охраны и увеличения лесных богатств страны», а законом № 341 выделяется особый кредит в пять миллионов песо на лесонасаждения.
В сфере организации управления Фидель стимулирует создание нового государственного аппарата и основывает революционные ведомства и учреждения: Национальную типографию, Национальный институт аграрной реформы, Кубинский институт кино, Национальный институт туризма, Министерство Революционных вооруженных сил, главой которого назначается майор Рауль Кастро Рус. Тогда же Главнокомандующий организует Национальную революционную милицию.
Одним из революционных законов, который вызвал наибольшее удовлетворение народа, стал закон о снижении платы домовладельцам, за которым через год последовал закон о городской реформе, по которому тысячам квартиросъемщиков было предоставлено право стать владельцами своих жилищ после уплаты определенной суммы за амортизацию недвижимого имущества.
Через ИНАВ организуется строительство новых жилых кварталов в Восточной Гаване и еще тысяч квартир в различных частях страны.
Понимая, что народ хочет иметь скромное и честное правительство, Фидель принятием закона № 446 снижает ежегодные бюджетные ассигнования на содержание Президентского дворца до миллиона двухсот тысяч песо, в то время как раньше на эти цели расходовалось два миллиона четыреста тридцать три тысячи шестьсот пятьдесят песо в год.
Фидель выступает за превращение бывших военных казарм в школы; в мае он настаивает на выделении Советом Министров кредитов на строительство в срочном порядке двухсот сельских школ (еще до этого Революционное правительство приняло решение о строительстве пяти тысяч школьных помещений, главным образом в сельской местности, о чем 4 апреля проинформировал народ министр просвещения Армандо Харт Давалос), а в октябре — на строительство девятисот школ в городах; законом № 479 устанавливается снижение на 25–35 процентов цен на учебники для начальной, неполной средней и профессионально-технической школы; он основывает также университетский центр в Орьенте. В мае Фидель предлагает Совету Министров снизить на 15–20 процентов цены на лекарства.
На своем заседании 17 июля Революционное правительство выделяет необходимые кредиты на охрану детства, принимает план борьбы за перевоспитание малолетних нарушителей закона и разрабатывает меры по искоренению азартных игр и пресечению преступности. Специальным законом вводится повышенный налог на спиртные напитки.
Таковы некоторые из мер, принятых вождем революции в течение первых месяцев его деятельности в качестве премьер-министра.
Глава VIII
ДНИ ФЕВРАЛЯ
О февральских днях у меня сохранилось несколько воспоминаний, одно из которых связано с именем полковника Района Баркина Лопеса. Офицер прежней армии, несмотря на свои явные и тесные связи с Пентагоном, он был заключен в тюрьму на острове Пинос, а после победы революции освобожден вместе с находившимися там революционерами.
Из тюрьмы Баркин направился в «Колумбию», где принял на себя командование гарнизоном и выполнял соответствующие функции. Когда к военному городку подошли войска Камило Сьенфуэгоса, Баркин предоставил себя в его распоряжение. Он пытался быть своим среди военных новых вооруженных сил и в то же время тайно поддерживал связи с армией янки через американскую военную миссию на Кубе, дни которой, кстати сказать, уже были сочтены.
10 февраля я приехал в военный городок «Колумбия». Пока мы ожидали Фиделя, полковник Баркин, желая угодить майору Раулю Кастро, говорит:
— Войну выиграло только «Движение 26 июля».
Рауль, угадав скрытый смысл этих слов, резко оборвал его:
— Войну выиграл народ. Мы, «Движение 26 июля» и Повстанческая армия, были лишь стартером, который привел в движение большой мотор революции.
В помещении Генерального штаба состоялась беседа. Рауль Кастро разъяснял собравшимся там офицерам старой армии и Повстанческой армии, как Фидель осуществил свои стратегические планы уничтожения военной мощи тирании, как был открыт Второй фронт и как за короткое время внутри буржуазного государства выросло революционное государство. Военные, воспитанные в традициях американской школы, слушая молодого руководителя, не могли скрыть своего изумления, когда он рассказывал о классовой борьбе, о том, как крестьяне из Баракоа три дня, не слезая с коней, ехали на первый крестьянский конгресс новой Кубы; как отряды повстанцев атаковали населенные пункты, имея лишь однозарядные винтовки, и как победоносно был взят ряд гарнизонов в зоне действий Второго фронта; как повстанцы захватили в плен морских пехотинцев США и несколько американских граждан в психологической «противовоздушной операции», чтобы тем самым заставить американское правительство прекратить военную помощь Батисте с базы в Гуантанамо, где заправлялись батистовские самолеты, бомбившие крестьянские поселения.
Рауль рассказывает о пещерах, которые использовались как убежища от бомбардировок, о том, как психологическая «противовоздушная операция» заставила президента США Эйзенхауэра заговорить о Кубе.
Из рассказов Рауля на этой встрече в моем дневнике сохранились отдельные фразы:
«На питание пленных морских пехотинцев пошло пять тысяч песо».
«На самом деле главное поражение батистовской армии произошло в Сьерра-Маэстре в мае — июне 1958 года, когда был развеян миф о ее непобедимости».
«Через сорок дней после открытия Второго фронта мы послали Фиделю первый самолет».
Цель моего приезда в «Колумбию» — обсудить с полковником Баркином его предложение, сделанное мне, чтобы в Институте геодезии и картографии продолжали работать американские офицеры, против чего выступили Че Гевара и Рауль Кастро. Их поддержал Фидель.
Позже Баркин был назначен военным атташе посольства Кубы в Испании. Там он окончательно предал родину.
Из событий тех дней я вспоминаю другой эпизод, свидетелем которого был 5 февраля в том же помещении Генерального штаба. Камило Сьенфуэгос привозит к Раулю некоего Отто Меруэло, самого презренного идеолога батистовской тирании, который в течение всей войны ежедневно с телевизионных экранов обливал грязью повстанцев и самым подлым образом оскорблял их руководителей. Меруэло дрожит как лист под ветром перед майором Раулем Кастро.
— Я не знал, что действительно происходило на Кубе, — робко пытается оправдаться незадачливый комментатор.
— Что же, вы не слушали Радио Ребельде? — твердо и жестко спрашивает Рауль.
— Нет, сеньор майор, — отвечает он упавшим голосом.
— А вы не слушали, что говорит народ?
В ответ — молчание.
— И вы не читали ничего такого, что свидетельствовало о том, что идет борьба народа против тирании? — снова переходит в наступление Рауль.
— Видите ли, я, правду говоря, читал «Карта семапаль», которую издает Народно-социалистическая партия, но, так как я антикоммунист, я никогда не верил в то, что они говорят.
— И вы, конечно, не знали о страшных преступлениях Вентуры в Гаване, где вы прожили все время тирании?
— Видите ли, майор, все, что я вижу теперь, после победы революции, — все это очень хорошо, прямо противоположно тому, как я себе это представлял.
— Уведите его! Он омерзителен! — заканчивает беседу Рауль.
Некоторое время спустя революционный трибунал приговорил Отто Меруэло за сотрудничество с тиранией и за беспримерные преступления к 30 годам заключения. От расстрела его спасло только
