весь Кавказ. Короче, это лето будет горячим.
P.S. Здесь тоже может начаться война. Для этого и необходимо оружие. Мы можем это сделать? Сюда перевезти мы можем? Если скажешь «да», то я туда кого-нибудь пошлю…
Террористы не врали. Лето 99-го на Кавказе выдалось действительно жарким. В августе чеченцы напали на Дагестан.
Это письмо писали очень странные зеки. Зеки, которые заранее знают, когда их освободят. Зеки, которые, не выходя из камеры, свободно могут посылать курьеров за оружием. Зеки, которые готовятся к новой войне.
«Здесь, — пишут они, — тоже может начаться война». «Здесь» — это значит в Турции.
Война против кого? Против турок? Вряд ли. Турки не сделали им ничего плохого. Наоборот — половине бандитов дали сбежать, другую — амнистировали. Тогда против кого? По-моему, я знаю ответ на этот вопрос…
Из исповеди агента МИТ Назыма:
— Помните, в самом начале разговора я сказал, что есть ещё одна причина, почему я решился выступить, так вот. Месяц назад, в марте, я видел телерепортаж о захвате российского самолета в Стамбуле. Показывали, как часть пассажиров — граждан Турции — возвращалась на родину. Среди этих людей я узнал одного человека. Эртана Джушкуна. Того самого Джушкуна, который участвовал в захвате «Аврасии». Я знаю, что он, как и его главарь Токджан, связан с турецкой разведкой МИТ. Таких совпадений не бывает. Этот человек находился на борту самолета неспроста.
Из досье:
15 марта 2001 года самолет российской авиакомпании «Внуковские авиалинии», выполнявший рейс Стамбул — Москва, был захвачен при взлете. Террористы, чеченцы по национальности, потребовали взять курс на Саудовскую Аравию. Они заявили, что их цель — добиться прекращения войны в Чечне. 16 марта самолет был взят штурмом саудовскими спецслужбами. При штурме один из террористов и стюардесса Юлия Фомина погибли.
Прежде чем сесть за этот материал, я перечитал уйму газетных статей о мартовском угоне. Почти в каждой из них звучал один и тот же рефрен: это очень странный теракт.
Террористы, которые до конца не могли четко сформулировать, чего они хотят. Нож и бомба, непонятно как пронесенные ими на борт (это в Стамбуле-то, славящемся режимом досмотра!). Признания одного из угонщиков, что, дескать, они находятся здесь не по своей воле.
И снова — комментарий специалиста по антитеррору, бывшего сотрудника ФСБ Владимира Луценко:
«Этот теракт очень похож на ситуацию с „Аврасией“. Один и тот же почерк: дурацкое поведение исполнителей, подозрительный непрофессионализм турецких спецслужб. И главное, попытка провести мощную пропагандистскую акцию, с тем чтобы качнуть мировое мнение в сторону бандитов и заставить нас сесть за стол переговоров с чеченцами».
Все это уже было. 20 лет назад, в 70-м, отец и сын Бразинскасы, захватив в Батуми самолет Ан-24, заставили экипаж улететь в Турцию. Бортпроводница Надежда Курченко, которая попыталась прикрыть собой дверь кабины, была убита.
Генерал Федоров работал тогда как раз в Анкаре. Он очень хорошо помнит, сколько сил положило советское посольство, чтобы добиться выдачи террористов. Но турецкие власти нам отказали. Бразинскасы преспокойно уехали в США.
Через 20 лет история повторяется. Только теперь турецкие спецслужбы не просто потворствуют террористам. Они пошли уже гораздо дальше…
Об Эртане Джушкуне, террористе с «Аврасии», которого Назым опознал среди пассажиров захваченного самолета, нам известно немногое.
1960 года рождения. Уроженец города Зонгулдаг. «Ветеран» абхазской войны. Абхазская фамилия — Ацукба.
Зато у нас есть его фотография. Одна — та, что была перехвачена на границе. Другая — из базы данных Интерпола…
…Бортпроводников страшного рейса № 2806 я разыскал в больнице. В клинике неврозов, именуемой в народе «соловьевкой». Здесь проходят послереабилитационный курс подруги и коллеги погибшей стюардессы Юлии Фоминой — бортпроводницы с рейса 2806 Лена Дубинина и Света Иванив.
Бортпроводники приехали навестить девушек. Сами они уже оклемались. У мужчин, говорят, психика сильнее.
Мы стоим перед клиникой и курим. В палату нас не пустили: врачи не велят нервировать пациенток.
«Все действительно было очень странным, — говорит один из стюардов, Николай Дмитриев. — Когда террорист вел переговоры с нашим капитаном, он кричал: „Ты мне не веришь? Я не проносил нож и бомбу через спецконтроль, мне их пронесли!“
«Мое ощущение, что на борту было не два-три террориста, а гораздо больше, — вступает в беседу Александр Хромов. (Во время тех событий Хромов был ранен ножом, и даже сейчас, вспоминая, как все было, он морщится, будто от боли.) — Террористы запретили пассажирам вставать. И тут один турок поднимается с места. Перемигнулся с бандитом: я, мол, в туалет. Тот ни слова не сказал. Турок прошел в первый салон. Через минуту вернулся. Ясно, ни в каком туалете он не был».
Я достаю из кармана фотографию Эртана Джушкуна. «Посмотрите, этого человека не было среди пассажиров?» Бортпроводники внимательно разглядывают карточку. «Да, — произносит Хромов, — я его помню. Он сидел в первом салоне».
«Точно, — подхватывает Дмитриев, — в районе 9-10-го рядов. Место, скорее всего, „А“, возле иллюминатора… Да, правильно, место „А“. Меня как раз тоже пересадили к иллюминатору. Я сидел полубоком и видел этого турка. Он повернулся к окошку спиной и как бы осматривал обстановку». — «Контролировал», — зло говорит Хромов. «А дальше?» — интересуюсь я. «Дальше? Уже после штурма часть пассажиров — турки — улетела в Стамбул. Мы — в Москву». — «Этот человек был среда вас?» — «Нет, — говорят бортпроводники в один голос, — он либо остался в Медине, либо вылетел в Стамбул».
