белым туманом. Затем наступила тишина, а следом — топот лошадиных копыт с разных направлений.
Стратегия была простейшей, но к тому времени смерть стала мне безразлична. Вскочив на ноги, я отстрелял всю обойму единым духом, вставил следующую и выпустил ее в другом направлении.
Судя по последовавшему затем шуму, я кого-то сбил, и когда вставил следующую обойму, то увидел, как ко мне из серости тумана плечом к плечу несутся, подняв мечи, два самурая. Я выстрелил длинной очередью, и один из них полетел вперед головой, приземлившись у Хелен в ногах.
Я отшвырнул его ногой: он был мертв. Второй куда-то провалился.
Снова поменялось направление ветра, отогнав туман с холма. Я увидел вспоротую землю, семь или восемь тел, бродящих бесцельно лошадей. Кое-кто еще был жив, звал на помощь...
Остальные — человек двадцать — выстроились у подножия холма. Некоторые спешились. Отсюда невозможно было разглядеть, есть ли среди них Чен-Куен или Сен-Клер, но упускать подобный шанс было глупо.
Я поднял М-79 на плечо, прицелился повыше, вспомнив, что стреляю сверху вниз, и выпустил последнюю гранату. Она попала в самый центр выстроившегося ряда, и на всякий случай я добавил дымовую следом.
Только когда серо-зелено-коричневый дым стал понемногу рассеиваться, до меня дошло, что есть шанс выбраться живым из этой переделки. Оставалось два целых магазина. Если бы самураи решили повторить прошлое представление, я бы не устоял. Я вытащил из ножен штык и прикрепил к автомату.
Хелен слабо спросила:
— Все еще борешься против целого мира, Эллис?
— Что-то типа этого. Пока что ухожу. Ты оставайся здесь и лежи смирно. Что бы ни случилось, внакладе не останешься. Тебя никто не тронет.
Припав на колено, я принялся выстреливать дымовыми шашками аккуратно под ветер, усеивая ими весь склон.
Внизу началась если не паника, то что-то очень на нее похожее. Надо было пользоваться моментом. Взяв автомат со штыком Наизготовку, как в учебниках, я пробежал мимо двух раненых — или мертвецов — и наконец наткнулся на то, что искал: бесхозную лошадку.
Вскочив в седло, я повернул ее подальше от смятения, царящего внизу, и поскакал вниз по склону. Дым покрыл холм так густо, что я сам едва не проскочил мимо того, к чему стремился.
Прекрасно ощущая, что вокруг — спереди, сзади, с обоих боков — что-то движется, я скакал, стараясь, хотя это и было страшно неудобно, управлять лошадью одной рукой, другой сжимая автомат.
Но внезапно мне стало казаться: все, что бы я ни делал, обречено на провал, обречено с самого начала, потому что я старался претворить в жизнь собственный кошмар, собственный ад, старался поделиться им со всеми, кого видел в последние дни, и ничего не желал слушать.
Видимо повинуясь какому-то закону совпадения, из тумана ко мне навстречу выехал бригадный генерал Джеймс Максуэлл Сен-Клер.
К тому времени я был готов к любым неожиданностям, поэтому из нас двоих именно Сен-Клер оказался пораженным в самое сердце. Я мог спокойно убить его, потому что — несмотря на то что он был опоясан патронташем, с которого свисал штык, М-16 был закинут за спину — я держал свой «Калашников» наготове.
Он отмахнулся от автомата, словно тот был чем-то совершенно несущественным. Пот вуалью покрывал его лицо.
— Где Хелен? Что ты с ней сделал?
— Там, на холме. Ничего, Так, царапину получила, и все. Выживет. А там, внизу, кто-нибудь остался?
— Вполне достаточно, чтобы расквитаться с тобой, парень. Они тебя уроют. — Он покачал головой. В его голосе слышался благоговейный страх. — Ты, Эллис, совсем с катушек съехал. Куда тебя несет? — А затем, словно только сейчас об этом подумал: — Убьешь меня?
Я покачал головой:
— Нет, Макс, тебя ждут тридцать лет концлагеря. Хорошо бы на Острове Дьявола.
Итак, я совершил то, чего хотел. Уязвил его и, самое главное, заставил думать о себе.
Я наддал пятками по бокам лошади и поскакал галопом вниз по склону, подальше от криков умирающих, подальше от внесенного мною в этот пейзаж смятения. Через секунду я вынырнул из дыма, попав в свежесть дождя, зелень холмов и лесов, на коврик травы туссока, расстилающегося до самых сосен, убегающих по низине до самого пляжа.
Я натянул поводья, чтобы взять верное направление, и тут за спиной раздался единственный выстрел: лошадка взвилась в воздух, а затем стала оседать на землю. Мне удалось довольно удачно соскочить, не потеряв автомата, и когда я обернулся, то на склоне холма четко разглядел семь или восемь всадников. В тот же момент раздался рокот моторов: три штурмовых вертолета «Сиб Мартин» двигались над морем, прорывая завесу дождя.
Хилари Воган все-таки подоспел со своей кавалерией. Но бедному Эллису Джексону было уже не уйти. Всадники пришпорили лошадей и поскакали прямо на меня. Рухнув на землю, я принялся поливать их широкой дугой, разогнал лошадей и с трудом поднялся на ноги. Если удастся добраться до леса, останется возможность спастись, — и я рванул, ощущая скопившуюся во рту кровь, стараясь не упустить последний шанс из миллиона.
Какой-то всадник вывернул из-за деревьев между мной и остальными. Я выстрелил с колена и, видимо, попал, потому что он пошатнулся в седле. Я как можно круче завернул влево и, когда второй всадник попался под руку, выстрелил в него в упор.
В магазине осталось еще несколько патронов, и я решил не бросать автомат, хотя он сильно замедлял бег. Остальные шестеро всадников оттесняли меня к краю клифа. Но зато я увидел, что вооруженным был лишь один — по-видимому, тот, кто пристрелил мою лошадь.
У остальных имелись лишь мечи с рукоятками из слоновой кости — каждый одет в длиннополую сутану с широкими рукавами желтого цвета, на лбу у всех повязки смертников.
Человек с винтовкой отбросил оружие, соскочил с седла и выхватил меч.
Затем поднял его над головой в стиле древних бойцов кендо.
Впервые я взял в руки винтовку со штыком в возрасте четырнадцати лет, на начальной военной подготовке в школе. Затем академия, Бенин, рукопашные схватки в До Сане — мы прошли рука об руку длинный путь.
В общем, я знал, что делаю. Противник развернулся спиной и замер — впечатляющая техника, — после чего издал жуткий вопль и сделал основной удар до в правую часть грудины. Я парировал удар с легкостью, наставив на него штык. Затем пырнул, и ему пришлось отступить: несмотря на годы тренировок, он был, как и каратисты, пойман в ловушку собственной техники. Он снова встал спиной и замер, высоко подняв меч.
Дурацкий стиль: я двинул штыком между его лопаток и немного влево. Лезвие прошло в сердце и убило нападающего в мгновение ока. Затем дал короткую очередь, самурая бросило вперед, и он соскользнул со штыка.
Времени перезаряжать автомат не было, потому что остальные лишь на мгновение застыли на спинах лошадей, затем соскользнули на землю и обнажили мечи, тускло блеснувшие в сером свете утра.
Пятеро против одного. Чересчур даже для бедняжки Эллиса Джексона, хотя он до конца надеялся на то, что они будут подходить по одному. Но тут тишину разорвал дикий крик Сен-Клера, который понесся вниз по холму, нещадно хлеща свою лошадь по бокам.
Монахи заколебались. Они повернулись к нему, ожидая приказов. То, что случилось дальше, было просто удивительно, хотя, по зрелом размышлении, я ожидал чего-то подобного: проскакав мимо китайцев, Макс присоединил штык к винтовке и соскочил рядом, встав плечом к плечу со мной.
Улыбнувшись мне знаменитой сен-клеровской улыбкой, он повернулся к монахам и прокричал на китайском:
— Кто хочет умереть первым?!
Глава 12
