своих информаторов во все церковные эшелоны, так что в Германии не было ни одной епархии, где не было бы по меньшей мере одного его агента и причем на достаточно хороших позициях. Его агенты работали в аппарате папского нунция в Берлине, да и в самом Ватикане. Таким образом, Гейдрих получал постоянную детализированную информацию из наиболее важных духовных заведений и епископатов.
Смерть Гейдриха освободила церковь Германии от наиболее опасного противника. Его же преемник Кальтенбруннер относился к церкви совсем иначе. Он хотя и был далек от христианских догм и придерживался церковных канонов, но не обладал ненавистью к ней Гейдриха. И очень скоро он ликвидировал весь антицерковный аппарат, созданный его предшественником.
Кальтенбруннер, как известно, заключил с церковью мир и закончил свою жизнь, исповедовавшись и получив церковное причастие.
В психологическом плане более или менее понятно, почему Гейдрих был одним из самых опасных врагов народа, от которого в известной степени сам же и произошел. Истребляя евреев, он пытался стереть то пятно, которое, как он полагал, оставили ему его предки. Консультативные советы по еврейским проблемам, созданные в службе безопасности и гестапо, действовали по его инструкциям. Им же лично была создана «центральная организация по еврейской эмиграции».
То ли исходя из международной политической целесообразности, то ли учитывая гуманитарные принципы, принятые в Европе, национал-социалистское правительство на первых порах не имело намерений решить еврейскую проблему путем физического уничтожения[33].
Эмиграции евреев тогда никто не препятствовал: первая волна массовой эмиграции пришлась на период прихода нацистов к власти, за ней последовала вторая – во время присоединения Австрии к рейху в 1938 году. Гейдрих пришел к выводу, что эти две волны эмиграции никем не планировались и были плохо организованы. Учитывая высокий выездной налог, эмигрировать без всякой задержки могли только богатые евреи, остальные же, за исключением тех, кто получал помощь от каких-либо организаций или родственников за границей, были вынуждены оставаться в стране. Гейдрих выдвинул идею, чтобы богатые евреи оплачивали государственный налог и эмигрантские взносы за определенное число бедных евреев, пропорционально имеющимся у них средствам.
Осуществлением такого вида эмиграции и занималась «центральная организация по еврейской эмиграции» в целях увеличения числа выезжающих. Те, кто намеревался эмигрировать, имели возможность оформления всех необходимых документов, получения железнодорожных или авиабилетов при соблюдении соответствующих формальностей. Имущество же они должны были оставить, передав, как правило, государству. В результате таких мер, по плану Гейдриха, Германия и протекторат Богемии и Моравии должны были быть очищены от евреев до конца 1941 года. Начавшаяся война нарушила было эти намерения, однако после оккупации Франции у Гейдриха возникла идея воспользоваться старым планом Наполеона о сселении всех евреев на остров Мадагаскар; он обратился к Гитлеру за разрешением послать своих представителей во Францию для обсуждения этого вопроса с правительством Виши. Из-за усугубления войны плану этому сбыться было не суждено.
Когда после начала войны с Россией Гейдрих понял, что Гитлер принял решение о физическом уничтожении евреев, он обратил свой гений на изыскание средств и возможностей для выполнения этого чудовищного решения. Именно он предложил схему «окончательного решения еврейской проблемы» – мастерское воплощение виртуозного обмана и камуфляжа, и именно он разработал чудовищный механизм, используя который «совершенно незаметно» обрекал на смерть миллионы людей. Вся эта процедура была настолько скрытой, что до ушей немецкого народа доходили лишь отдельные слухи о массовом уничтожении евреев, в которые по большей части и не верили. Даже люди, благодаря занимаемому ими положению имевшие обычно возможность быть в курсе происходивших событий, оставались в неведении в течение ряда лет о механизме уничтожения людей.
Первоначально специальные подразделения полиции безопасности осуществляли массовую экзекуцию на Восточном театре военных действий. Бывший гауляйтер[34] Вены Одило Глобочник, назначенный шефом города Люблина (Польша), один только истребил тысячи евреев. Поднятая этой резней волна ужаса и негодования потрясла устои режима. Тогда Гейдрих лично уговорил Гитлера отказаться от «зверских методов», заменив их тихим, лично им разработанным механизмом уничтожения.
Основной принцип этой системы заключался в том, что евреи должны были уничтожать евреев же. В этом заключался нюанс, присущий Гейдриху. Так что вся работа на первой стадии уничтожения проводилась евреями под надзором нескольких полицейских из состава подразделений безопасности. В ходе дальнейшей практики стали уничтожаться и сами нежелательные свидетели творившегося беспредела. Гейдрих учел опыт Древнего Египта, когда рабочие, строившие надгробный памятник фараону, умерщвлялись по его же приказу после окончания строительства, в результате чего примененные при возведении саркофага секреты уходили вместе с ними в могилу. Еврейские национальные комитеты в Берлине, Вене, Праге, Франкфурте- на-Одере и многие другие почти во всех крупных городах Европы должны были решать, кто из их единоверцев подлежал направлению в польские гетто. Очень немногие знали, что после прибытия на место назначения этих людей ждало еще одно – и на этот раз последнее – перемещение в лагеря смерти Освенцим и Майданек.
Запущенная Гейдрихом машина продолжала функционировать еще долгое время после его смерти. Даже план «еврейской эмиграции из Венгрии», согласованный правительствами Германии и Венгрии весной 1944 года, нес на себе отпечаток метода Гейдриха.
Была достигнута официальная договоренность, что венгерские евреи должны быть депортированы в польские гетто. Чтобы не дать евреям из Будапешта возможность бежать из города и скрыться в деревнях, депортация началась с провинций. Выполнение плана было возложено на венгерскую жандармерию, но отбор лиц, подлежавших депортации, осуществлялся еврейским советом старейшин.
Ежедневно в Польшу отправлялись два поезда с двумя тысячами евреев в каждом. Ничего не подозревавшие евреи не имели ни малейшего представления об ужасной участи, им уготованной. Без всякого сопротивления они спокойно шли колоннами к назначенным железнодорожным станциям и усаживались в ожидавшие их поезда. Жандармов, следивших за порядком, было совсем мало, так что бежать по дороге можно было бы довольно просто. В Карпатской Украине, где находились крупнейшие еврейские колонии, в труднодоступных горах и лесах беглецы могли бы скрываться месяцами. Но только очень немногие рискнули использовать последний шанс избежать смерти.
После окончания погрузки командование брал на себя офицер немецкой полиции, который ничего не знал о дальнейших планах в отношении пассажиров. Он получал письменное предписание сопровождать поезд со своей немногочисленной командой до одной из польских станций, а там передать живой груз ожидающим его представителям. Обычно поезд задерживался на этой станции недолго, и в права вступал новый эскорт. Колонна вновь прибывших исчезала в лесу, направляясь в Освенцим и Майданек, где людей ожидали мельницы смерти. Пустой состав отправлялся на следующую станцию, откуда следовал назад в Венгрию. Так что сопровождавшие его лица не имели ни малейшего представления о судьбе доставленных ими сюда несчастных, вынужденных спешно покинуть свои дома людей.
Глава 3
ГЕНРИХ ГИММЛЕР
Верховным шефом немецкой разведки, по крайней мере номинально, был рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.
Как случилось, что этот человек, по своему менталитету, да и внешнему виду напоминавший рядового банковского клерка, поднялся так высоко, что считался самым близким и поистине необходимым соратником Гитлера, а в качестве шефа СС обладал такой властью, что стал вторым после фюрера лицом в рейхе?
Его восхождение наверх вызывает просто изумление. До прихода Гитлера к власти Генрих Гиммлер не числился в лидерах нацистов. Он был тогда в числе людей, находившихся на втором плане, и никто не воспринимал его всерьез. Более того, он считался человеком с романтическими причудами. Являясь членом военизированного добровольческого корпуса[35], принял участие в мюнхенском «пивном путче» 9 апреля 1923 года, после чего стал автоматически поддерживать национал- социалистов.
В течение некоторого времени являлся незаметным секретарем Грегора Штрассера
