пустошей тоже не выход. В облепляющих Первопрестольную подмосковных городах 80 процентов населения работает и учится в столице. Строго говоря, это «обрезание» вообще лишено и экономической, и инфраструктурной целесообразности.
Напрашивающееся решение — слияние Москвы и Подмосковья. Но назначение на область «тяжеловеса» говорит о том, что этот план, видимо, отложен в долгий ящик. Причины очевидны: суперрегион может оказаться государством в государстве. Со всеми вытекающими...
Конечно, бессловесный акакий акакиевич был бы более удобен для московской властной элиты, чем ершистый и харизматичный Сергей Кужугетович с его связями и лоббистскими возможностями. Выбрав Шойгу, Кремль ясно дает понять, что область отныне не «шведский стол», с которого можно забирать лакомые куски, а вполне самоценный субъект Федерации. Сергей Кужугетович — гарант того, что его московским визави придется у «стола» потесниться. Мало того, есть подозрение, что кое-что придется вернуть назад, в том числе и некоторые оттяпанные у области земли. И ничего тут страшного нет: конкуренция — она всем во благо. Авось и с пробками удастся сладить, если Шойгу оттянет-таки в свой регион часть людских ресурсов, стремящихся пока исключительно в Москву.
И милость к падшим... / Политика и экономика / Те, которые...
И милость к падшим...
/ Политика и экономика / Те, которые...
Скучно жить на свете, господа, говаривал классик. Часто эта истина — единственный ключ к пониманию происходящих событий. Свежий пример — спор, вызванный вердиктом президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека, а также реакцией на него Дмитрия Медведева. В изложении председателя совета реакция такова: «Президент в своей резолюции указал, что он не понимает, почему он должен миловать человека, который не просил у него о помиловании». Для справки: эксперты совета — светила юриспруденции — взялись доказать, что глава государства волен принимать такое решение в отношении кого угодно и когда угодно. Было бы, мол, желание, а юридическая возможность налицо: в статье Конституции, прописывающей полномочия президента.
Разумеется, дискуссия не замедлила перекинуться в общество. Предмет, на первый взгляд, конкретен. Всем понятно, что речь идет прежде всего о бывших руководителях «ЮКОСа» Михаиле Ходорковском и Платоне Лебедеве, не желающих просить о помиловании, поскольку, по их мнению, это тождественно признанию вины. Кстати, в этом вопросе президент вполне солидарен с «юкосовцами». Он расставил все точки над «i» еще три года назад: «Лицо должно обратиться к президенту, признать себя виновным в совершении преступления и испросить соответствующего решения».
Президенты, конечно, могут ошибаться. Но абсурд ситуации в том, что и позиция Дмитрия Медведева, и позиция его оппонентов, при всей внешней непримиримости, в сущности, не противоречат друг другу.
Судите сами. По логике, предложенной экспертами, если Ходорковский и Лебедев до сих пор не на свободе, то их помилование (при условии, что они не признают свою вину) просто-напросто не входит в президентские планы. Глава государства действительно может помиловать кого угодно, но только если сочтет это законным или просто моральным. А ныне действующий глава считает, что для законного и морального помилования необходимо, чтобы осужденный признал, что был наказан справедливо. Осужденный же говорит «нет», а на нет и суда (то есть помилования) нет. И утвержденный указом президента порядок рассмотрения ходатайств о помиловании сути дела нисколько не меняет. Президент может свой указ в любой момент отменить или переписать. Помилование — вещь сугубо эмоциональная и бумажке (даже самой солидной) неподвластная. Здесь все дело в доброй воле. И, судя по всему, в отношении перечисленных правозащитниками лиц таковой пока что не наблюдается.
Он сказал: «Поехали!» / Политика и экономика / Те, которые...
Он сказал: «Поехали!»
/ Политика и экономика / Те, которые...
