интуитивно понял: что-то случилось. Прежде чем поднять трубку, он прикрыл глаза и обратил к Небесам короткую молитву.
— Дело сорвалось, нам нужно исчезнуть, — заявил голос в телефоне.
Кардинал тяжело вздохнул.
— Теперь все потеряно, — хрипло ответил он.
— Есть еще один шанс, — возразил ему собеседник. — Последняя соломинка, за которую мы пытаемся ухватиться. Мы можем только надеяться, что полиция не узнает все.
Боргезе вытер капли пота со лба.
— Мы должны сделать то, что должно быть сделано. В жизни каждого есть некое задание. А мы этому заданию посвятили свою жизнь.
— Жду вас завтра в полдень, — произнес голос, и разговор закончился.
Кардинал Боргезе встал с кровати. Он опустился на колени перед крестом на стене и снова сложил руки в молитве.
— Помоги нам, Господи. И если дни наши будут темными и мы познаем нужду, помоги нам, и да минет нас чаша сия. Иначе все, ради чего мы жили, мгновенно погибнет.
Он смотрел на крест с мольбой, но распятый молчал.
Хижина в Роствальде, недалеко от Бишофсвизена, район Берхтесгаден…
Прошло двадцать три минуты, после чего хижина под горой обрушилась внутрь. Искры взлетели вверх и повисли в воздухе. Грохот падающих стен и крыши был оглушительным. Неожиданно стало темно, поскольку пламя уходило назад, к очагам возгорания.
— Никому не двигаться, — приказал Буковски.
Ответа он не получил.
Через семь минут к хижине подъехали еще двое полицейских.
— Все в порядке, Зепп? — крикнули они своему коллеге.
— У нас все под контролем, — ответил партнер Буковски. — Он из Мюнхена, из уголовки.
Луч фонарика осветил Буковски, который стоял на коленях рядом с лежащим на земле задержанным.
— Быстрее, — крикнул он полицейским. — Вызовите «скорую». У нас три раненых и два трупа.
Они притащили туда же и труп боксера, который лежал прямо перед лестницей в хижину. Несколько дробинок разорвали ему грудную клетку.
— Ребята уже в пути, — ответил один из патрульных. — Уберите машину, которая блокирует подъезд. «Скорую» уже вызвали.
— Молодцы, — похвалил их Буковски.
Почти час спустя территория вокруг дымящихся развалин хижины была залита светом. Оперативная группа снова оказалась не у дел и уступила место силам спасения. Перед Роствальдом, на лугу, приземлился вертолет спасателей. Пожарная команда из Бишофсвизена и окрестностей прибыла на место. Очевидно, несколько полуночников из Бишофсвизена заметили зарево пожара посреди леса и сразу пришли к выводу, что загорелась хижина Роствальда. А руководитель оперативной группы вызвал пожарную команду. Буковски был доволен. Хотя тушить уже было нечего, пожарники отлично выполняли роль вспомогательной службы во время осмотра места происшествия.
Буковски взял командование на себя.
— Двое полицейских пусть охраняют задержанных. Мы еще не знаем, кто из них преступник, а кто жертва. Женщина-полицейский пусть позаботится о раненой.
Зепп Ортлиб, провожатый Буковски, передавал распоряжения начальника уголовной полиции дальше.
— Вертолет пусть отвезет женщину в Мюнхен, в клинику. У нее обожжены ноги. Кроме того, у нее пулевые ранения в плечо, в бедро и в живот. Есть опасность для жизни.
— А другие?
— Старик получил несколько огнестрельных ранений и, по-видимому, истек кровью, — продолжал Ортлиб. — Черноволосому пуля оцарапала висок. У него, возможно, тяжелое сотрясение мозга, а у блондина — легкое отравление дымом. Кроме того, у него опухла челюсть. Серьезных повреждений нет. Обоих нужно отправить в клинику в Берхтесгаден.
Буковски кивнул.
— У мертвеца перед хижиной был сообщник с ожогами на лице. Кроме того, мы еще не нашли Штайнмайера, если не ошибаюсь.
Ортлиб кивнул и указал на сгоревшую хижину.
— Возможно, он там, внутри. Пожарникам уже начинать поиск пропавших?
Буковски покачал головой.
— Подождем криминалистов, — решил он.
— Они уже в пути.
— Кстати, кто-нибудь из арестованных что-нибудь говорил?
Ортлиб стал указывать на задержанных пальцем:
— Блондин надрывается от кашля, а черноволосый часто теряет сознание.
— А как женщина?
— Врач со «скорой» ввел ее в искусственную кому. Ее еще долго нельзя будет допрашивать.
Буковски сжал губы.
— Ладно, тогда не остается ничего другого, как ждать, что нам поведает место происшествия.
Ортлиб посмотрел на часы.
— Через час уже совсем рассветет, тогда и начнем осмотр.
Штруб, район Берхтесгаден…
Лиза ждала, пока криминалисты закончат обыск в доме профессора. Она воспользовалась случаем и тоже осмотрелась. Повсюду валялись книги — в основном труды по археологии. Она искала тайник, простукивала стены и пол, искала потайные ящики в шкафах, однако так ничего и не нашла. Очевидно, грабители основательно все обыскали и ничего не пропустили. По коридору она прошла в маленькую комнату, примыкавшую к гаражу. Это была комната для гостей: мебель простая, кровать — одноместная. Здесь тоже все было перерыто. Ее взгляд упал на одежду, валявшуюся на полу вокруг шкафа. Она подняла рубашку и осмотрела ее — судя по размеру, она едва ли могла принадлежать профессору; возможно, рубашка принадлежала помощнику. Лиза заглянула в наполовину закрытый шкаф. Там стоял чемодан — пустой, разграбленный, со вспоротой кожей. Ее интерес привлек ярлык на чемодане — он принадлежал израильской авиакомпании. Лиза опустилась на колени и стала рыться в документах, разбросанных по всему полу. Внезапно она насторожилась: среди бумаг она обнаружила билет на самолет, на рейс из Тель-Авива в Штутгарт. Со времени полета прошло едва ли три недели.
Принимал ли профессор гостей? Она продолжила поиск, приподняла одеяло и отвернула матрас. Матрас тоже был вспорот. Наконец она встала на колени и заглянула под кровать. Луч фонарика осветил небольшую карточку. Лиза тут же схватила ее. Это оказалась пластиковая карточка, величиной с чековую. На лицевой стороне находилась фотография какого-то мужчины, а надписи были сделаны на иврите. Она перевернула карточку. Обратная сторона была заполнена по-английски.
— Профессор Хаим Рафуль, — вслух прочитала она. — Университет Бар-Илан, Тель-Авив.
Удостоверение подтверждало, что Рафуль является доцентом университета.
— Хаим Рафуль, — снова пробормотала она. — Звучит очень интересно.
Она обернулась. Внезапно ее пронзила резкая боль под ложечкой, как от удара кулаком.
Она съежилась и громко застонала. Один из криминалистов заглянул в комнату. Он испуганно подбежал к Лизе и поддержал ее.
— Что с вами? — обеспокоенно спросил он.
Лиза согнулась. Резкая боль в животе не отпускала. Криминалист усадил ее на кровать, где она упала на бок и свернулась калачиком. Так она и лежала, свернувшись, как ребенок в материнской утробе, с искаженным от боли лицом.
