Источник вечной жизни

волнуйся!

– Да с чего мне волноваться-то? – пожала плечами Лиля.

Алексей склонил голову набок и сощурил глаза.

– Не знаю с чего, только никто до тебя еще не допрашивал меня о Кае с таким пристрастием!

– Это просто потому... Да потому, что я оказалась в эпицентре конфликта, не зная даже, откуда у него ноги растут!

– Ну да, ну да, – недоверчиво пробормотал физик, возвращаясь к своей капусте. – Кстати, с кем на праздник-то пойдешь?

– С кем?

Лиля даже не задумывалась об этом, и теперь вопрос поверг ее в панику: а действительно, с кем она могла бы пойти, учитывая, что пока отношения в коллективе складываются у нее не лучшим образом?

– Я чего спросил-то, – сказал Алесей, не отрывая взгляда от тарелки. – Если тебе не с кем, может, вместе, а?

Лиля вздохнула с облегчением и едва ли не с благодарностью – это решило бы все проблемы! Ну, почти все...

* * *

– Ты чего устроила-то, Лилька?! – воскликнула бабушка, едва войдя в комнату и увидев вывороченный платяной шкаф. Лилина одежда валялась повсюду – на диване, на кровати и даже на полу, а сама она, пыхтя и отдуваясь, стояла посреди неопрятной кучи тряпок с выражением отчаяния на лице.

– Мне нужно платье! – сказала она, оборачиваясь. – У нас праздник...

– У вас?

– В клинике. Год со дня открытия.

– Поня-а-тно, – пробормотала Екатерина Матвеевна. – И что же тебя не устраивает в твоей одежде? Вот, к примеру, это – чем не хорошенький наряд?

Лиля с сомнением посмотрела на голубое платье в горошек, которое бабушка извлекла из нагромождения вещей. Строго говоря, «нагромождение» – не совсем правильное слово, так как у Лили никогда не было избытка одежды, но до сего момента ее особенно и не заботил этот факт. Она практически никуда не ходила, кроме института, а теперь вот работы, поэтому несколько пар джинсов, футболок и распродажных свитеров казались ей вполне удачным гардеробом для молодой девушки. У Лили имелось всего три платья. Одно бабушка собственноручно сшила на выпускной вечер в школе. Оно до сих пор висело в шкафу, и, глядя на этот серый бархатный наряд, Лилия удивлялась тому, что когда-то считала его привлекательным. Она ни за что не сказала бы бабушке о своих теперешних чувствах – слава богу, Екатерина Матвеевна не предложила ей надеть именно это платье! Второе было куплено на третьем курсе университета на деньги, которые Лиля заработала за полгода каторжного труда санитаркой в больнице, однако оно казалось слишком претенциозным, чтобы надевать его на мероприятие на новом месте работы. А то платьишко, что выбрала бабушка, делало Лилю похожей на пятиклассницу.

– Ну да, – пробормотала она сквозь зубы, – еще белый бант на макушку – и чем не Мальвина?

Екатерина Матвеевна с сомнением посмотрела на платье, потом на внучку, потом снова на платье. Наконец она со вздохом положила его поверх остальной одежды и тяжело опустилась на стул, сразу показавшись Лиле постаревшей и усталой.

– Хорошо, – быстро сказала она, хватая «горошек». – Надену это – в конце концов, не на свадьбу же иду?

Но бабушка почему-то не поддержала ее энтузиазма. Вместо этого она посмотрела на девушку долгим, печальным взглядом и тихо сказала:

– Ты же у меня такая хорошенькая, Лилечка, но этого никто не видит, ведь одежда, что бы там ни говорили, здорово красит... И чего мы с тобой такие бедные, а?

Лиля вздрогнула от неожиданности. В их доме никогда не обсуждали бедность. Вернее, обсуждали, но в глобальных масштабах или в связи с тем, что опять поднялись цены на коммунальные услуги и продукты питания. Лиля ни разу не задумалась над тем, что они с бабушкой, по сути, невыносимо бедны, но теперь эта мысль, высказанная вслух, поразила ее своей жестокой правдивостью. Но ведь и в самом деле, если задуматься, они жили не так, как большинство тех, с кем Лилия была знакома. Вот уже много лет комната требовала ремонта, однако все, на что у маленькой семьи хватало денег, так это на покупку дешевых бумажных обоев, чтобы хоть как-то обновить стены и сделать их не такими унылыми – ни о каких пластиковых окнах или новой мебели и речи не шло! Лиля уже и не помнила, когда Екатерина Матвеевна покупала себе обновку – наверное, в последний раз это произошло до ее, Лилиного, рождения, когда мама и дедушка были еще живы.

Пока Лиля, ошарашенная внезапным открытием, стояла у шкафа в обнимку с платьем в горошек, Екатерина Матвеевна поднялась и решительно направилась к буфету. Он тоже был старым, как и почти все в этой комнате, но в отличие от стола не старинным – просто древним и облезлым.

– Ба, ты чего? – встревожилась Лиля.

– Вот, – сказала Екатерина Матвеевна, беря в руки деревянную шкатулку с лубочным изображением праздника Пасхи. Краска кое-где облупилась, но каким-то необъяснимым образом незатейливая картинка по-прежнему выглядела живой и радостной.

У бабушки в руках Лиля увидела толстую золотую цепь с массивным кулоном. Украшение никогда не казалось девушке красивым, но именно оно, вместе с бабушкиным обручальным кольцом и маленькими сережками с натуральным александритом, доставшимися Лиле от мамы, составляло все небольшое состояние семейства.

– Надо спросить у Вартана, сколько это может стоить, – пробормотала Екатерина Матвеевна, вертя кулон в руках. – Может, он сможет его продать? Или сам купит...

– Ба, ну зачем продавать-то?! – воскликнула Лиля испуганно. – Я же сказала, что надену «горошек» – что за беда?

– Нет! – покачала головой бабушка. Она приняла решение, и Лилия по опыту знала, что, сделав это, Екатерина Матвеевна ни за что не отступит. – Ты должна выглядеть не хуже других, а иначе что о тебе новые коллеги подумают?

– Ну, ба, все же работают в одном и том же месте, в самом деле – разве я вращаюсь в кругу миллионеров?

– Нет, не миллионеров, но я уверена, что большинство твоих коллег хорошо одеваются.

Бабушка была права: большинство женского персонала клиники одевались неплохо, да и косметика у них была недешевая, и аксессуары всякие – сумочки, заколки...

– И где они только берут деньги? – недоуменно спросила Лиля то ли у Екатерины Матвеевны, то ли у себя самой, то ли у шкафа, который был наименее вероятным советчиком из всех присутствующих. – Может, у них есть богатые мужья или любовники? Или какой-то дополнительный заработок?

– Или они обирают пациентов?

Тон бабушки звучал скорее саркастично, нежели вопросительно.

– Это не имеет значения: мы, Перовы, всегда жили только на то, что зарабатывали, – тут же продолжила она. – Этот кулон и цепочка не представляют никакой художественной или эстетической ценности, зато они немало весят. Ты все равно не стала бы носить это украшение – только представь себя с такой блямбой на шее!

Лиля взяла кулон в руки. Она помнила, как в детстве, сидя на коленях у матери, играла с блестящей вещицей. Кулон представлял собой дубовый листок из комбинации желтого и белого золота, удивительно тяжелый. Странно, но она ни разу не видела, чтобы мама или бабушка его носили.

– Тебе это дедушка подарил, да? – спросила она.

– Нет, – ответила Екатерина Матвеевна после паузы. – Он всегда принадлежал твоей матери.

Лиля собиралась поинтересоваться, как это маму угораздило приобрести такую безвкусную вещь, но бабушка не хотела продолжать разговор на эту тему и, открыв дверь, вышла в коридор – наверное, все-таки пошла к Вартану. Лиля уже пыталась засунуть одежду обратно в шкаф, как вдруг ее осенила внезапная мысль. Схватив мобильник, она набрала Макса.

* * *

Опасливо взглянув в зеркало в холле, Лиля в очередной раз убедилась в том, что сама на себя не похожа. Макс сделал гораздо больше, чем просто добыл ей наряд из театральной