лесоруба.
Он задержал удар. Его противником оказалась молодая девушка, может быть девятнадцати или двадцати лет, никак не больше. На ней были непромокаемая куртка, вельветовые брюки и кожаные сапоги до колен. Темные волосы девушки были коротко пострижены, как у мальчика, нездорового цвета кожа туго обтягивала высокие скулы. Ее нельзя было назвать красивой, но она все же выделялась бы в любой толпе благодаря прекрасным темно-карим глазам.
– Вот это да, – проговорил он тихо и сел, отпустив ее.
Какое-то мгновение она оставалась лежать с расширенными от испуга глазами, а потом, будто ее пронзила вспышка, снова была на ногах, как кошка, а в руках у нее оказалась охотничья винтовка.
Незнакомка стояла, выжидая, в нескольких футах от него, ствол был твердо направлен ему в грудь. Потом ствол дрогнул и медленно опустился. Девушка прислонила винтовку к столу и стала с любопытством изучать его. Она увидела его босые ноги, прилипшие к телу мокрые рубашку и брюки.
– Вы в бегах, не так ли? Откуда? Из кандальников Тамы?
Он покачал головой:
– Я действительно в бегах, ангел, но не оттуда.
Девушка бросила не него сердитый взгляд и снова схватилась за винтовку.
– Вы не гег, это определенно. Вы говорите, как тоск из большого города.
Шавасс прекрасно знал о враждебных отношениях между двумя основными расовыми группами в Албании. На севере – геги с их преданностью фамильным ценностям, а на юге – тоски, которые пополняли коммунистические структуры.
Это были времена, когда человек должен был притворяться, и он улыбнулся, зная, что это самое сильное его оружие. Он пошевельнулся, и винтовка снова повернулась в его сторону.
– Я не гег и не тоск. Я иностранец.
На ее лице отразилось замешательство.
– Иностранец? Откуда? Из Югославии?
Он покачал головой:
– Из Италии.
Она догадалась:
– А, контрабандист!
– Что-то вроде этого. Нас захватили врасплох военные. Мне удалось уйти. Думаю, что они взяли моих друзей в Таму.
Девушка смотрела на него в задумчивости, тогда он решился на последний жест и, протянув руку, отрекомендовался:
– Пол Шавасс.
– Француз? – спросила она.
– И англичанин. Немного оттуда и оттуда.
Она приняла решение и тоже протянула руку:
– Лири Купи.
– Был такой предводитель гегов Абас Купи, председатель роялистской партии.
– Глава нашего клана. Он ушел в Италию после того, как коммунисты казнили большинство наших друзей, которые участвовали в так называемой встрече дружбы.
– Похоже, вы не очень-то жалуете Ходжу и его людей?
– Ходжа?
Она с отвращением плюнула в огонь.
Глава 10
Пасть тигра
Шавасс стоял на грубом ковре около большой кровати и растирался докрасна полотенцем. Он быстро переоделся в то, что дала ему Лири: вельветовые брюки, шерстяную рубашку и кожаные сапоги до колен слишком большого размера. Поэтому ему пришлось снять их и надеть вторую пару носков.
Эта одежда принадлежала брату Лири. Поступив в армию, когда ему было всего восемнадцать лет, он был убит во время одной из бесчисленных патрульных стычек, которые случались почти ежедневно на югославской границе. А ее отец погиб в рядах партии роялистов в горах в последние годы войны. После смерти матери она жила одна на болотах, где родилась и выросла, зарабатывая себе на жизнь охотой на диких птиц.
Когда он вошел в комнату, Лири, склонясь над огнем, готовила что-то в большом котелке, подвешенном на крюке. Она повернулась к нему и улыбнулась, откинув волосы со лба.
– Что вам сейчас нужно, так это хорошо поесть.
Шавасс подвинулся к столу и ощутил голодные спазмы в желудке, когда положил порцию горячего тушеного мяса на оловянную тарелку. Он не стал тратить время на разговоры, а схватил ложку и накинулся на еду. Как только тарелка опустела, он тут же наполнил ее снова.
Потом откинулся назад с довольным вздохом.
– Даже в лондонском «Хилтоне» не смогли бы приготовить лучше!
Лири откупорила бутылку и налила в стакан бесцветной жидкости.
– Я бы предложила вам кофе, но его так трудно достать в наши дни. Это спирт, который мы гоним сами. Очень крепкий с непривычки, но зато есть гарантия, что вы не схватите болотную лихорадку.
Спирт просто взорвался в желудке Шавасса, но зато по всем телу распространилось тепло. Он закашлялся, и на глазах выступили слезы.
– Такое вам нигде не подадут, даже в лондонском «Хилтоне».
Она аккуратно открыла старинный оловянный портсигар и предложила Шавассу закурить. Это были македонские сигареты, крепкие, коричневого табака, завернутые в бумагу. Но Шавасс знал, как с ними обращаться. Он скрутил кончик сигареты, сунул ее в рот и наклонился над столом, чтобы прикурить от горящей щепки, которую она вытащила из очага.
Лири и сама закурила, выпустила густой клуб дыма и сказала:
– Вы не контрабандист, теперь я ясно вижу. И не моряк. Ясно, глядя на ваши руки.
– Значит, я вам наврал.
– У вас должна была быть для этого достаточно веская причина.
Он нахмурился, глядя в стакан, а потом решил идти напролом.
– Вы когда-нибудь слышали о Святой Деве из Шкодера?
– О Черной Мадонне? Кто же не слышал? Ее статуя бесследно исчезла месяца три назад. Всё думают, что это центральное правительство в Тиране украло ее. Они там беспокоятся, что народ снова потянется к религии.
– Я приехал на реку Буна, чтобы найти ее, – признался Шавасс. – Предполагается, что она находится на борту катера, который затонул в одной из лагун здесь, в болотах. Я со своими друзьями как раз искал ее, но нас накрыли военные.
Он рассказал ей о Франческе Минетти, Джулио Орсини, Карло и «Буона Эсперанца» – все, что, по его разумению, ей надо было знать. Когда он закончил, она медленно покачала головой:
– Дело плохо. Сигурми выжмет их до конца, даже если ваш друг – контрабандист. У них свои методы. Малоприятные. Мне так жаль ту девушку. Бог знает, что они могут с ней сделать!
– Я думаю, можно ли мне как-то пробраться в город Тама, – сказал Шавасс.
– Неплохая идея.
Она встала, подошла к огню и положила руку на каменный очаг. Потом повернулась лицом к нему.
– Есть человек, который мог бы помочь, это францисканский монах, отец Шеду. Во время войны это был знаменитый боец Сопротивления в горах, просто легенда тех времен. Было бы крайне неосмотрительно арестовать или расстрелять такого человека. Они ограничились тем, что постарались сделать жизнь этого человека как можно более сложной, в рамках приличий конечно. Он давно не был здесь. Пару месяцев или около того. Я думаю, не выслали ли его?
– Я хотел бы узнать, что с ним произошло, – сказал Шавасс. – Этот отец Шеду, он сейчас в Таме?
– В окрестностях города есть средневековый монастырь. Они используют его сейчас как местный военный штаб. Католическая церковь превращена в ресторан, но все же на берегу сохранилась старая
