площадь, не разрешая там митинги. А на Манежной площади, где начали собираться десятки и сотни тысяч людей, вообще придумали парк с фигурами Церетели и подземные магазины, чтобы раз и навсегда закрыть тему народных собраний в непосредственной близости от Кремля.
Последняя попытка спасти страну была предпринята в марте, когда несколько наиболее непримиримых народных депутатов СССР приняли решение о срочном созыве съезда бывших народных депутатов СССР для принятия резолюции о незаконности Беловежских соглашений и распада страны. На семнадцатое марта был назначен митинг несогласных. Весь мир замер в напряженном ожидании, биржи начало снова лихорадить. Марка в который раз начала терять в соперничестве с растущим долларом.
Масла в огонь подлил Гавриил Попов, неожиданно разрешивший митинг семнадцатого марта. Конечно, бывшим народным депутатам никто и не подумал предоставить для проведения собрания Кремлевский дворец съездов. Оргкомитету пришлось искать место, где могли разместиться полторы тысячи депутатов. Но в Москве практически все крупные залы и дворцы категорически им отказали. Пришлось ехать за пределы столицы, в подмосковный совхоз «Вороново». Всем было объявлено, что на съезд прибудут полторы тысячи делегатов. На самом деле не приехала даже десятая часть. Руководители бывших национальных республик осознали все прелести независимого существования, когда можно не отчитываться перед Москвой, не бояться строгих проверок и владеть всем, что есть в пределах своей страны. И поэтому практически все народные депутаты из новых государств проигнорировали этот съезд, который не мог считаться легитимным при недостатке кворума.
Оргкомитет, собравший подобие съезда в подмосковном совхозе, быстрее остальных осознал, что их последняя попытка спасти уже умершее государство провалилась. Никто больше не верил в его возрождение, а многие и не хотели его, посчитав, что им легче будет жить в своих национальных республиках, которые обретали статус суверенных государств.
Но эта последняя попытка собраться для защиты бывшей страны встревожила не только российское руководство. Подобное событие невольно сыграло на руку правительству Ельцина. Западные союзники осознали масштабы проблем – ведь в случае провала реформ в Советском Союзе к власти в Москве могли прийти левые радикалы, с которыми практически невозможно договориться. Было принято беспрецедентное решение об оказании помощи Ельцину и правительству Гайдара.
Так выглядела последняя легитимная попытка остановить процесс распада, повернуть его в обратную сторону. Но весной девяносто второго подобные планы были обречены на неудачу.
Зато нарастали противоречия между Ельциным и правительством Гайдара, с одной стороны, и вице- президентом Руцким, спикером Верховного Совета Хасбулатовым и самим парламентом – с другой. Было очевидно, что подобное противостояние не может закончиться ничем хорошим. Все попытки председателя Конституционного суда Зорькина примирить обе стороны не дали никаких результатов. Верховный Совет требовал немедленного изменения экономической политики правительства и отставки Егора Гайдара. Ельцин пытался маневрировать – шел на снятие наиболее одиозных министров, делал все, чтобы спасти правительство Гайдара. Но к декабрю девяносто второго он сам отчетливо понял, что перемены необходимы. Президент выдвинул Черномырдина вместо Гайдара на пост премьера. Тот, продолжая экономическую политику, начатую его предшественником, осторожно начал сворачивать реформы, предпочитая длительную и спокойную эволюцию бурной и неуправляемой революции. В том числе и в экономике.
Однако это назначение уже не могло удовлетворить непримиримых противников Ельцина. К марту ситуация снова накалилась. Было предложено провести референдум о доверии президенту, однако Верховный Совет не поддержал эту идею. Через несколько дней Ельцин выступает сразу по двум каналам российского телевидения и заявляет, что на нем, как на президенте, лежит ответственность за обеспечение единства и целостности Российской Федерации. Он объявляет, что подписал Указ об особом порядке управления до преодоления кризиса власти.
Через несколько дней на заседании Верховного Совета секретарь Конституционного суда прочтет заключение Конституционного суда, вынесенное в ответ на обращение Верховного Совета после выступления Ельцина. В решении Конституционного суда будет отмечено, что незаконный указ президента дает основания для объявления ему импичмента. Еще через день срочно собирается Съезд народных депутатов, на котором не удается провести решение об импичменте Ельцину – не набралось необходимое число голосов.
В апреле будет проведен референдум по вопросу доверия президенту, и тот получит необходимую поддержку. Сколько раз в течение своей жизни он будет испытывать свою судьбу! Лето пройдет в ожесточенном противостоянии, и к осени Ельцин примет твердое решение покончить со всеми своими оппонентами. Фактически он идет не просто на нарушение существующий Конституции – он сознательно доводит ситуацию до предела, за которым начинается гражданская война.
Его указы будут признаны незаконными Конституционным судом России. Верховный Совет примет решение о возложении обязанностей президента на вице-президента страны. Штурмом вооруженных отрядов оппозиции будет взято здание мэрии, они попытаются прорваться в телецентр, при этом будут убитые и раненые. В Москве начнутся стычки между противоборствующими сторонами. Но Ельцин не собирается никому отдавать власть, даже если все его действия будут признаны неправомочными. Он вызывает в город армию. Грачев делает все, чтобы армия не принимала участия в этих столкновениях. Он до последнего тянет время, пытается не вводить танки в город, не хочет, чтобы армия вмешивалась в это противостояние. Но Ельцин настаивает. Осторожный Грачев хорошо помнит, чем закончились августовские события, когда танки уже входили в город. Язов долго сидел в тюрьме и вышел оттуда только по амнистии. Поэтому Грачев просит отдать ему письменный приказ. Как министр обороны, он обязан выполнять приказы своего главнокомандующего, но не хочет быть «крайним», когда в случае неудачи «крайним» станет именно он.
Ельцин посылает ему письменный приказ. И тогда танки снова входят в город и, расположившись на набережной, открывают огонь по зданию парламента. Конечно, Ельцин совершает антиконституционный акт, и нигде в мире подобное решение не может считаться легитимным. Но справедливости ради стоит признать, что Руцкой и Хасбулатов не вызывали особо положительных эмоций у большинства людей, считавших их креатурой самого Ельцина, которые поссорились по непонятным для простых людей мотивам, в силу личных амбиций. Народ и армия посчитали подобные московские разборки внутренним делом столичных элит. Огромная страна не разделилась пополам, на сторонников президента и Верховного Совета. Люди просто устали от этого вечного политического цирка, который длился уже много лет.
Но люди ничего не забывают и не прощают. На декабрьских выборах девяносто третьего года триумфально победит партия Жириновского, которого никто всерьез даже не рассматривал. Один из лидеров демократического крыла в сердцах воскликнет: «Россия, ты одурела!» Показательно, что во время расстрела танками парламента страны этот деятель не захотел произносить подобной фразы...
Будет принята новая Конституция. Потом – новые экономические потрясения, а в следующем году начнется первая чеченская война. Потом последуют выборы, августовский дефолт, чехарда с премьер- министрами, новые попытки импичмента президента... Сам Ельцин попадет в больницу и уже не сможет нормально руководить страной. Собственно, все восемь лет его правления были непрекращающейся войной со своими оппонентами, конкурентами, соперниками и даже союзниками. Этот человек был рожден для борьбы. Спокойно существовать он просто не мог.
В декабре девяносто девятого он сделает свой последний и самый непредсказуемый шаг в политике: оставит вместо себя Путина и уйдет в отставку. К этому времени становится понятно, что он абсолютно недееспособен и уже никогда не сможет восстановиться. Единственный способ сохранить политическое наследие – это передать власть в надежные руки человека, который сможет гарантировать сохранение этой власти и не тронет семейный круг Ельцина.
Парадокс заключается в том, что избранный на волне демократизации народным волеизъявлением летом девяносто первого, он выберет себе такого преемника. Если бы кто-то сказал ему в девяносто первом, что таковым будет бывший подполковник КГБ, сам Ельцин не поверил бы в такое будущее. Но именно это и произошло. Пришедший к власти на волне критики прежнего режима и его структур, он выбирает в качестве своего преемника представителя тех самых структур, с которыми боролся. При этом выбор не кажется странным, если учесть, что два предыдущих премьера – тоже представители тех самых структур. Примаков и Степашин в разное время будут руководить разведкой и контрразведкой страны, тесно
