Трактирщик поспешил выполнить заказ, и поставив за стойку служанку, отправился будить жену. Пускай от греха подальше прихватит заветный сундучок, да переночует у матери, на соседней улице. Мало ли чем предстоящая беседа обернется. А поразмыслив еще немного, вышел на улицу, и подойдя к старому нищему, подпиравшему спиной угол соседнего трактира, шепнул ему пару слов на ухо. Пускай Варго сам решает.
Криворукий не торопился. Прошли фонарщики, проверили, во всех ли фонарях горит масло, затем сменилась первая ночная стража, Несмотря на тяжелые времена (впрочем, когда это они были легкими), хозяева кабаков и увеселительных заведений исправно платили осветительный сбор, даже увеличили взносы, в надежде, что яркий свет заманит посетителей. Расчет не оправдался - жители Сурема предпочитали по ночам сидеть дома, но немногие смельчаки могли не опасаться, что их ограбят и зарежут в темноте. И то и другое теперь делали на свету, особо не стесняясь.
Впрочем, закрывались заведения теперь все равно рано, и масла в фонари заливали так, чтобы хватило до первой стражи - аккурат чтобы по кружечке пропустить, да отправиться домой, двери закрывать, окна запирать. Трактир Мартиноса пожалуй, единственный во всем квартале по-прежнему работал всю ночь, чтобы незваные, но дорогие гости в любой момент могли промочить свои ненасытные глотки.
Варго заявился уже после полуночи, привел с собой всего троих, и те тихо пристроились за ближний к двери столик, в то время как сам Криворукий направился к одиноко сидящему Лерику. Тяжело опустился на стул, хмыкнул:
- Ишь ты, какая птица! - Хранитель потянулся к бутылке, но Варго остановил его, - нет уж, пить я с тобой не стану, Лерик-книгочей. Говори, что тебе надо, и побыстрее. А то знаешь, хоть ты и высокий советник, да как посмотрю на твою рожу кислую, так рука сама и тянется вдарить. Боюсь, не удержусь. Я, знаешь ли, четыре года кайлом махал, да при каждом взмахе представлял, что по тебе прохаживаюсь, - обычно громкоголосый, Варго говорил сейчас тихо, но в голосе звенела такая ненависть, что обернись она ядом, хватило бы отравы на весь мировой океан.
Лерик сдержал усмешку - Криворукому было не по силам напугать его, ни громкими угрозами, ни тихим шипением. Он боялся только одного: не успеть. Чанг вот не успел. Юноша послушно отодвинул бутылку:
- Как знаешь, Варго. Вино хорошее, я у хозяина самого лучшего спросил, совсем как ты для меня в тот раз. Но я понимаю, ты на меня сердишься. А зря, Варго, зря. Ты вот мне ребра переломал, чуть к Творцу раньше времени не отправил, а я на тебя не сержусь. Потому что за дело бил. Я ту трепку заслужил. Загородился, забыл, кто есть, и кем останусь. Из грязи можно вытащить, да нельзя отчистить. Ты пострадал из-за меня, потерял годы жизни и много денег. И если первое я вернуть не могу, то второе возмещу с лихвой.
- Деньги? Это всегда хорошо, - недоверчиво произнес Криворукий. В прочувствованную речь мальчишки он и на медяк не поверил. Раскаивается тот… Как же! Дураков пусть поищет в себя в Высоком Совете, а здесь дурных не держат. Видать, сильно приперло Хранителя, если ему старые друзья понадобились, да так, что готов любые деньги заплатить, - и кого за твои деньги я должен убить? - Поинтересовался он, - ты имей ввиду, что сдеру вдесятеро, и за работу, и за обиду, и за молчание.
Лерик покачал головой:
- Я не буду тебе платить, Варго. Ты возьмешь свою плату сам. И она будет больше, чем ты в силах себе вообразить.
Разбойник снова только хмыкнул - из всех наук он освоил только счет, но зато в полной мере, и мог себе представить весьма и весьма большую сумму, с точностью до золотого, но Лерик продолжал:
- Вся дворцовая сокровищница будет в твоем распоряжении. Сколько унесешь, все твое.
- Да ну? И кто ж меня туда пустит? Неужели у тебя ключик есть?
Лерик улыбнулся в ответ:
- Вообще-то есть. И я даже готов открыть тебе дверь, при одном условии: дворец ты возьмешь приступом сам.
- Чего? - Варго решил, что ослышался.
Хранитель пояснил:
- Дворец сейчас охраняет только гвардия, а их не так уж и много, и защищать они будут в первую очередь королеву. До коронации осталось несколько дней, это твой единственный шанс. Ты станешь богат, Варго, неслыханно богат.
Криворукий все еще не понимая, спросил:
- А тебе-то с этого что?
- Коронация, - сухо пояснил Лерик, - ее не должно быть. Принц должен погибнуть во время вашего набега.
И снова Варго не поверил своим ушам:
- Ты ж его наставник! Говорят, ты его с пеленок растил, в короли готовил! Ты что же это, - Криворукий замер, - ошарашенный пришедшей в голову мыслью, - сам на трон метишь?!
Лерик с яростью отшвырнул свой кубок, металл жалобно звякнул, стукнувшись о каменный пол:
- Принца давно уже нет! Вся эта история про королевскую магию - сказки для простонародья! Не думал, что ты, Варго, на такую чушь поведешься!
- А кого ж тогда короновать будут?
- Любовника королевы, - выплюнул Лерик, - по-твоему, случайно Элиан взял да и умер в одночасье, перед этим сыночка зачаровав? Он ведь эльф, бессмертный!
- Так ведь он, эта, к Творцу вернулся, они эльфы всегда так делают, когда жить устают.
- Сам подумай, голова деревянная, если бы он уставший был, стал бы одну войну за другой затевать? Элиан собирался править миром, а королева давно уже ему надоела. У него другая была, покрасивей, помоложе, и плодная. Еще немного, и Саломэ бы в обитель отправилась. Вот она мужа и отослала к Творцу.
- Погоди, так что же, она и сына тоже? - Недоверчиво спросил Варго.
Лерик и сам понимал, что здесь в его легенде слабое место. Саломэ в народе до сих пор искренне любили, как добропорядочные горожане, так и воры и разбойники, поскольку от ее милостей перепадало даже им. Именно Саломэ настояла, чтобы каторжников и заключенных пользовали храмовые целители, а не первый попавшийся травник из тех, что подешевле берет. Она же, еще в бытность наместницей, позволила каторжникам отдыхать каждый седьмой день.
- Нет, конечно, настоящий принц жив, но его увезли, куда - даже я не знаю, и подменили ее дружком сердечным. Тот тоже эльфийских кровей, когда король Ирэдил брата навещать приезжал, они и познакомились. Если его коронуют, то потом Арлан уже никогда не докажет, что он законный наследник. Да и не позволят ему.
Варго долго, испытующее смотрел на юношу:
- Сдается мне, что ты врешь, Лерик-книгочей, вот только понять не могу, где. Наловчился ты там, при дворе.
- Сам подумай, Варго, зачем мне лгать? Я уже Хранитель, Хранителем и останусь. А если принц - сын Элиана, и мой воспитанник, то когда он станет королем, я буду стоять за его троном и давать советы, не так ли? Сидел бы я здесь, будь он настоящий наследник? Желал бы его смерти так сильно, чтобы обратиться к тебе? Эта женщина лишила моего мальчика отца, отобрала у него трон, - теперь в голосе Лерика звучал настоящий, неподдельный гнев, - я хочу, чтобы она заплатила за это!
Но Варго все еще раздумывал, и Лерик добавил последний, завершающий штрих:
- Ты ведь слыхал, наверняка, что министра Чанга арестовали? Вот и подумай, почему вдруг такая немилость, именно сейчас, перед самой коронацией.
- И то верно, - кивнул Криворукий, - так ты говоришь, у тебя ключ от сокровищницы имеется?
- Да. Там хранятся некоторые старые свитки с законами, и я, как Законоговоритель империи, имею к ним доступ. Ты получишь свою плату, Варго, поверь, мне не нужны деньги, я с радостью отдам их тебе. Только выполни свою часть сделки.
- Тогда по рукам, Лерик-книгочей. Ты и впрямь вырос, - и кривая пятерня бывшего каторжника легла поверх тонкой ладони книжника, испачканной чернильными пятнами.
