сдвинуло команду ГДР на четвертое место. Наши воины-парашютисты выступили ровно по всем видам наземного упражнения и вышли на третье место, на первом — польские парашютисты, на втором — чехи.
На следующий день разыгрывалось упражнение с высоты двух тысяч метров — прыжки с выполнением комплекса фигур в свободном падении. Центром внимания стал прыжок Владислава Крестьянникова. Он отделялся от самолета первым, и судейская бригада не успела дать оценку его прыжку. В таком положении оказались два спортсмена. Судейская коллегия принимает решение предоставить возможность повторить прыжки обоим спортсменам.
В. Крестьянников в двух последующих прыжках выполнил комплекс акробатических фигур за 8,2 и 8,0 секунды. Почти такой же время показал и болгарский спортсмен Т. Попов. Теперь судьбу золотой медали решил повторный прыжок Крестьянникова.
Волновались все, невозмутим был лишь сам Владислав.
— Чего вы волнуетесь, мне прыгать, а я знаю — все будет хорошо.
Самолет ушел в набор высоты с одним парашютистом на борту. Вот он на боевом, прыжок… Все затихли, слышно лишь тиканье секундомеров общего времени. Трубы судей и болельщиков устремлены вверх. Еще щелчок секундомеров.
— Левая… правая… сальто… левая… правая… сальто, — комплекс чистый, время 7,9 секунды.
Владислав Крестьянников завоевал звание чемпиона по акробатике.
Одиночные прыжки на точность приземления с высоты тысяча метров. Настроение нашей команды боевое. Подул ветер, небо заволокла облачность. К розыгрышу упражнения приступили с высоты 600 метров. Уже все команды совершили по два прыжка, но определить, кто будет впереди, пока невозможно. В командах есть и плохие и хорошие результаты, хотя разрыв между ними незначительный. Только после третьего прыжка советские парашютисты вышли вперед, а после четвертого они были недосягаемы, независимо от результатов остальных участников.
А как будет обстоять дело в личном зачете? Кто же будет абсолютным чемпионом? Пока на первом месте В. Крестьянников. В воздухе — болгарский спортсмен Тодор Попов. Чтобы стать абсолютным чемпионом, ему нужен результат не больше метра. Для такого опытного, «обстрелянного» в соревнованиях спортсмена, как Попов, это несложно. Однако на последней прямой, в заключительный момент, видимо, сдали нервы — всего одно неверное движение куполом, и спортсмен падает за двухметровым кругом, а это отбрасывает Попова уже на третье место.
Итак, лейтенант Крестьянников в третий раз становится абсолютным чемпионом по парашютному спорту.
ВОСПИТАТЕЛЬ МОЛОДЫХ СПОРТСМЕНОВ
На протяжении ряда лет я с гордостью слежу за успехами нашей молодежи.
Смелая, сильная, ловкая эта молодежь, беззаветно преданная своей Родине, готовая в любую минуту защищать ее честь и независимость.
Говоря о замечательных достижениях молодых парашютистов, мне хочется подробнее рассказать об Александре Ивановиче Зигаеве, человеке, который всю свою жизнь посвятил подготовке воздушных спортсменов.
Александр Иванович Зигаев — один из старейших парашютистов нашей страны. Первый свой прыжок он выполнил в июле 1931 года. Было это так. В авиационной части, где служил Зигаев, демонстрировался прыжок с парашютом. До этого никто из личного состава части не видел, как действует парашют в воздухе.
Воздушный спортсмен — один из зачинателей советского парашютизма поднялся в воздух и над центром летного поля оставил самолет. Белый шелковый купол плавно опустил его на землю. Летчики, техники, механики, стрелки — все стояли, как завороженные. Прыжок с парашютом произвел на них неизгладимое впечатление. Однако когда воздушный спортсмен спросил: «Кто хочет прыгнуть с парашютом?» — произошла заминка. Прыжок казался слишком рискованным. Наконец из строя вышли четверо — летчики Захаров, Андреев, Козуля и летчик-наблюдатель Александр Зигаев.
— Не скрою, при первом прыжке меня охватила робость, — вспоминал потом Зигаев, — но усилием воли я поборол ее и благополучно приземлился. С этого дня я и стал парашютистом.
Любовь к этому виду спорта не охладил даже случай, едва не стоивший жизни Александру Ивановичу. Он поднялся в воздух, чтобы выполнить экспериментальный прыжок из штопорящего самолета. Тогда этот вид прыжка был еще очень мало изучен.
Когда самолет достиг высоты двух тысяч метров, Зигаев подал сигнал летчику и приготовился к прыжку. Машина опустила нос и, делая один виток за другим, штопором устремилась к земле. Выбрав, как ему показалось, удобный момент, Зигаев напряг мышцы и сильным толчком выбросился из кабины.
Этот толчок был многократно усилен инерцией вращательного движения самолета, и парашютист полетел, бешено крутясь, будто камень, выпущенный из пращи. Перед его глазами, как в калейдоскопе, мелькали то синева неба, то серо-зеленая, быстро приближавшаяся земля.
Зигаев выбросил в стороны руки и ноги, прогнулся в пояснице и сделал рывок в сторону, обратную вращению. Раньше таким способом он выходил из подобного затруднительного положения. Но на этот раз все попытки прекратить вращение оказались тщетными.
Земля с каждой секундой становилась все ближе. Зигаеву ничего не оставалось, как попытаться раскрыть парашют. Он выдернул кольцо, но скорость падения не уменьшилась. Вытяжной парашют, вырвавшись из ранца, замотался вокруг руки Зигаева и не давал куполу наполниться воздухом.
Александра Ивановича спасли присущие ему хладнокровие и находчивость. Продолжая вращаться, он точными и быстрыми движениями размотал вытяжной парашют и отбросил его от себя. Купол наполнился воздухом, парашютиста сильно тряхнуло, и свободное падение прекратилось. Едва успев развернуться по ветру, Зигаев приземлился.
Поближе познакомиться с этим замечательным парашютистом мне довелось на одном из учебных сборов воздушных спортсменов, который происходил за несколько лет до начала Великой Отечественной войны.
Помню мой первый совместный прыжок с Александром Ивановичем. Тогда мы, несколько парашютистов, подготовленных для подъема на большую высоту, отправились в полет, чтобы выполнить прыжок с высоты восьми с лишним тысяч метров. В те времена на такую высоту поднимались только одиночные парашютисты, и нашему заданию придавалось большое значение.
Спортсмены разместились в фюзеляже, а Зигаев, который был старшим нашей группы, сел рядом со штурманом самолета. Когда стрелка альтиметра показала высоту четыре с половиной тысячи метров, Зигаев дал команду надеть кислородные маски. Штурман же, еще очень молодой человек, видимо, понадеялся на свои силы и не воспользовался кислородным прибором. Эта самоуверенность кончилась для него печально. Прошло несколько минут, и губы молодого человека посинели, движения замедлились, и он поник на сиденье: недостаток кислорода привел к обмороку.
Критическое положение штурмана вовремя заметил Зигаев. Он быстро сдернул с себя кислородную маску и надел ее на пострадавшего. Кислород сделал свое дело. Штурман очнулся и даже с улыбкой поднял вверх большой палец, давая знать, что все в порядке.
Благодаря находчивости Зигаева полет не пришлось прерывать, мы успешно выполнили групповой прыжок с большой высоты.
Среди нас, участников сбора, Зигаев выделялся какой-то особенной собранностью, внутренней дисциплиной, целеустремленностью, способностью быстро и точно определять настроение людей, принимать правильные решения. Эти качества помогли ему сделаться замечательным инструктором, наставником и воспитателем многочисленных спортсменов-парашютистов, которых он подготовил на протяжении своей более чем 23-летней работы.
Во время Великой Отечественной войны мне совместно с Александром Ивановичем пришлось заниматься подготовкой бойцов-парашютистов.
