операция завершилась до прибытия регента в столицу Венгрии. На рассвете 19 марта несколько немецких элитных батальонов из Австрии и Сербии вступили на окраины Будапешта. Затем они заняли все стратегически важные пункты города. За ними последовали отдельные, довольно слабые, подразделения вермахта, которые заняли оставшиеся ключевые позиции. Венгры не оказали им никакого сопротивления. Даже наоборот, немцы приветствовались с таким энтузиазмом, что вся эта афера воспринималась как «драка за цветы». Сообщения о том, будто бы за этими подразделениями последовала артиллерия, а для поддержки авиации выдвинулись зенитные батареи, являлись просто измышлениями. Если бы так было на самом деле, то и последствия были бы другими.
Такое отношение венгерского населения к немцам объяснялось тем, что венгры расценили появление немецких подразделений как свидетельство намерения Германии защитить страну от русских. Советские войска вышли на Восточном фронте уже к Карпатам, и это обстоятельство занимало умы народа более всего остального.
Как и обычно в таких случаях, вместе с войсками появилось и гестапо – и не только в Будапеште, но и других крупных городах. Гестаповцы имели на руках списки лиц, выступавших против союза с Германией, поэтому уже утром 19 марта последовала серия первых арестов. Пока эти аресты не носили массовый характер. Начальник полиции безопасности был весьма удивлен, когда в обеденные часы того же дня ему позвонил Гиммлер и поинтересовался, сколько евреев находятся под стражей у немцев. Чтобы удовлетворить высокое начальство, тому в голову пришла оригинальная идея. По городскому телефонному справочнику он отыскал несколько сот докторов и адвокатов, фамилии которых имели еврейское звучание, и приказал всех их арестовать. Вечером же с гордостью доложил рейсфюреру СС, что более двухсот наиболее известных евреев находятся в его руках.
Регенту не было сообщено о каком-либо нарушении конституции, и он спокойно отправился в свою резиденцию в королевском замке в Будапеште, сопровождаемый личной охраной. Произведенные им затем шаги строго соответствовали положениям конституции.
Первейшей его задачей был поиск нового премьер-министра. Веезенмайер предложил ему в качестве кандидата Белу Имреди, который несколько лет тому назад уже был премьер-министром. Но Веезенмайера ожидала неожиданность, так как Имреди отказался от предложения, сказав, что не подойдет регенту. Тогда сами венгры предложили кандидатуру генерала Доме Сцтойя, который был венгерским послом в Берлине. В немецких правительственных кругах он пользовался определенным уважением, но нисколько не интересовался положением дел в собственной стране. Однако как раз по этой причине он и казался наиболее подходящим лицом для формирования временного кабинета министров. И он действительно довольно быстро сформировал новое правительство, в котором были представлены не имевшиеся реально партии, а отдельные личности, ранее входившие в состав различных кабинетов. Только одно министерство было предназначено для представителя Венгерской национал-социалистской партии, но и туда был назначен специалист. Партия «Перекрещенных стрел» не получила ничего.
Через несколько дней вся операция была закончена без каких-либо эксцессов. Казалось, что ничего не изменилось и страна по-прежнему идет в ногу со своим немецким союзником. Германия же получила передышку. Но удалось ли ей действительно впрячь Венгрию в колесницу войны так, как этого требовали ее цели? Сможет ли она сформировать новую венгерскую армию? На самом деле было уже поздно, да и Веезенмайер не был человеком, способным наверстать упущенное.
Веезенмайер не только не знал Венгрию, но и не пытался как-то восполнить бреши в своих знаниях. К тому же он не мог подобрать себе толковых наставников. Будучи искусным конспиратором, он не был в состоянии решить самые простейшие задачи конструктивного плана. Не смог он мобилизовать и венгерский экономический потенциал для военных целей. Но еще более серьезным провалом в его деятельности оказалась неспособность улучшить отношения с венгерскими вооруженными силами, хотя такие возможности и представлялись. Довольно крупные армейские подразделения и части, которыми командовали молодые офицеры, были готовы продолжать войну, другие, хотя и не слишком дружественно настроенные немцам, хотели приложить все свои усилия для защиты родины. Предложения немцев о защите всего Дунайского бассейна по его естественной протяженности вдоль Карпат воспринимались большинством солдат и офицеров венгерской армии, вне сомнения, с энтузиазмом.
Тем не менее, попытки Веезенмайера заводить разговоры весной 1944 года об оборонительной кампании вдоль Карпатских гор, натыкались на пораженческие настроения. Его же идея направить венгерскую армию для участия в боях в российских степях вообще не воспринималась. Таким образом, имевшиеся возможности были утеряны в ходе подготовительных мероприятий по предотвращению прорыва частей Красной армии к карпатским перевалам.
Ход последней фазы войны мог бы быть совершенно иным, если бы венгерские дивизии успели занять позиции и закрепиться на карпатских перевалах. По мнению как немецких, так и венгерских военных специалистов, они могли бы задержать продвижение русских на достаточно длительное время, что позволило бы Германии закончить реорганизацию сил и средств, возникшую в связи с выходом Румынии из войны. За исключением Швейцарских Альп и Пиренеев, в Европе нет другой такой горной цепи, как Карпаты и Трансильванские Альпы, которая представляла бы лучшие естественные условия для обороны. Сопротивление в горах значительно затруднило бы прорыв крупных механизированных сил, сделав это почти нереальным, если бы у русских не было превосходства в воздухе. Коли бы эта возможность была использована надлежащим образом, вполне вероятно, что Венгрия и Австрия не оказались бы оккупированными русскими. Вследствие этого политическая ситуация в Центральной и Восточной Европе сложилась бы ныне совершенно по-другому. В то же время возлагать всю вину лично на Веезенмайера было бы неверно. Ответственность лежит в значительной степени на тех венграх, которые тогда находились у власти и не смогли правильно оценить всю опасность ситуации.
Попытки Хорти достичь взаимопонимания с западными державами конкретных результатов не дали. Скорее всего, венгерским переговорщикам было сказано, что в связи с договоренностью с Москвой Венгрия относилась к российской сфере влияния, и поэтому все предложения о перемирии должны быть в первую очередь направлены именно ей.
Такой ответ потряс антикоммуниста Хорти настолько, что он потерял всю свою былую самоуверенность и стал нерешительным. Летом 1944 года он пришел к окончательному выводу, что у Венгрии нет другой альтернативы, как продолжать вместе с Германией борьбу против коммунизма до самого конца. В то же время он получил информацию, имевшую важное значение. От друзей он узнал, что некоторые немецкие деятели начали вести переговоры с Западом. На самом деле это были лишь неофициальные попытки, но информацию сознательно передали Хорти, для того чтобы убедить его, что договоренность с западными державами может быть достигнута именно потому, что продолжается война с русскими. Наша хитрость заключалась в том, чтобы зародить у Хорти надежду на благополучный исход, но благодаря лишь продолжению борьбы бок о бок с немцами.
Немецкая секретная служба решила обыграть неудачу Хорти в контактировании с Западом. С ее ведома была создана группа венгерских политиков, которая попыталась организовать единый фронт оказания сопротивления русским, чтобы избежать оккупации ими Венгрии. Была даже сформирована военная коалиция, направленная против сдачи без боя коммунистическому врагу. При этом делался вид, будто бы дружеские отношения с национал-социализмом необязательны.
Главнейшей задачей нового правительства была быстрая и эффективная подготовка линии обороны по всей длине Карпатского горного хребта. Для обеспечения выполнения этого плана с немецкой стороной была достигнута договоренность, что в случае высадки англо-американских войск на Адриатическом побережье венгерские войска не будут привлечены для оказания им отпора. Начальник немецкой секретной службы Шелленберг сразу же подтвердил это заверение, так как считал, что в связи с высадкой в Нормандии у союзников сложилось довольно трудное положение, которое не позволит им осуществить дополнительную комбинированную операцию на Адриатике. В то время в Германии было неизвестно, что в связи с возражениями Рузвельта и Сталина Черчилль был вынужден отказаться от своих планов в отношении Юго- Восточной Европы. Шелленбергу удалось добиться поддержки Гиммлера, чтобы провести последнюю реальную мобилизацию Венгрии против Красной армии.
Трудности в этом плане казались не слишком серьезными. Правда, Салаши отказался принять два поста в новом правительстве, которые были предложены его партии. Но это было воспринято другими политиками с удовлетворением, поскольку предложение было не более чем попыткой соблюдения всепартийного
