братьев. Не такой была месть Кримхильд в немецком эпосе. Много лет прошло после свадьбы с Этцелем, Кримхильд родила ему сына, но ненависть к убийцам Зигфрида не оставляла королеву. Она сама подговаривает гуннского владыку отправить послов к братьям и их вассалу Хагену с приглашением навестить родню — ведь гунны именуют свою королеву «безродной», так давно она не видела братьев. Бургундские короли собираются в дорогу, лишь Хаген отговаривает их от поездки — он-то знает гуннов и понимает, что Кримхильд не могла простить ему совершенного злодеяния. Тогда один из братьев-королей, Гернот, насмехается над старым вассалом — он боится мести женщины. И Хаген в ответ сам побуждает бургундов отправляться скорее к гуннам — несмотря на то, что королеве-матери снятся дурные сны. С дружиной Нибелунгов они отправляются в гости, и Брюнхильд провожает Гунтера за Рёйн — больше о ней не говорится в Песни о Нибелунгах.
В завязке этой героической драмы читатель должен обратить внимание на один мотив: Хаген знает гуннов и противится общению с ними. Из «Песни о Нибелунгах» неясно, почему герой так относится к гуннам. Другая, более древняя поэма может объяснить нам этот мотив. В IX веке франкский монах Эккехарт записал латинскими гекзаметрами, подражая Энеиде Вергилия, эпическую песнь о герое Вальтарии (Вальтере) Могучая Рука. В ней рассказывается, как гуннский правитель Аттила покорил бургундского, аквитанского и франкского королей, захватил их богатства и взял заложников. Бургундский правитель вынужден был отдать Аттиле в заложницы свою дочь Хильдегунду, аквитанский король — сына Вальтария, франки — знатного юношу Хагена. Заложники с честью воспитываются при дворе Аттилы, но мечтают о свободе. Первым ее обретает Хаген — он бежит во Франкскую землю, где становится вассалом короля Гунтера. Здесь Гунтер именуется франком, хотя правит в Вормсе на Рейне, и это не случайно — ведь в IX веке, когда был написан «Вальтарий», Франкская империя Карла Великого объединила почти все былые германские королевства.
Вальтарий верно служит Аттиле и совершает многие подвиги, прежде чем решается бежать со своей нареченной — Хильдегундой. Беглецы берут с собой сокровища гуннов. Гунтеру рассказывают о том, что некий воин переплыл Рейн и ведет с собой девушку и груженного тяжелыми ларцами коня. Хаген с радостью узнает в нем друга по плену — Вальтария. Но Гунтера радует другая мысль — он может вернуть сокровища, что его отец Гибих отдал гуннскому владыке, Востока! Хаген пытается остановить короля, предотвратить битву с могучим Вальтарием, но получает в ответ оскорбительные упреки в трусости. Хаген вынужден следовать за дружиной Гунтера, которая преследует его друга.
Хильдегунда видит, как к ним приближается войско, и думает, что это — преследователи гунны. Но Вальтарий узнает шлем своего друга Хагена. Он понимает, почему его встречает боевая дружина, и клянется, что франкам не придется похваляться тем, как они отняли у него хотя бы часть сокровищ. Проклятое богатство остается в центре героических деяний — недаром Вальтарий называет франков «туманными людьми» — нибелунгами!
Дружина франков нападает на аквитанского героя, но Хаген не участвует в сражении. Он видит, как один за другим гибнут сражающиеся с Вальтарием франки. Король остается один, и ему приходится умолять Хагена вступить в бой. Хаген сохраняет верность своему сюзерену, они нападают на Вальтария, и бой прекращается после страшного кровопролития. Гунтер теряет ногу, бросившийсяему на помощь Хаген отрубает Вальтарию правую кисть, Вальтарий же, выхватив левой рукой кинжал, лишает былого друга правого глаза. Лишь после этого наступает примирение.
Читатель заметил, что соперники наносят друг другу «мифологические» увечья: как некогда соперничавшие на скандинавском Олимпе Тюр и Один, один из них лишается руки, другой — глаза. Но не стремление к обузданию чудовища и не жажда магических знаний приводит к этим увечьям, в эпосе вина их — жажда богатств.
Хаген остается верным своему долгу — долгу служения королю. И в «Песни о Нибелунгах» он следует за Гунтером в Гуннскую державу, хотя знает, что это не следует делать.
И вот дружина подъезжает к Дунаю, и Нибелунги видят, что река разлилась так, что ее не пересечь. Хаген вызывается найти перевозчика. Мы знаем, что означает это препятствие — за рекой или проливом располагается иной мир, переправа через реку (как путешествие Нифлунгов через реку и сумрачный лес Мюрквид) означает переправу на тот свет (вспомним готское предание о чудесной стране Ойум, расположенной где-то за Дунаем; но бургундов ждала не райская страна, а держава гуннов)…
Хаген же обнаруживает неподалеку ручей, в котором плещутся некие девы, и старый герой совершает странный поступок — он похищает их одежду. Но это была, конечно, не шалость сурового воина: Хаген понял, кого он увидел на берегу Дуная, — это были вещие девы, норны. Герой похитил их одежду, чтобы узнать у них грядущую судьбу. Чтобы вернуть себе платье, одна вещунья предрекает герою почетный прием у гуннов. Но как только наряды возвращаются к вещим девам, вторая из сестер-норн по имени Зиглинда (имя валькирии) признается, что первый раз они слукавили. Всю дружину бургундов ждет гибель в Земле гуннов, и избежит ее лишь один дворцовый капеллан. Роковое пророчество, однако, уже не может остановить Хагена, и он просит сестер еще об одной услуге — указать, где живет перевозчик.
Сестры указывают ему дом на другом берегу Дуная и предупреждают Хагена о крутом нраве перевозчика. И правда, просьба Хагена перевезти его на тот берег была встречена так же недружелюбно, как в «Песни о Харбарде» Один встречает Тора. Хаген должен был назваться чужим, но знакомым перевозчику именем и пообещать золотое кольцо, чтобы он отправился со своим челном к другому берегу. Но когда перевозчик увидел обман, Хаген чуть было не поплатился жизнью — лишь шлем спас его от удара багром. Тогда герой выхватил меч и обезглавил строптивого владельца челна.
Челн, обагренный кровью, привел Хаген по бурным водам Дуная к дружине бургундов, и весь день перевозил добро и воинов. И тут он вспомнил пророчество вещих дев: Хаген сбросил несчастного капеллана с челна, к негодованию бургундских королей. Но Бог спас священника — он выбрался на берег. Хаген же помрачнел еще больше — страшное пророчество сбывалось. Как только завершился перевоз, Хаген разбил челн на части, к изумлению дружины. Среди них не должно быть предателей, которые захотели бы спастись, оставив товарищей. Тут Хаген и рассказал бургундам о пророчестве норн.
Но дружина Нибелунгов продолжила свой путь к гуннам, и у Вены их встретил сам Дитрих Бернский, знаменитый герой германского эпоса и исторический готский король Теодорих; в «Песни о Нибелунгах» он был первым из вассалов Этцеля. Благородный Дитрих предупреждает гостей, что их ждет опасность — Зигфрид не забыт Кримхильд, и каждый день она молит Творца об отмщении.
И верно, Кримхильд обняла лишь младшего брата Гизельхера, с прочими же не стала даже здороваться. Когда Хаген с усмешкой заговорил о холодном приеме, Кримхильд спросила, где принадлежащий ей клад Нибелунгов, — им следовало привезти принадлежащее ей сокровище, чтобы ждать более ласкового обращения. Пусть сам дьявол возит вам клады, ответствовал Хаген, при нем же есть его оружие, чтобы постоять за себя.
Тут Кримхильд поняла, что кто-то предуведомил Хагена и Гунтера об опасности — они отказываются отдать оружие перед входом в пиршественную залу. Дитрих же признался, что это он предупредил гостей. И правда, Хаген сел перед дворцом Кримхильд и не встал при появлении королевы, хотя при ней уже была дружина, и броня была надета под придворные одеяния свиты. Но более всего оскорбило королеву то, что Хаген держал на коленях меч, некогда принадлежавший Зигфриду.
Кримхильд возмущена тем, что Хаген посмел явиться к ней на двор — ведь он убийца Зигфрида. И тут свирепый воин признает, что он убил героя, ибо Кримхильд нанесла оскорбление его госпоже — Брюнхильд. Убийца прилюдно объявил о своей вине, и королева может отдать его во власть дружины. Но дружина не решается напасть на могучего воина — ей ни к чему посмертные почести.
Тем временем бургундские короли дождались наконец приема в палатах Этцеля, и гуннский владыка устроил славный пир, приветствуя шурьев. Но настало время почивать, и Хаген все ночь стоял на страже, а с ним — верный шпильман Фолькер, услаждавший своими напевами слух дружины: ей
