кабины, я сказал:
— Знаете, все очень забавно, с какой стороны ни посмотреть. Мне бы хотелось взглянуть на лицо Фрэнка Берри, когда он будет проверять автоматы и пушки «лахти» и обнаружит, что там везде сняты бойки.
Она схватилась за край стола, и на ее лице отразилось недоверие.
— О чем вы говорите? — чуть слышно спросила она.
— Разве я вам не сказал? Мейер снял их. Одна из уловок при торговле оружием. Мы считаем ее полезной. Жизнь сурова, особенно к тем, кто занимается такой игрой, как мы.
На лице Бинни появилось выражение неподдельной радости, и он с силой хлопнул рукой по столу:
— Ей-богу, майор Воген, вы мне нравитесь! Принимайте присягу, присоединяйтесь к нам, и мы через шесть месяцев закончим все наши дела победой.
— Сожалею, старина, но я не становлюсь ни на чью сторону. Спроси нашего доброго доктора Мэрфи, она скажет тебе.
И тут с Норой Мэрфи стряслось нечто невероятное. Она начала беспомощно и неудержимо хохотать. А я закрыл за собой дверь кабины, хватанул, уже без шуток, хороший глоток виски, улегся на один из диванчиков и, послав к черту все зло и непорядок в мире, мгновенно погрузился в глубокий и освежающий сон.
Глава 7
«Когда он умер и исчез»
Мы пришли в Страмор сразу после полудня. Дождь все шел, но туман уже рассеивался, и, в соответствии с прогнозом, погода улучшалась. Сам Страмор был чуть больше обычной деревни — местечко, где люди многие годы жили рыбной ловлей, а когда рыбы не стало, посчитали, что выгоднее по субботам и воскресеньям обслуживать яхтсменов-любителей.
Если не считать разбитого стекла в рубке и расщепленного деревянного бруса, куда угодила пуля, на борту не было следов схватки с Франком Берри и его людьми. Мы стали на якорь неподалеку от главного причала и на шлюпке добрались до берега.
Я договорился с Норой Мэрфи и Бинни встретиться в местной пивной, после того как доложу о нашем приходе коменданту порта; это было отговоркой, так как у меня имелись еще кое-какие важные дела.
Я отыскал телефонную будку на тихой улице и набрал номер, который дал мне Мейер, Неожиданно трубку на том конце взяли сразу, как только я позвонил. И я услышал знакомый голос: Эд Боули ненавязчиво уверял, что «Все мое — твое».
— Ренделл-Коттедж. Мистер Бергер слушает.
— Мистер Бергер? — спросил я. — Вы просили меня связаться с вами, когда у меня будет следующая партия товара для вас.
— Ах да, — ответил он. — Все в порядке?
— Боюсь, что нет. Другое транспортное агентство перехватило наш товар по пути.
Его голос даже не дрогнул:
— Очень жаль. Я думаю, придется посоветоваться с руководством. Вы можете подъехать, чтобы поговорить?
— В любое время, когда скажете.
— Отлично. Дайте мне пару часов. Буду ждать вас около половины четвертого.
Трубку положили, и Эл Боули замолк, а я вышел из телефонной кабины и направился к набережной. Я подумал, увижу ли там генерала, когда приду. Интересная была бы встреча, говорил я себе, поворачивая за угол и направляясь к пивной, где назначил встречу с Норой и Бинни.
Они уютно устроились за столиком около пылающего огня; перед ними стояла тарелка с подогретыми сандвичами, банка маринованных овощей и два бокала холодного пива.
— А обо мне забыли? Хотите, чтобы я, как барсук зимой, жил своим салом?
Нора потянулась к маленькому колокольчику и позвонила, тут же явилась женщина средних лет, приятного вида, с тарелкой сандвичей.
— Вам тоже пива, сэр?
— Точно так, — ответил я.
Она принесла пиво и исчезла.
Нора Мэрфи спросила:
— Вы удовлетворены?
— На некоторое время.
— Что сказал наш друг Мейер?
Я постарался сделать удивленный вид, но она раздраженно нахмурилась:
— Не стройте из себя мальчика, Воген. За милю было видно, что вы хотели остаться один. Вы думаете, я вчера родилась?
— Ни в коем случае, — сказал я и поднял руки вверх. — Хорошо, сдаюсь!
— Итак, когда вы с ним встретитесь?
Я сказал ей, и она снова нахмурилась:
— Почему такая отсрочка?
— Не знаю. Ему надо разобраться. В конце концов, это всего пара часов. И мы скоро его увидим. Место, где он живет, не более десяти миль отсюда. А вы чем займетесь?
— Я все решила. Мне тоже надо кое-куда позвонить. — Она взглянула на часы. — На самом деле, мне надо идти. Через пятнадцать минут около школы меня заберет с собой командир местной бригады. Его люди ждали нас на берегу прошлой ночью. Он не будет особенно доволен.
— Могу себе представить. А вы увидите своего дядюшку?
— Не уверена. Я не знаю, где он сейчас, но думаю, что они устроят мне разговор с ним по телефону.
Я осушил свой стакан, и Бинни, не говоря ни слова, пошел к бару и принес мне другой.
Нора Мэрфи достала сигарету. Я поднес ей огонь и, когда спичка вспыхнула в моих сложенных ладонях, сказал:
— Я удивлен: вы курите такую дрянь, а еще доктор!
Она опешила, потом взглянула на сигарету и рассмеялась каким-то непривычным смехом:
— Черт побери, Воген, все мы умрем.
Мне показалось, что я заглянул в ее душу глубже, чем когда-либо, но мы находились в опасной обстановке, и я решил действовать не спеша.
— Что вы собираетесь делать, когда все закончится?
— Кончится? — Она непонимающе посмотрела на меня. — О чем это, черт возьми, вы говорите?
— Но ведь вы собираетесь победить, вы и ваши друзья? Вы должны верить в это, иначе все теряет смысл. Я интересуюсь, что вы будете делать, когда все это кончится и жизнь вернется в нормальное русло.
Она сидела и смотрела на меня, застыв на месте, словно муха в янтаре, ничего не говоря, ибо было ясно, что существовал только один ответ.
Я медленно кивнул:
— Вы напоминаете моего дядюшку.
Здесь Бинни поставил на стол пинту светлого пива.
— Так как его называли? Школьный учитель из Страдбелла?
— Именно так, майор.
Я повернулся к Hope Мэрфи и тихо, но достаточно твердо сказал:
— Он никогда не хотел, чтобы это кончилось. Вы же знаете, в этом была вся его жизнь. Шинели и автоматы «томпсон», ночные налеты, прекрасная, жестокая игра. Он просто наслаждался ею, Нора, уж поверьте мне. И это был единственный способ, каким он хотел прожить жизнь, совсем как вы.
Она побледнела и задрожала, в глазах появилось мучительное выражение; повернувшись ко мне, она сказала:
— Я борюсь за наше дело, майор. Если потребуется, с гордостью умру за него, как тысячи других до меня. — Она положила ладони на стол и подалась ко мне. — А вы во что-то верили в своей жизни, майор
