пишу я по указке Лубянки), но делать нечего.
Специально для руководства ФСБ сообщаю: Старовойтов действительно предоставил полковнику Карпову автомобиль ГАЗ-31 светлого цвета для служебного пользования. Ранее на этой машине ездил первый замнач Финуправления ФАПСИ Кабанов.
Что же касается «свертывания», то уже готов проект приказа директора ФСБ о создании на базе 5-го отдела управления третьей категории (то есть не центрального аппарата). С Лубянки новоиспеченное управление будет перебазировано на окраину, в Царицино, плюс 13 полковничьих должностей должно быть сокращено.
Большинство сотрудников переходить в новое управление не собираются (мотаться в Царицино после центра — извините), тем более что уровень структуры снижается на порядок. А значит, минимум на 2 года работа отдела окажется парализованной.
Чего Старовойтову и надо.
Этот материал — далеко не первый. О том, что творится в ФАПСИ, о похождениях Старовойтова, Монастырецкого и их друзей, я пишу уже год. Ни ответа ни привета. Разве что Старовойтова кроют за глаза тысячи людей. А на защите в Академии наук ему вкатили одни черные шары.
Правда, после того как минувшей осенью в «МК» был опубликован счет Старовойтова в «РАТО-банке», Александра Владимировича вызывали к президенту. Говорят, он чуть ли не на коленях просил пощады. А потом отправился по высоким кабинетам с гордо поднятой головой. Победителей, мол, не судят.
Судят. Еще как судят. Только не сразу.
За все это время ни я, ни мое руководство не получили ни одного письма за подписью Старовойтова, в котором опровергались бы изложенные мной факты.
Неужели генеральный директор ФАПСИ, седой человек с маршальской звездой боится одного- единственного журналиста? Похоже, что так.
Вот и теперь в ответ на мою статью «Как продать президента» ФАПСИ распространило заявление коллегии. Смысл его в том, что статья — «очередная провокация, направленная против сотрудников специальных служб РФ», а появилась она потому, что черные силы хотят дестабилизировать обстановку в стране.
О сотрудниках специальных служб в материале и речи не шло. Это было интервью с недавним компаньоном Старовойтова, бизнесменом Вячеславом Кущевым, который рассказывал, как они зарабатывали деньги. Как покупали квартиры ценой в два миллиона долларов. Как собирались сбежать за рубеж, боясь победы Зюганова.
Впрочем, это в манере Старовойтова. Общие слова, громкие фразы, но никакой конкретики.
Вслед за коллегией пришло и открытое письмо ветеранов ФАПСИ. По чьему указанию оно было написано — думаю, вам понятно. Противно только, что Старовойтов прячется за спинами стариков. Тех, кто действительно служил Родине.
«Г-н Хинштейн, пора прекратить свои грязные провокации против Федерального агентства и его генерального директора. Не мешайте работать людям, чей труд заслуживает уважения всего российского народа» — так эпически заканчивается письмо.
Не знаю уж, какого уважения заслуживает Старовойтов. Разве только уважать его за то, что он сумел столь мастерски превратить министерский пост в источник заработка.
Тут ничего не скажешь. Молодец.
Но шутки в сторону. Господин Старовойтов! Очень прошу — подайте на меня в суд. Составьте иск о защите чести и достоинства. Потребуйте наказать меня за клевету.
Хватит подсылать «гонцов». Хватит распинаться в высоких кабинетах.
Если я лгу (тем более по приказу черных сил) — обратитесь в суд. Там разберутся.
Боюсь только, вы не решитесь этого сделать. Что ж, в этом случае я буду считать, что вы признаете: все, что я пишу, — чистая правда.
Тем более так оно и есть…
Те, кто читал мой последний материал — «Как продать президента», — может быть, помнят: компаньон Старовойтова Кущев рассказывал, как гендиректор ФАПСИ и финансист Монастырецкий решили поселиться в новом доме (одном из самых престижных в столице) на улице Вересаева. Квартира Старовойтова обошлась в два миллиона долларов. Деньги за нее, по словам Кущева, были переведены со счетов все той же фирмы «МКL».
Но в последний момент Старовойтов в апартаменты с 6 туалетами, 4 ваннами и 5 лоджиями въезжать не захотел. Начало раскручиваться дело Монастырецкого, и он испугался нежелательных последствий.
Жаль. Если бы генерал-орденоносец все же справил новоселье, каждый день ему приходилось бы просыпаться и вставать с именем «Сименс». Так уж совпало, что на крыше дома, стоящего прямо напротив, на углу Можайского и Рублевского шоссе, водружен огромный неоновый щит этой фирмы.
Интересно, какие мысли приходят в голову руководителю ФАПСИ, когда он все-таки видит яркие буквы? Проезжать мимо ему приходится по-любому. Так проще добираться до дачи на Рублево-Успенском шоссе. На том шоссе, где живут лучшие люди России…
Мне часто приходится видеть этот дом — краснокирпичную крепость на Можайке. И всякий раз в памяти моей оживают события минувшего, времена эпопеи с ФАПСИ.
Собственно, таких «памятных» зданий разбросано по городу немало. Оказавшись меж двух огней, между двух спецслужб — ФАПСИ и ФСБ, — мне и моим товарищам — тем, кто не желал складывать оружие, — приходилось действовать в условиях тотальной конспирации. Словно заправские шпионы, мы «проверялись» перед каждой встречей, и встречи эти проходили только в условных местах. Всякое имело свое условное название.
Одна точка, например, — проходной двор старинного доходного дома в самом центре Москвы — именовалась у нас «пельмени»: в честь самодельных сибирских пельменей, которыми регулярно потчевал
