уверен, так это в том, что он хотел ее и намеревался овладеть ею.
Даже если она все-таки была жадной маленькой сукой.
Мужчина ничем не отличался от других владельцев лошадей, бывших в тот день на ферме. Он переходил от одной тренировочной дорожки к другой, внимательно наблюдая за лошадьми, с которыми работали. Каждый, увидевший его, предположил бы, что он из здешних.
Стефани, вероятно, тоже не заметила бы в нем ничего необычного, если бы даже и увидела его. Но все ее внимание было сконцентрировано на вороном жеребце и на попытках не замечать присутствия Энтони. Энтони слишком пристально смотрел на нее, чтобы заметить, что за ними обоими следят, иначе он бы насторожился. Десять лет погони за редкостями в труднодоступных районах мира развили у Энтони острое чувство потенциальной опасности.
На этот раз, однако, он не почувствовал угрозы.
Мужчина продолжал ненавязчиво следить за ними, двигаясь по всей территории, чтобы не оставаться слишком долго на одном месте. Он видел, как Стефани поскакала на черной лошади на тренировочное поле, и его взгляд скользнул по Энтони, который стоял у ограды. Уделив Энтони несколько минут, он затем посмотрел на часы и заторопился к стоянке машин.
Чтобы позвонить, он воспользовался телефоном в своей машине. Как только его соединили, он сказал:
— Может возникнуть проблема.
— Какая?
— У нее посетитель — не думаю, что он пришел, чтобы посмотреть на лошадей.
— Так что? С ее внешними данными было бы немного странным, если бы мужчины игнорировали ее.
Человек в автомобиле сделал легкую гримасу.
— Между этими двумя и речи не может быть о взаимных чувствах, поверьте мне. Смертельные враги и те более приветливы друг с другом.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ее посетитель — Энтони Стивенс.
Наступило долгое молчание, потом послышалось приглушенное ругательство.
Мужчина в автомобиле кивнул самому себе.
— Да. Из того, что я слышал, он не из тех, кто позволит женщине одурачить себя, но он отправится хоть к черту на кулички, а не только в Европу, чтобы раздобыть новую приятную безделушку для своей коллекции.
— Вы думаете, он знает о распятии?
— Я могу сказать только то, что видел сам. Вчера поздно вечером он пришел в дом Стерлингов, а когда вышел оттуда, я не хотел бы попасться ему на дороге. Он был вне себя. Здесь он уже несколько часов. Он и девушка много друг с другом не разговаривают, но он смотрит на нее, как ястреб. Что вы сами об этом думаете?
— Не знаю, но не считаю, что мы можем рисковать. Было бы гораздо легче и безопаснее для нас позволить ей разыскать распятие и привезти его сюда, но если Стивенс знает, куда она отправляется, это может все осложнить.
— Это преуменьшение, — пробормотал мужчина в автомобиле. — Вы, как и я, хорошо знаете его хватку. Если он доберется до бумаг Стерлинга, вам останется лишь послать распятию прощальный поцелуй. Еще хуже, если она не позволит ему ознакомиться с бумагами, и он решит следовать за ней. Тогда мы не сможем подобраться к распятию достаточно близко, чтобы захватить его.
— Это звучит немного пугающе, Фрэнк.
Насмешка не произвела на Фрэнка никакого впечатления, он просто сказал:
— Я рассчитывал сам вмешаться в борьбу, но вы заплатили мне недостаточно для того, чтобы я связывался со Стивенсом. Мне известно, что он умеет за себя постоять и становится слегка раздражительным, когда пытаешься у него что-либо увести из-под носа.
— Принимая это во внимание, он доберется до распятия раньше нас.
— Вы меняете план?
— Я не хочу рисковать. Нам нужны бумаги Стирлиига. Сможете забраться в дом и достать их?
— Пара пустяков, я говорил вам об этом раньше. Но даже если мы сможем вычислить, где находится распятие, его чертовски трудно будет вывезти из страны. У девушки есть разрешение, а у нас нет.
— Вы зря беспокоитесь, Фрэнк. Мы добудем распятие. Это потребует больше времени и усилий, но мы добудем его.
— А как с девушкой? Если бумаги пропадут, она будет знать, что кто-то еще интересуется распятием.
— Стефани Стирлинг, — сказал презрительно его наниматель, — не представляет для нас угрозы. И Стивенс также, если мы попадем на место раньше его. Только добудьте бумаги, Фрэнк. Сегодня ночью.
— Будет сделано, — ответил тот, затем добавил — Но думаю, что для большей безопасности я устрою все так, чтобы это выглядело, как обычное ограбление.
— Делайте, как считаете нужным. Можете вы еще понаблюдать за этими двумя?
Фрэнк нахмурился и посмотрел сквозь ветровое стекло.
— Как сказать. Если Стивенс будет продолжать глядеть на нее, как сейчас, сомневаюсь, что он меня заметит, но если он обернется, я буду как на ладони.
— Останьтесь там, если сможете. Если нет, возвращайтесь сюда. Она отправится прямо домой после окончания работы, не так ли?
— Да, как обычно. И по вечерам она не выходит из дома. Стыд и срам, если вы меня об этом спросите.
— Я вас не спрашиваю.
— Верно.
— Созвонимся позже.
— Верно, — повторил Фрэнк и положил трубку.
Он посидел в автомобиле еще несколько минут, морщась и ощущая растущее беспокойство. Ему не нравились лихие парни, а Энтони Стивенс был явно из таких. И хотя его босс был невысокого мнения о Стефани Стирлинг, Фрэнк видел, как леди управляется с лошадьми и людьми, и подумал, что под хрупкой внешностью скрываются сообразительность и стальная воля.
Он начал сожалеть, что взялся за эту работу.
— Уже два, — сказал Энтони, когда Стефани наконец поставила чёрного скакуна в конюшню. — У вас был второй завтрак?
Стефани автоматически взглянула на часы и направилась к другому стойлу.
— Я не голодна.
Энтони сделал два быстрых шага и, поймав ее за руку, повернул лицом к себе.
— По словам Паттерсона, вы здесь с семи утра, и я не видел, чтобы у вас был перерыв в течение последних пяти часов.
Остро ощущая прикосновение его руки к своей и свою собственную усталость, Стефани обнаружила, что ей трудно сохранить свой голос твердым и спокойным. Но она попыталась.
— У меня не было перерыва, потому что он мне не нужен.
— Вы лжете по привычке или просто хотите, чтобы я пожалел вас? — ядовито спросил он.
Она вырвалась от него, желая убежать, но осталась. Не обращая внимания на язвительность его тона, она сказала с достоинством:
— Мне надо выездить сегодня еще одну лошадь. Вы позволите мне продолжить работу?
— Ответьте на мой вопрос, — приказал он, с силой сжав ей плечи, чем снова вызвал прекратившуюся было боль после падения.
Она почувствовала, что теряет контроль над собой. В течение всего времени, пока он находился здесь, ее самообладание постепенно таяло, и сейчас от него остался лишь тонкий наружный слой. Он
