ликования. Впрочем, сквозь ликование отчетливо пробивался припев той самой песенки, про Семерых и Восьмого, и Корвин был рад оказаться под надежной защитой дворцовых стен. Королева не случайно выбрала для вечерних торжеств старый тронный зал. Построенное еще при Саломэ Первой здание не могло соперничать в роскоши более поздними дворцовыми постройками, зато толщиной стен не уступало крепости, каковой по сути и являлось. Похоже, не одному Корвину ликование жителей Сурема показалось не слишком искренним.
Он стоял у окна и разминал затекшие плечи, с ненавистью глядя на кирасу. На вечернее празднество ее можно было не надевать, но завтра предстояла многочасовая присяга, и ему снова придется провести день в доспехах в угоду глупой традиции. Как будто с появлением ручных бомбард в этих железках остался хоть какой-то смысл! Стук в дверь вырвал его из раздражительной задумчивости - Корвин испуганно глянул на часы, висящие на стене, (одной из самых полезных королевских нововведений) неужели пора?! Он ведь даже не успел переодеться! Но слуга, склонившись в поклоне, всего лишь передал записку. Корвин быстро прочитал несколько строчек и выругался, не стесняясь в выражениях. Легче, впрочем, не стало.
Какими ветрами мятежного кузена Тэйрин (будто у нее были другие!) занесло в Сурем, и какого Ареда ему надо в покоях государыни Ирии сразу после коронации? Кстати, о государыне… только сейчас Корвин сообразил, что не видел ее во время церемонии. Жаль, что у него не выдалось свободной минуты прислушаться к последним сплетням - с самого утра от него не отходил зануда-распорядитель, а после коронации Корвин сразу отправился к себе, отдышаться перед вечерним выходом. Появляться в покоях государыни ему не хотелось: при государыне по-прежнему состояла его теща, и от одной мысли о предстоящем объяснении становилось тошно. Не он же в конце концов виноват, что матушка Тэйрин решила поехать в Сурем следом за Ирией! Он был готов спрятать ее в Квэ-Эро, несмотря на риск.
Мелькнула уже в который раз мысль, что жениться надо на сироте без роду-племени, жаль, что в знатных семьях все делают наоборот. Не будь у Тэйрин столько родни, их семейная жизнь пошла бы совершенно иначе. Но встретиться с Айвором придется, и Корвин еще раз помянув Восьмого, натянул свежую рубашку и вышел в коридор. Проходя мимо двух юных особ, мило чирикающих друг с другом в оконной нише, он краем уха уловил обрывок разговора: 'Да что вы говорите, милая, вот так прямо и сказал: моя жена?', 'Да-да, при всех! Даже при слугах!' Но прислушиваться не было времени, если сплетня свежая, то вечером она от него не уйдет. Не то, чтобы Корвин особо интересовался слухами, но при дворе иначе не выжить - нужно знать, что происходит.
Он напрасно опасался - Риэста наградила зятя одним единственным, правда, весьма суровым взглядом и провела в маленькую комнатушку, примыкавшую к спальне государыни, а сама вернулась к Ирии, в третье, последнее и самое большое помещение скромных покоев. Оно служило пленнице приемной залой для редких посетителей и гостиной, где она проводила у камина длинные одинокие вечера. Айвор ждал, удобно устроившись в кресле. Корвин бросил на южанина быстрый взгляд, отметив бесспорное сходство с Тэйрин. Теперь, когда его лицо не покрывал слой грязи вперемешку с синяками, фамильные черты Эльотоно бросались в глаза, хотя Тэйрин унаследовала и некоторое сходство с отцом:
- Что тебе от меня нужно? - Корвин сразу же перешел к делу, наедине с этим человеком он чувствовал себя неловко, вспоминая, что последний раз видел его в цепях, и ничем не помог. И хотя выбора у герцога не было, совесть все равно не давала взглянуть Айвору в глаза, слишком сильно этот синий взгляд напоминал ему о жене.
- Я навестил Тэйрин перед отъездом из Квэ-Эро. Она просила передать тебе кое-что, - Айвор протянул Корвину маленький конвертик из пергамента, - и еще на словах, сказала, что песок просыпался. И чтобы ты не искал их.
- Не искал? - Цепенея повторил Корвин, разрывая конверт. На ладонь ему выпало обручальное кольцо.
- Где она? Что с ней? - Он кричал, сам того не замечая.
- Успокойся. Они отплыли на 'Сильване', в новые земли, - Айвор пожал плечами, - Тэйрин не понравится, что я тебе рассказал, куда она отправилась. Но молчать она меня не просила, а у вас ребенок. Уж не знаю, какой из тебя муж, но лишать сына отца она не в праве, - говоря это, Айвор несколько лукавил.
Он не был близко знаком с этой кузиной, сказать по правде, и вовсе ее не знал, младшая сестра Квейга Эльотоно вышла замуж слишком далеко от морских провинций и не навещала родных. Айвор и наведался в 'Поющий шиповник' только ради Риэсты, чтобы взять для нее письмо от дочери, но одного короткого разговора ему вполне хватило, чтобы понять - вопреки собственным словам, Тэйрин хочет, больше всего на свете хочет, чтобы муж отправился за ней следом, бросив все. И понял так же, что признаться в этом кузина откажется даже самой себе. Ну что ж, герцогу не помешает длительная морская прогулка, если он хочет сохранить семью, а заодно можно быть спокойным за береговое братство, Корвину в ближайшее время будет не до того.
В охватившей дворец праздничной суматохе отряд наемников мог незамеченным пройти прямиком в тронную залу, вынести оттуда трон и тихо удалиться. А если бы кто и заметил похищение главного символа королевской власти, то посчитал бы, что так и нужно, и отправился дальше по своим делам: подбирать украшения к вечернему туалету или укладывать локоны модными нынче мелкими волнами. Поэтому пятерка дознавателей Хейнара с Реймоном во главе и вовсе не вызывала интереса у пробегающих туда сюда придворных, разве только кто-то удивился мельком, что ученик Хранителя надел зеленую котту с алым факелом Негасимой Истины вместо серой хламиды.
Псы Хейнара направлялись к покоям государыни Ирии. Если верить записям Хранителя, у них оставался единственный шанс уже не предотвратить, а всего лишь отсрочить окончательное пробуждение Проклятого. И главным оружием в смертельно опасной гонке со временем должна была стать супруга вот уже час как короля Арлана. Если только Лерик не ошибся в своих построениях, если они уже не опоздали, если им удастся вывести государыню из дворца… слишком много если.
Ирия стояла у окна, и когда она повернулась на шум распахнувшейся двери, Реймон с удивлением отметил, что никогда еще не видел государыню столь умиротворенно-счастливой. Всем было известно, что ее привезли в Сурем против воли и насильно обвели вокруг алтарей, и брак этот по сути своей был кощунственным надругательством над самой идеей освященного Семерыми союза между мужчиной и женщиной. Никто, соответственно, и не ждал, что титулованная пленница с радостью примет печальную судьбу. Бунтовать Ирия не пыталась, но после обряда заперлась в отведенных ей покоях, не выходя в свет, свитой так и не обзавелась, довольствуясь единственной служанкой, привезенной еще из Ландии.
Реймон и встречал-то государыню всего несколько раз, на особо торжественных церемониях, еще при жизни короля Элиана, и счастливой она не выглядела, скорее напоминала человека приговоренного к смертной казни, только положенная неделя ожидания в ее случае грозилась растянуться на долгие годы. Сейчас же ее глаза светились радостью, словно она и в самом деле с нетерпением ожидала возможности взойти на брачное ложе. Реймон сжал губы - этого он не предвидел, чары Ареда оказались слишком сильны, как бы не пришлось утаскивать ее силой… Дознаватель шагнул вперед:
- Вы должны отправиться с нами, государыня. У нас нет времени на долгие разговоры - король скоро придет к вам, чтобы придать браку законную силу, а этого нельзя допустить. Я все объясню вам по дороге.
Ирия отшатнулась от подошедшего слишком близко дознавателя:
- Королю нечего здесь делать, а я не собираюсь никуда уходить из этих покоев. Саломэ напрасно думает, что может исподтишка выманить нас из дворца и убить! Даже использовав для этого псов Хейнара! Если она так жаждет нашей смерти, то пусть сделает это открыто, перед всем миром!
- Я… - но договорить Реймон не успел, в оставшуюся открытой дверь вошел король. И одного взгляда на него дознавателю было довольно, чтобы понять - они опоздали. Этого уже не остановить. Но все же он сделал шаг вперед, закрыв собой Ирию, и сорвал с груди амулет. Камень засветился, набирая силу, он торопливо кричал молитву-заклинание, видя, что не успевает. Грани вспыхнули, с острия заточенного под наконечник копья алмаза сорвался ослепительно белый луч, и не долетев до цели рассыпался искрами, ударившись о невидимую стену. Король не глядя махнул ладонью, Реймон отлетел в дальний угол и остался
