Вулф промолчал, его лицо окаменело.
– Черт возьми! – Шейн вскочил со своего кресла, обводя пристальным взглядом сидевших за столом. – Что за семья у меня? Вы всегда готовы вцепиться друг другу в глотку, да еще так вульгарно?
Несколько бесконечных секунд он стоял, глядя на них, его янтарные глаза искрились как два угля, затем вновь уселся за стол.
Разговор стих, и мы закончили трапезу в почти полном молчании.
Войдя в библиотеку, чтобы присутствовать на сеансе, я увидела подготовленный заранее реквизит. Простой стол на четырех ножках стоял у стены, заставленной книгами, которая отделяла библиотеку от гостиной. Именно здесь, по моим предположениям, был замурован громадный механизм органа. Причудливо украшенные подсвечники с толстыми восковыми свечами стояли по обе стороны стола, черное бархатное покрывало, расшитое символами колдовства, скрывало ряды тяжелых, переплетенных в кожу томов, превращая просторную комнату в таинственную обитель.
На темном ковре с помощью какого-то люминесцентного порошка был начерчен круг, устанавливающий загадочную пограничную зону действия Трулы.
Я поделилась с Норой своими наблюдениями по поводу эффектного оформления.
– Дорогая, Трула профессионал, – ответила мне она. – Используя свой талант, она устраивала представления в ночных клубах. И знаете, она пишет книгу. Благодаря этому я и познакомилась с ней.
– Не понимаю, – ответила я, охваченная неприятным предчувствием.
– Трула обратилась к нам и попросила разрешения провести здесь кое-какие исследования, – объяснила Нора. – Она слышала о кровавом камне. Представьте! Соколиный замок всегда казался изолированным от остального мира, пока не пришло письмо Трулы с вопросом, не может ли она включить этот уродливый камень в свою книгу, которая будет посвящена всевозможным сверхъестественным феноменам. Трула очень много путешествовала, разыскивала дома с привидениями и входила в контакт с духами. Не сомневаюсь, что когда-нибудь ее книга будет опубликована и большинство публики осознает возможности парапсихологии.
– А вы видели ее книгу? – спросил Вулф.
– Конечно нет, дорогой, – ответила Нора. – В ней содержится то, что Трула называет «конфиденциальной информацией». Она держит ее в тайне, пока не будет получено разрешение на использование определенных имен.
Я не поверила ни одному слову этой истории. Я слышала о людях вроде Трулы, которые разъезжают повсюду, злоупотребляя доверчивостью толпы. Если эта женщина была настолько ловкой, что выступала в ночных клубах, почему она осела в Соколином замке?
Мне не казалось, что сеансы Трулы можно отнести к шоу-бизнесу. Но когда мы расселись и плененная созданной атмосферой публика уставилась на большой круглый стол, Вулф сказал:
– В этих сборищах мало занимательного. Будем надеяться, что ее представление окажется хорошим.
– Представление? – повторила я еле слышно.
– Конечно, – ответил Вулф. – Ведь вы не ожидали, что будет нечто иное?
– По правде говоря, нет, – пробормотала я.
Я обнаружила, что смотрю на Трулу другими глазами. Мне показалось, что я нахожу сходство в ее удлиненном лице с оплывшими жиром, невыразительными чертами миссис Данкуорт.
Трула исчезла из комнаты.
– Чтобы приготовиться, – прошептала мне Нора, в то время как Хью выключил хрустальную люстру над нашими головами и взял в руки вощеный фитиль для зажигания свечей. Они вспыхнули ярко, затем их пламя ослабло, и они горели неярким зеленовато-желтым пламенем, создавая вокруг нас мрачное зеленоватое освещение.
Тяжелый, почти осязаемый запах исходил от Трулы, когда она появилась вновь. Она натерлась каким-то магическим составом, окутавшим нас облаком такой таинственной силы, что мне показалось, будто я вижу легкие испарения, расползающиеся как туман в волшебном сиянии свечей. Заиграл орган.
Хью, подумала я, так как он вышел из комнаты.
Мрачные мелодии наполнили комнату.
– Старый Шейн замуровал трубы инструмента в стенах, – прошептал Вулф. – Акустика здесь потрясающая.
– А Шейна играла? – спросила я.
Вулф кивнул.
– Очень хорошо. – Его лицо оставалось бесстрастным.
Трула сменила атласный брючный костюм, в котором она была за столом, на длинное струящееся одеяние, распустила волосы. Они блестящими волнами падали на плечи, почти скрывая ее лицо. Тяжелая цепь с большим медальоном висела у нее на шее, и широкий серебряный пояс стягивал одеяние вокруг талии.
Скользящей походкой она обогнула стол, делая летящие пассы и издавая нежные горловые звуки в ритме музыки.
Через несколько секунд она уселась и попросила тех, кто хочет посоветоваться с умершим, придвинуть стулья к столу и положить руки на его гладкую поверхность.
– Я снова хочу поговорить с Мэтью, дорогая, – произнесла Нора. – Но если мы намерены войти в контакт с Шейной, Шейн должен быть за столом.
