уголовное дело. Но не по анонимке же? Я схватил кодекс, старый, шестидесятого года. О пропаже трупов ничего не говорилось. Пришлось использовать самую близкую и самую краткую: надругательство над могилой. Кто надругался- то - покойник, который пропал? Затем я посетил врача, который выезжал к Висячину на дом и констатировал факт смерти. По отсутствию дыхания и сердцебиения. По третьему признаку, биотокам мозга, не проверялся. Мои вопросы врача удивили, потому что у него в смерти Висячина никаких сомнений не было. Потом и я удивился: покойного не вскрывали по настоянию жены. Удивило и насторожило: этот факт подходил к анонимке, как ключ к своему замку. Значит, жена.
Я наметил допросить жену и деда Никифора, но сперва решил посоветоваться с начальником…
Филипп Иванович выслушал меня с непрофессиональным интересом. Я ждал совета, и он его дал:
- Сергей, главное - не насмешить.
- Кого? - оторопел я.
- Районные прокуратуры. Начнут судачить: мол, у следователя Рябинина труп сбежал.
Я молчал, потому что под таким углом эту историю не рассматривал. И что смешного? Будто трупы не теряются. В прокуратуре Глуховского района угнали машину вместе с телом охотника, привезенным из леса.
- Надо искать, - заметил начальник.
- Кого? - повторился я.
- Тело.
Я уж не стал спрашивать, где и как. Выпущенных норок искали школьники. Дать задание уголовному розыску: прошу, мол, найти труп гражданина Висячина, сбежавшего из могилы?
- Версии есть? - спросил Филипп Иванович.
- Нет, - признался, я.
- А если летаргический сон? Так сказать, похоронили заживо.
- И он вылез?
- По пьяни все возможно.
Начальник следственного отдела, не улыбаясь, пристально разглядывал мое лицо, словно я порол глупости, а не он. Пришлось сидеть не шевелясь и ждать, что он там высмотрел.
- Сергей, у тебя температура? Красные пятна на щеках…
- Горло болит. В поселке попил колодезной водицы.
Начальник поморщился: не любил он болеющих следователей. Хорошо, на ногах перенесет. А как сляжет на неделю? Кому отдавать его дела, у которых сроки подпирают?
- Филипп Иваныч, думаю, сперва отыскать автора анонимки…
Я ждал не реакции на мой план, а его совета, как руководителя следственного отдела прокуратуры области. Филипп Иванович замялся, именно: хотел сказать, но что-то ему мешало. Работает много лет, и наверняка в его практике бывали эпизоды и похлеще.
- Сергей, ты в Бога веришь?
Я пожал плечами. Вопрос не для тех лет: в шестидесятые-семидесятые не верили ни в Бога, ни в коммунизм, но верили в социализм.
- Вы спрашиваете, потому что я беспартийный?
- А в черта веришь?
- А как же? - начал я распаляться из-за никчемности разговора.
- Согласись, Рябинин, что от этого случая попахивает мистикой.
Казалось бы, разговор с начальством стимулирует. Мне же в сознание вонзилось нечто, похожее на рыболовный крючок. Слова Филиппа Ивановича о черте соединились со словами деда Никифора. Его предупреждение…
Я подскочил к шкафу с бланками протоколов и распахнул. На внутренней стороне дверцы висело зеркальце - для бритья после дежурства. Ошибся начальник: не пятна розовые, а все лицо порозовело. Видимо, небольшая температура.
- Я же не сочинил, Филипп Иваныч.
Ход мыслей Артамонова просматривался: любой здравый начальник думает, как бы от материала избавиться. Но милиция не возьмет, не их подследственность; КГБ тем более - нет признаков подрыва государственной власти. Поскольку начальник упомянул Бога и черта, не прикидывал ли он возможности направить дело куда-нибудь по церковной линии? Пропал труп - без черта не обошлось.
- В моем производстве восемь дел, кроме этого, - сообщил я, что он знал и без меня.
- Раскидаем по другим следователям.
- Далеко ездить до Фруктового…
- Выписывай командировку.
Я прошел в свой кабинет и, дёрнутый подозрением, начал звонить. Найти по телефону участкового в районе, что медведя встретить в наших захоженных лесах. Но я нашел, не медведя, а участкового:
- Лейтенант, как самочувствие?
- Чего-то знобит. А как вы узнали?
- Ясновиденье. Понятые здоровы?
- Какое там… Два куска мяса.
- В каком смысле?
- Запили по-черному…
Как я узнал? При помощи логики. Землекоп получил за эксгумацию деньги - ясно, что гульнёт за компанию с понятыми. А колодезную воду мы пили вместе с участковым. Точность логики следовало проверить. Я позвонил в Бюро судебно-медицинских экспертиз и попросил ту, которая выезжала на эксгумацию. Мне ответили четко и односложно:
- Гриппует.
Теперь уж я не сомневался, что эксперт-криминалист тоже пострадал. Но к телефону в РУВД подошел сам криминалист. Я поздоровался:
- Слава Богу!
- В каком смысле, товарищ следователь?
- Ты здоров и невредим.
- Здоров, но вредим, то есть поврежден: ногу растянул так, что еле хожу.
Дед Никифор прав. И мой начальник прав. Я вспомнил историю с археологами, которые раскопали одну из египетских гробниц и все умерли. Буду чаще мыть руки.
5
Я опять приехал во Фруктовый, где меня ждали трудности. Следственные, бытовые… Главная трудность гнездилась во мне - я не переносил одиночества. Вернее, разлуки с женой. И на сколько дней она, разлука? Утешало, что до города автобусом часа полтора…
Дед Никифор стоял там же, где стоял. У забора. Увидев на моем плече увесистую сумку, деловито спросил:
- Будешь ловить?
- Кого?
- Сбежавшего из могилы Федьку Висячина?
- Дед, кто в поселке пускает жильцов?
- Да хоть я. А зачем не пускать, когда вот изба пустует. Живи.
- Она чья?
- Ничья. Хозяйка померла, наследников нет. Да и кому такая хибара нужна…
И верно. Бревенчатый домик почернел и походил на сарай с окнами, правда, забитыми досками.
