пожалуй, самыми легитимными из всех были правительства на Дону и на Кубани — по крайней мере, в этих краях казаки опирались на давнюю традицию местной автономии. Автономия становилась основой для независимого государства — хоть какое- то подобие законности.
ДОН
В 1917 году в области Войска Донского жило 3,53 млн. человек. Из них 42,3% были казаки, 25,5% «коренных» крестьян. Остальные -: — «иногородние», или арендовали землю у казаков, или ремесленничали, или работали на производстве. Горнозаводская промышленность области Войска Донского
