рисом, как фасоль?
Через несколько дней мы снова возвращаемся в Сьенага-де-Сапата. На этот раз плывем на катере по бухте Ла-Броа до впадения в нее реки Атигуанико, по берегам которой растет редкий кустарник. Мы поднимаемся вверх по реке и встречаемся со старым угольщиком Амадором Лопесом, который плыл вниз в шаланде, нагруженной углем.
Фидель приветствует его, задает ему несколько вопросов и слышит в ответ:
— Я делаю уголь там, в Санта-Гомасе, а потом на веслах дохожу сюда по Атигуанико.
Амадор снимает старую шляпу, чтобы немножко освежиться и прогнать назойливых москитов.
— Я совсем недавно перебрался сюда, на эту реку, — говорит он.
Фидель, заинтересовавшийся обитающими здесь морскими коровами, спрашивает, готов ли он помочь в создании питомника для них.
— До революции морских коров истребляли и вывели почти всех. Мы должны оберегать природу, делать все, чтобы не исчезли крокодилы, морские коровы, дикие птицы. Я хочу рассчитывать на вашу помощь в деле организации здесь, на Атигуанико, заповедника для разведения морских коров.
— Вот это да, майор! Если бы вы знали, для меня это лучшее, что может быть в мире. Знаете, морские коровы совсем как люди. Самки так прижимают к себе детенышей и кормят их ну прямо как женщины. Эта работа для меня, майор, будет нетрудной. Я ведь знаю, чем кормить их. Они питаются травой, и можно сделать специальные ограждения посреди реки и там разводить молодых коровок.
Через несколько дней Амадор с помощью своего двенадцатилетнего сына и нескольких соседей начинает ставить столбы и навешивать сетки на отдельных участках реки. Они огородили около 10 тысяч квадратных метров водной поверхности и начали отлов в заповедные участки первых морских коров.
Глава XII
ОТВЕТ ХОСЕ ФИГЕРЕСУ
Во время массовой народной манифестации в поддержку мер Революционного правительства по установлению государственного контроля над телефонной компанией и снижению арендной платы за жилье на митинге выступил бывший президент Коста-Рики Хосе Фигерес, который в те времена еще слыл прогрессивным политическим деятелем. Это происходило 22 марта 1959 года.
Кубинская революция своим радикальным характером и верностью высоким идеалам показала Латинской Америке, что такие деятели, как Фигерес, поддерживавшие американскую политику в отношении латиноамериканских стран, оказались несостоятельными. Фигерес проявлял свою приверженность Кубе, думая, что эта страна идет в упряжке Соединенных Штатов.
В присутствии Фиделя Кастро перед народом революционной Кубы Хосе Фигерес пытался охладить пыл Кубинской революции:
«Когда я наблюдаю, каким образом мы обсуждаем наши отношения с Соединенными Штатами — крупнейшей и ближайшей к нам западной державой, пытаясь добиться благоприятных для нас результатов в экономических отношениях, то я замечаю, что порой мы не отдаем себе отчета в том, что говорим с ними на откровенно враждебном языке, которого не может допустить по отношению к себе в международных отношениях ни одна мировая держава».
С трибуны чей-то голос прерывает этого ретивого политика: «Соединенные Штаты хотят таскать каштаны из огня нашими руками».
Фигерес, сделав вид, что не расслышал этой фразы, продолжал выступление, рекомендуя революционной Кубе встать в один ряд с Соединенными Штатами в случае возникновения войны между Вашингтоном и Москвой, а затем добавил, что он «прибыл сюда не для того, чтобы критиковать что-либо или давать советы, а лишь для изложения своих скромных взглядов, чтобы затем выслушать мнение кубинцев и чему-то научиться у них».
Однако Фигерес не мог себе представить, какого рода урок преподаст ему Фидель, верный политике Симона Боливара и Хосе Марти. Взяв слово, Главнокомандующий начал говорить, исполненный стремления в корне пресечь коварные идеи, которые пытался внедрить в сознание народа Фигерес:
«Никакой политический деятель не знает заранее, когда его ожидает самое трудное выступление с трибуны. Для меня такой момент настал сейчас, когда я не могу разделить взглядов, изложенных здесь нашим знаменитым гостем Хосе Фигересом».
Взрыв аплодисментов показывает, до какой степени народ поддерживает Фиделя. Он продолжает свое выступление:
«Как выразить наше несогласие, чтобы при этом нисколько не обидеть нашего гостя? Говорить сегодня перед народом трудно, потому что всякая революция сама по себе очень сложная и трудная вещь, а когда к сложным внутренним проблемам страны добавляются сложные международные вопросы, говорить становится еще труднее.
Дело в том, что против Кубинской революции ополчается вся реакционная олигархия нашего континента, и клеветнические кампании, начатые трестами и международными информационными агентствами, находят отклик и в прессе Латинской Америки. У организаторов этих кампаний и тех, кто выступает против революции внутри страны, против кого мы здесь боремся, общие интересы. Они не желают, чтобы в других странах Латинской Америки произошла революция, подобная нашей».
Премьер-министр говорит о трудности, с одной стороны, быть вежливым по отношению к бывшему президенту Республики Коста-Рика, а с другой стороны, выполнить свою обязанность и не оставить никаких сомнений в подлинности намерений Революционного правительства Кубы, по существу своему глубоко антиимпериалистических.
«Действительно, против нас развернута такая мощная, такая гнусная и целенаправленная кампания, что даже такие люди, как Хосе Фигерес, которого мы считали свободным от страха и предрассудков, оказались под ее влиянием. Они пытаются изолировать нас, лишить симпатий на континенте, объединить латиноамериканские народы в общей ненависти к самой моральной, самой честной, самой справедливой революции, которую когда-либо знала Латинская Америка.
Зачем? Чтобы сначала изолировать нас, а затем напасть на нас; чтобы ослабить моральную поддержку и солидарность общественного мнения континента с Кубинской революцией, а затем осуществить вторжение на нашу землю наемников, которых эти камарильи во главе с Трухильо, Масферрером, Вентурой и Лаурентом готовят в лагерях в Санто-Доминго и во Флориде.
У реакции есть мощные союзники внутри страны и за рубежом. На Кубе уже начались кампании домовладельцев, которые отказываются сдавать жилье в аренду, чтобы тем самым посеять недовольство. Уже началось увольнение служащих и домработниц. И в унисон с этим телеграфные агентства развертывают международную кампанию против Кубинской революции, а наши враги усиленно приобретают оружие. Трухильо закупает самолеты, между Флоридой и Санто-Доминго постоянно курсируют осужденные на Кубе военные преступники, причем смотрите какое совпадение: ФБР до сих пор не сумело обнаружить ни одного пистолета в руках этих преступников и гангстеров!
Если все это так, если международная олигархия, враждебная нашей родине, имеет возможности создавать для нас трудности, как, например, уже начавшиеся разговоры о снижении квоты на поставки кубинского сахара, и если у нашей и иностранной олигархии есть средства, чтобы саботировать наши планы индустриализации страны, то я не ошибусь, если скажу, что революции предстоит столкнуться с большими трудностями и поэтому мы нуждаемся в еще более решительной поддержке всего народа».
Через несколько дней Фигерес возвратился к себе на родину. Фидель не мог проводить его в аэропорту Ранчо-Бойерос. Однако, помня о долге вежливости в отношении иностранного гостя, за несколько минут до отъезда Фигереса в аэропорт он направился в гостиницу «Насиональ», чтобы проститься с ним. Я сопровождал Фиделя.
Главнокомандующий строго и сдержанно еще раз выразил Фигересу свое сожаление в связи с тем, что он был вынужден выступить против его проимпериалистических высказываний.
При выходе из гостиницы он, прощаясь, протянул Фигересу руку, извинился, что но сможет проводить его в аэропорту, и без тени улыбки сказал бывшему президенту: «Прощайте!»
