что-то новое. Последним русским, с которым он общался, оказался сотрудник СМЕРШа. Их встреча произошла незадолго до того, как Хрущев упразднил эту зловещую организацию. Шавасс никак не мог поверить в то, что Курбский и тот чекист – представители одной и той же страны.
Наконец он закрыл глаза. Что бы ни содержала таблетка, которую дал ему русский, она сотворила с Шавассом чудо: головная боль прошла, а по телу начала разливаться приятная теплота. Он натянул на голову капюшон спального мешка и почти сразу же заснул.
По утру небо окрасилось в невероятно яркий синий цвет. Шавасс стоял возле джипа и наблюдал за сворачивавшими палатку солдатами. Он чувствовал себя совершенно измотанным и лет на десять старше.
Даже Курбский и тот выглядел совсем иначе. Глаза его были серьезными, а на лице, словно после бессонной ночи, лежала печать усталости. Закончив сборы, Курбский рукой указал пленнику на джип. Англичанин залез в машину и расположился на заднем сиденье прямо под пулеметом.
Они ехали по промерзшей дороге. Справа и слева от нее желтела прихваченная инеем трава.
Через полчаса их джип выбрался на гладкое шоссе, проложенное властями в 1957 году. В то время как раз начались волнения среди племени хамбасов, и китайцам для продвижения военной техники срочно потребовалась скоростная трасса.
– Вот и этих мест коснулась цивилизация, – глядя на дорогу, заметил Курбский.
– Это как посмотреть, – возразил ему Шавасс. – Не забывайте, что построена она на костях тибетцев.
Курбский сразу же помрачнел. Он что-то прокричал по-китайски управлявшему машиной солдату, и тот, круто повернув руль, съехал с пустынного шоссе.
Теперь они вновь поехали по целине.
Шавасс, поняв, что русский не хочет с ним разговаривать, откинулся на спинку сиденья и стал обозревать окрестности. В стороне от них к голубому небу уходило плато Аксай-Чин, а впереди лежала бескрайняя равнина.
Когда под колесами джипа зашуршал гравий, водитель прибавил газу.
Резкий холодный ветер, подувший Шавассу в лицо, вернул его к реальности. Доехав до места, от которого начинался пологий склон, китаец за рулем джипа сбросил скорость.
В долине, в которую они спускались, Шавасс увидел монастырь, и сердце его учащенно забилось. В душе его затеплилась надежда.
– Вы что, намерены там остановиться? – скрывая охватившее его волнение, спросил Шавасс.
Курбский кивнул.
– А почему бы и нет? – сказал он. – Я собираю материалы о буддизме, а этот монастырь – один из немногих действующих в этом районе. Так что не беда, приедем в Чангу на пару часов позже.
Шавасс от радости чуть было не вскрикнул: монастырь, в который они ехали, мог быть только Йалунг- Гомпа, а он, как сказал Йоро, основная база всего тибетского сопротивления. «Вот уж куда бы не стоило соваться китайцам», – подумал он. Англичанин понимал, что может ждать их в монастыре, и, как ни странно, жалел Курбского.
Ламаистский монастырь, приютившийся у подножия скалы, представлял собой несколько обнесенных высокой стеной строений. На его территорию можно было попасть только через огромные ворота. В этот час они были открыты.
Возле монастырских стен паслись стада яков и маленьких тибетских лошадей, а на берегу протекавшей рядом речки стояли палатки пастухов.
Дым костров, гонимый ветром по долине, дополнял картину сельской идиллии. Его щекотавший ноздри запах напомнил Шавассу детство.
Толпа из нескольких десятков человек в овечьих шубах стояла у ворот монастыря. Неожиданно раздался глухой звук, отозвавшийся в ущелье долгим эхом.
– Смотрите! – восторженно воскликнул Курбский. – Вон туда, на крышу самого высокого строения. Видите, монах дует в радонг? Звук его слышен от монастыря на расстоянии нескольких миль!
Услышав шум работающего двигателя, люди, стоявшие у ворот, как один, развернулись и уставились на джип. В основном это были скотоводы. У многих из них из-за пояса торчали широкие ножи. Заметив их недружелюбные взгляды, китаец, сидевший рядом с Шавассом, поспешно развернул пулемет и проверил магазинную коробку. Водитель, направив джип к воротам, сбросил скорость. Толпа, уступая машине дорогу, тут же расступилась.
Увидев, что происходит во дворе монастыря, Шавасс обо всем позабыл: удивительное зрелище полностью завладело его вниманием.
Группа лам, одетых в яркие национальные костюмы, исполняла религиозный танец. В страшных масках демонов и разноцветных шелковых одеяниях, от которых рябило в глазах, они, выделывая замысловатые па и размахивая над головой огромными мечами, плавно кружили по двору.
– Вот это удача! – радостно воскликнул Курбский. – Такого я еще не видывал. Впрочем, мало кто из иностранцев видел такое зрелище. Я слышал, что этот обряд называется «Низвержение властителя ада».
Он открыл свой рюкзак и, достав из него фотоаппарат, с бешеной скоростью начал делать снимки. Шавасс же, затаив дыхание, сидел в джипе и с волнением ждал, что будет дальше. Неожиданно он вновь почувствовал легкую тошноту.
Танец демонов начал убыстряться. Они уже кружились так, что человеческие кости, висевшие на их поясах в виде передника, приняли горизонтальное положение. Звуки, издаваемые монахами, дувшими в раковины, и треск барабанов становились все громче и громче. Солдат, сидевший за пулеметом, подался вперед и от удивления открыл рот.
А танцующие демоны тем временем постепенно окружали джип. Они подходили к машине китайцев все ближе и ближе. Как только их круг сомкнулся, толпа тибетцев, стоявших у ворот, хлынула на территорию монастыря. Однако ни русский журналист, ни солдаты этого не заметили.
Когда в фотоаппарате кончилась пленка, Курбский чертыхнулся и, вставив новую, продолжил съемку.
А Шавасс, не отрывая глаз, наблюдал за переодетым монахом, который явно был главным персонажем религиозного спектакля. На нем был ярко-красный шелковый халат и такого же цвета маска с белым конским хвостом. Вращаясь, он размахивал над своей головой поблескивающим сталью мечом.
Приблизившись к джипу, танцор завел руку назад и хлестко ударил мечом по голове пулеметчика. Китаец обмяк и, привалившись к Шавассу, уронил на грудь голову.
Весь мир, как показалось изумленному англичанину, замер. И тут толпа тибетцев бросилась к джипу. Монах, нанесший удар китайскому пулеметчику, сдернул с головы маску, и Шавасс увидел суровое лицо Йоро.
Подбежавшие тибетцы схватили визжавшего водителя и вытащили его из джипа. Курбский, прижав к груди фотоаппарат, в оцепенении застыл. Глазами полными отчаяния он посмотрел на Шавасса, но тут же был схвачен и сброшен на землю.
Испачканный кровью и пылью, он сумел подняться на колени, но набежавшая толпа снова свалила его.
Шавасс ползком вылез из джипа и, раскрыв в немом крике рот, бросился на помощь Курбскому. Пытаясь пробиться сквозь живую стену людей, он ударил кулаком по оскалившему гнилые зубы тибетцу и тут же получил ответный удар по голове. От страшной боли он потерял сознание и упал.
Глава 6
Шавасс медленно открыл глаза. Несколько секунд разум его оставался затуманенным. Он приподнялся на одном локте, и его охватила паника.
Англичанин лежал на узкой кровати в углу комнаты без окон. С потолка от мерцающей пламенем подвешенной на цепях масляной лампы струился слабый свет, а со стен, завешенных старинными коврами, на Шавасса смотрели буддийские божества и демоны.
Шавасс закрыл глаза и тут же услышал низкий монотонный голос. Он снова открыл глаза и увидел в нескольких футах от себя сидевшего на полу старого монаха. Монах молился, перебирая пальцами одной руки бусинки четок.
