– Ну, не знаю… Если ты уже загадал последнее желание перед смертью, то рискни, – отозвалась Синтия.
Спустя несколько минут они сидели за кухонным столом в ожидании печенья, которое румянилось в духовке. На столе уже были расставлены блюда с яичницей, тостами и сосисками, грозившими холестериновым взрывом.
Элмер, заметив, что П. Т. не отпускает руки Синтии, гордо улыбнулся:
– Похоже, что моя работа уже почти подошла к концу.
– Почти? – удивленно отозвался принц.
– Ну, в сказках всегда загадывается три желания, – подмигнув, ответил Элмер.
О-о!
– Что еще за сказки? Снова будете вспоминать ирландские поговорки, от которых меня просто тошнит? – спросил Альварез.
Элмер нахмурился и погрозил ему пальцем.
– Смотри, сделаю тебя следующим объектом.
Все засмеялись, но Альварез остался невозмутим.
– Думаю, мне надо пойти и разбудить Наоми.
– Нет! – дружно закричали все.
– О каких трех желаниях ты говорил, Элмер? – поинтересовалась Синтия: коротышка сказал, что его работа в отношении нее и П. Т. почти закончена.
– Три самые прекрасные вещи в мире – это цветущий сад, парусник в море и женщина, которая держит на руках новорожденного малютку.
Малютку? Он говорит о ребенке?
Синтия побелела от ужаса, а П. Т. чуть не подавился кофе. Альварез громко захохотал.
Элмер бросил на него грозный взгляд, словно желая предупредить, что может превратить адвоката в жука.
– Не стоит так реагировать, парень. Ни один здравомыслящий мужчина не откажется от счастья быть отцом. И тебе, возможно, придется испытать это счастье раньше других.
– Мне? Ни за что! – отозвался Альварез.
– Знаешь, тебе, наверное, стоит пойти и разбудить Наоми, – подмигнув сидящим за столом, сказал Элмер.
– Ты хочешь сказать, что я и Наоми?.. – Дик покачал головой, словно эта мысль его потрясла.
– Знаешь, если кошка долго ждет мышку у норки, то у нее есть все шансы на успех.
– Прекрати говорить загадками, – вспылил Альварез. – И чтобы закрыть эту тему раз и навсегда, скажу, что Наоми даже не посмотрит в мою сторону. Она бы с удовольствием затянула удавку на моей шее! А лучше не на шее, а на других, более ценных для меня частях тела.
– Что-то ты очень горячишься, – заметила Синтия.
– Ты серьезно? Альварез и Наоми? – недоумевая, переспросил П. Т.
– Ни за что! – снова закричал Альварез и с грохотом поставил кофейную чашку на стол.
Похоже, он впервые в жизни покраснел.
– Элмер, с какой стати ты решил сделать меня своей новой мишенью? Занимайся кем-нибудь другим, а меня оставь в покое.
– Человек, которого повесят, может без опаски заплывать в океан, – сказал Элмер. – Не стоит бороться с неизбежным, парень.
– К черту судьбу! И если ты хоть на минуту допускаешь, что я и Наоми будем вместе, то я первый готов над тобой посмеяться.
– Ты обо мне говоришь, Энрике? – ледяным тоном спросила Наоми.
Все обернулись, открыв от удивления рты.
Наоми стояла, прислонившись к дверному косяку, и смотрела на Альвареза. На ней было платье Синтии из кремовой мерцающей ткани. Талию она перехватила широким поясом. Она сделала новую прическу и уложила волосы роскошными золотистыми локонами. Все замерли, потому что благодаря этому наряду Наоми едва ли не впервые продемонстрировала все достоинства своей великолепной фигуры. Кто знал, что такое возможно? Альварез нашелся первым.
– Наоми, ты выйдешь за меня замуж? – Он обратил на Элмера испуганный взгляд. – Я не говорил этих слов! Это ты заставил меня сделать такое признание?
– Кто, я? – с деланным возмущением произнес Элмер.
– Я согласна, – ответила вдруг Наоми и сама удивилась больше всех. – Я этого не говорила. Честное слово, я не хотела этого! Элмер, прекрати, я не выдержу.
В ее глазах появились слезы, и она пулей выскочила из комнаты.
– Какого черта, что происходит? – закрыв лицо, простонал Альварез. – Я слышу голоса.
