— Джеф!.. — почти закричала я. — Не говори так!
— Уже сказал, — усмехнулся он, опять прикладываясь к бутылке.
— Я… Вспомни, Джеф!.. Помнишь, когда мы поженились… Мы гуляли, да?.. Ведь ты любил меня, правда?!
— Что из того? Зачем ты, глупая, вышла за меня замуж?
— А зачем ты сам на мне женился?
— Ошибся.
— Нет! — крикнула я еще громче. — Не говори так! Почему ты не хочешь попробовать все наладить?
— Я пробовал. Мне не понравилось.
— А что тебе нравится? — закипела я от возмущения. — Пьянствовать? Развлекаться с девочками в «Голубой лагуне»?
— Что? Кто это тебе наплел про меня?
— Какая разница! Разве я не права?
— Заткнись! Это не твоего ума дело!
— Нет, моего! — я уже кричала изо всех сил.
Он подскочил и отвесил мне мощную пощечину, от которой зазвенело в ушах.
Мое возмущение перешло в бешенство. Я замахнулась, чтобы ударить его, но он схватил меня за руки и не выпускал.
— Ты… Ты… — задыхалась я, стараясь высвободиться. В одной руке я все еще сжимала пистолет. До сих пор не могу понять, как это произошло. Много раз — и в снах, и в воображении — переживала я заново наше столкновение, но ни разу так и не смогла ясно зафиксировать страшный момент нажатия курка. Как это у меня получилось? Не знаю. Но, тем не менее, грянул выстрел и Джеф упал. Не в силах вымолвить слово или двинуться с места, я закрыла глаза и осталась стоять в неподвижности. Мне хотелось умереть и навсегда исчезнуть из памяти людской. Я проклинала тот день и час, когда родилась. Зачем я дожила до этого позора?
Когда, через какое-то время, я открыла все-таки глаза, Джеф лежал лицом вниз. Вокруг витал слабый запах пороха и виски.
— Джеф… — прошептала я и шагнула к нему по осколкам разбитой бутылки. — Джеф!..
Меня охватила страшная слабость и едва не вырвало. Но тут потянуло холодом. Оказалось, что это вошел Тони.
Несколько непередаваемых минут мы молча смотрели друг на друга.
— Что… — начал он, но потом повернулся захлопнуть дверь. — Что случилось?
Оружие выпало из моих ослабевших пальцев.
— Я его… — спазм мешал мне говорить, колени задрожали сильнее.
Тони нагнулся и перевернул тело на спину. Пуля обезобразила лицо убитого.
— Идем на кухню, — сказал Тони и повел меня заруку.
Я не сопротивлялась.
На кухне он зажег свет и дал мне полный стакан бренди.
— Это встряхнет тебя. Пей. Потом расскажешь.
Он сел напротив, налил себе во второй стакан и стал ждать. Но у меня не было сил ни на что.
— Пей, пей. До дна… Вот так. А теперь скажи, что случилось.
— Я застрелила Джефа… Я думала, это грабитель, и взяла пистолет… Меня разбудил шум, понимаешь? — язык стал наконец повиноваться мне. — Он сказал, что я ему не нужна, что он нашел кого-то получше. У меня, по его мнению, постная физиономия. Он ударил меня. А потом… Пистолет выстрелил!
У Тони отвисла челюсть от изумления.
— Чего-чего? — прервал он меня. — Джеф погиб в авиационной катастрофе час назад! Именно поэтому я и приехал сюда. Сообщить. Его самолет упал в море и затонул. Он вошел в крутое пике, но не смог выйти из него вовремя. Спасатели не успели… Вот что произошло!
— Симмон…
— Да, Симмон был, говорят, вместе с ним.
— Джеф, по его словам, разрешил Симмону полетать вместо себя.
— А! Черт возьми, не может быть!.. То-то я смотрю — машина Джефа у ворот…
— Но он все равно мертв… — я посмотрела на свои руки, на обручальное кольцо. Теперь мне нужно будет вдовье украшение.
— Нэнси… — он видимо пытался собраться с мыслями. — Наверное, нужно вызвать полицию.
— Да, — отозвалась я устало. — Конечно.
Тони встал и направился к телефону.
Через минуту я услышала, как он говорит в трубку:
— Приезжайте. Произошло несчастье.
Несчастье! Я убила Джефа! Нечаянно. Я выстрелила в него, и он умер.
— Сейчас приедут, — сказал вернувшийся Тони.
Ветер за окном усилился. Теперь он выл в трубе и трепал ставни. Они хлопали, как выстрелы. Как выстрел. Мой.
— Твоя мама ничего не знает, — сказала я. — У нее болела голова, и она приняла аспирин. Узнает потом, когда проснется. Я…
— Ей-то что… Она никогда особенно… не пеклась о Джефе.
— Но он же ее сын.
Да, сын. Вернее, был сыном. Надо привыкать говорить о Джефе в прошедшем времени, привыкать, что его больше нет. Не верится как-то. Непривычно. Мне вспомнился день, когда я впервые его увидела, красивого, стройного, подтянутого, с жизнерадостной улыбкой… И вот его не стало. Слезы навернулись мне на глаза.
— Нэнси, когда приедет полиция, ты молчи. Скажи только, что без адвоката не будешь давать показания, и больше не говори ни слова, хорошо?
— Тони, я убила его. Зачем это скрывать? Понимаешь — я у-би-ла Дже-фа!!!
— Это — всего лишь несчастный случай, так? Револьвер выстрелил сам.
— Да, конечно… Но… Тони, Как тебе сказать… Он наговорил мне такого, что я действительно была готова его убить…
— Ты уверена?
— Я… Я… Трудно сказать. Он такого наговорил! Сказал, чтобы я собирала вещи… Он был пьян!
— Ладно, давай не будем об этом. Только не перебивай меня, когда я начну говорить с полицией, не лезь вперед, договорились?
Я кивнула. Мы помолчали. Начался дождь. С шумом включился холодильник. Ставни стали хлопали еще сильнее, теперь они били не по нервам, а по ушам.
— Я не могу, пойду закрою ставни, — сказала я.
Тони согласился. Ему этот стук тоже не нравился.
Он вдруг поднялся, снял с вешалки старый плащ, слишком ему короткий.
— Пойду загоню в гараж «бьюик». Что ему мокнуть под дождем? — пробормотал он.
Оставшись одна, я испугалась. При каждом новом порыве ветра мне чудилось, что дом кряхтит от натуги, готовый вот-вот разрушиться. Я старалась не думать о лежащем рядом человеке с пустыми незрячими глазами. Чтобы отвлечься, я стала пересчитывать утят на узоре скатерти.
Тони долго не было.
Минуты тянулись невыносимо медленно. В конце концов я решила идти под дождь искать Тони. Лучше промокнуть и замерзнуть, чем сойти с ума в тепле. Но только я встала на ноги, как он вернулся, мокрый с головы до ног.
— Там нужна лестница, — невнятно пробормотал он. — Иначе не добраться. — И стал снимать плащ.
Но тут зазвенел звонок.
— Сиди здесь, — Тони снова стал одеваться. — Это, наверное, полиция. Я сам открою.
