— Тогда почему же тебя не было десять лет?
— Потому что я хотел... — Джек осекся. Он хотел прежде добиться победы. Прийти к ней победителем, доказать, что его обещания не были пустыми. — Хотел иметь возможность предложить тебе больше, чем мечты и обещания.
— И что же ты предлагаешь мне теперь?
Слова были острыми, как клинок, и разили прямо в сердце.
— Если я окажусь прав, я отдам тебе золото Голландца.
— Не хочу. Меня никогда не интересовали деньги. Мне не нужно это проклятое золото.
— Чушь. Я его найду и отдам тебе. Честное слово. — Он взял ее лицо в ладони и склонился над ней.
— Не надо, — прошептала она, сжав пальцами его запястья.
— Надо. Потому что я люблю тебя. Всегда любил. Всегда буду любить. Пожалуйста, Лорелей, дай мне еще шанс.
На миг ему показалось, что она откажется, и сердце его остановилось. Но она закрыла глаза, тело ее обмякло, и она прильнула к нему. В нем вскипело такое желание, что задрожали руки, но он пересилил себя и поцеловал ее медленно и нежно. Когда она раздвинула губы, он застонал.
Дикий звериный крик прорезал тишину ночи, и Лорелей отпрянула.
— Ч-что это такое?
Его тело было натянуто, как тетива, а он глотал воздух, как после марафона.
— Какой-то койот нашел добычу.
Лорелей содрогнулась.
— Спасибо. Мало того, что я не буду спать, опасаясь, как бы в палатку не залезли пауки и змеи, теперь еще имею приятную перспективу стать добычей койота.
Джек не видел причины отказываться от возможностей, которые ему предоставил ее страх. Он притянул ее поближе, гладил вверх и вниз по спине.
— Не бойся. Койоты нас не тронут.
— Откуда ты знаешь? Я слышала, они ходят стаями. Даже нападают на собак крупнее себя. Что им мешает прийти сюда?
— Не придут, — пробормотал он и поцеловал чувствительное место под ушком. — Во-первых, у них и так много тварей на поживу. Во-вторых, их отпугнет костер.
— А если... если он погаснет? — Голос ее был хриплый и жаркий. Джек изнывал. Тело напряглось, стало каменным, а он всего лишь поцеловал ее.
— Тогда койоту придется сначала съесть меня, потому что я не выпущу тебя из рук.
Лорелей слегка отстранилась и подозрительно уставилась на него.
— Что это значит?
— Это значит, что мы будем спать в одной палатке, — расплылся в улыбке Джек. — А если ты все равно боишься, можем залезть в один спальный мешок.
Лорелей уперлась руками ему в грудь.
— И не мечтай. Лучше койоты.
Глава шестая
Лорелей не спала почти всю ночь. То она выглядывала, нет ли койотов, то смотрела на мирно спящего Джека и прислушивалась к его ровному дыханию. Да и кто бы заснул рядом с таким возбуждающим, полуголым красавцем?
Назойливое насекомое щекотало уголок рта — на этот раз не мотылек. Мужские губы! Лорелей открыла глаза.
— Доброе утро, красавица, — улыбнулся Джек и поцеловал ее. — Пора вставать.
— Убирайся. — Она закрыла глаза. Она была не из тех, кто рано встает, и не верила, что можно начинать день с ясными глазами и бодрой улыбкой.
— Не уберусь. — Он поцеловал ее покрепче.
Теплые губы были так соблазнительны... Лорелей застонала и повернулась на другой бок. От этого застонали все мышцы, бурно протестуя против лежания на твердой земле.
— Тот, кто пустил слух, что хорошо спать в палатке, садист и лжец.
— Ну что ты, лапочка. Я спал как бревно. Что может быть лучше, чем провести ночь под звездами, вдыхая чистый горный воздух!
— Джек!
— Да?
— Пойди прыгни с утеса.
— Да мы, кажется, не выспались? — весело спросил он.
Лорелей снова застонала и свернулась калачиком, мечтая еще поспать.
— Ничего, следующая ночь будет лучше.
— У меня еще эта не закончилась, — сообщила она с закрытыми глазами. — Еще солнце не вставало.
Джек засмеялся.
— Дорогая, очень не хочется тебя огорчать, но это не луна светит, это солнце. Уже почти шесть часов.
— Неужели? Я только что заснула. — Лорелей зевнула. — Может, ты пойдешь поищешь сокровища, а меня разбудишь через два часа?
— Извини, не могу. Мы вместе ищем сокровища Голландца, а раз так, то надо идти вместе. Так что вставай — и вперед.
Она не шелохнулась, и он шлепнул ее по заду.
Лорелей повернулась, и мышцы снова высказали свое неодобрение. Она взмолилась:
— Придержи свои руки, Сторм. Или я сама сброшу тебя с утеса.
Он отпрянул как бы в испуге.
— Да ты никак со мной заигрываешь? Отлично, я вступаю в игру!
Лорелей зажмурилась. Несносный человек. От его дьявольской улыбки и игривой шуточки у нее участился пульс.
— Как ни соблазнительна идея предаться любви, с этим придется подождать. Нам пора двигаться. — Он впечатал поцелуй в ее губы. — Кофе горячий. Вставай, одевайся, а я пока приготовлю тебе завтрак.
Он ушел, оставив на губах вкус поцелуя. Лорелей потрогала рот. Что толку обманывать себя — она испытывает сильнейшее чувство к Джеку. Притяжение между ними сейчас не меньше, чем десять лет назад; даже сильнее, потому что теперь она больше знает.
Прекрати, приказала себе Лорелей. Вылезла из спального мешка, достала из рюкзака шорты и блузку и надела. Села завязать шнурки на ботинках — и увидела возле рюкзака бумажник и ключи.
С бьющимся сердцем Лорелей бросила взгляд на открытый полог палатки. Джек, насвистывая, колдовал над костром. Если бежать, то сейчас. Еще один день с ним — и никто не знает, на что толкнут ее проклятые гормоны.
— Лорелей!
Она подскочила, оглянулась и обнаружила, что рядом его нет.
— Что? — откликнулась она, сдерживая биение сердца.
— Я начинаю делать яичницу. Если через две минуты ты не придешь, я принесу ее в палатку и накормлю тебя с ложечки. А после этого залезу к тебе в мешок.
— Иду, — отозвалась она, схватила ключи, сунула их в карман и вышла из палатки.
— Я так и знал, что это заставит тебя пошевелиться, — приветствовал ее у костра Джек. Лорелей молча прошла к пятачку, который вчера был объявлен обеденным столом, ощущая тяжесть ключей в кармане и опасаясь, что в любую минуту Джек может обнаружить пропажу.
