— Дорогие ребята, — сказала она. — Один из наших учеников открыл новую ботанику. Она очень интересная, и поэтому все десять вопросов и ответов из этой работы я напишу вам на доске, чтобы вы их хорошо запомнили.
И начала писать.
Когда учительница дописала, она так смеялась, что у нее текли слезы, а мы смеялись еще больше. Смеялся и Петр, который сидит со мной, а он никогда не смеется, потому что у него папа инспектор над всеми школами.
И Шпало смеялся, но только так, уголками рта. Тут-то мы и поняли, что он не совсем уверен, не его ли это контрольная.
Всех нас разбирало любопытство, и мы спросили учительницу. Кто же открыл эту ботанику? Но она сказала, что это секрет.
Канторис встал и сказал:
— Это не я, потому что в бобовых я написал сливу, и еще я думал, что клетки рассматривают в гороскоп.
Потом учительница постучала указкой по столу:
— Ну, достаточно, ребята! Теперь я проверю, как вы повторили материал.
Это нам испортило настроение, и мы больше не смеялись.
Когда прозвенел звонок и все пошли на переменку, учительница сказала:
— Ты останься в классе, Фасолинка.
Я испугался. Учительница закрыла двери класса, и мы остались только вдвоем. Она сказала:
— Ты списывал, это явно. Но почему ты написал «контрольная» среди бобовых, когда это всего- навсего надпись, а? Потому твои ответы передвинулись и вместо микроскопа получился горох, а вместо бамбука сорокаметровая пшеница.
Я ничего не ответил, потому что мне вдруг стало очень жарко.
Учительница потрепала меня по голове и сказала:
— Открой окна и сотри с доски.
Я бросился открывать окна.
Потом был урок физкультуры, а после мы пошли домой.
Но с Червенкой я не разговариваю. Раньше я с ним разговаривал, но теперь не буду! Зачем он написал «контрольная», да еще так криво?
Я думал, что это ответ на вопрос о бобовых. Никто не написал слова «контрольная», потому что учительница не просила это писать. Только Червенка написал. Он всегда воображает себя самым умным.
Я люблю нашу учительницу, а Червенку нет. И вовсе он не самый умный, а самый глупый.
Вечером пришел Миша и все еще смеялся. Я рассердился на это и вот что ему сказал:
— Не пойму, чего ты все грохочешь? И совсем это не смешно!
Миша удивился и пошел спать.
И я пошел спать.
ПОСЛЕ ЗАХОДА СОЛНЦА
Когда в школе проходит сбор бумаги, мама всегда говорит:
— Ну слава богу! — И дает мне отцовские газеты, журналы и все бумаги.
Когда проходит сбор утильсырья, отец говорит:
— Ну слава богу! — и дает мне из подвала все бутылки, а из чемоданов мамины тряпки.
Потом бывает крупный разговор, но я не виноват, и мне ничего не могут сделать, потому что я — ребёнок и должен слушаться и маму и папу.
Поэтому я очень люблю всевозможный сбор, но больше всего сбор железа. Тогда мы берем тележку, и каждый хочет быть конем. Тележку мы просим у маминого дяди-садовника.
В нашей группе есть и девочки. Сначала мы не хотели их брать с собой, но Миша сказал:
— Пусть идут с нами! Их скорее пустят в подвал, чем нас, потому что мальчишек всегда боятся.
И это действительно было так, и мы набрали три тележки железного лома. Возвращаясь домой, мы встретили Шпало, и он сказал:
— Одолжите мне тележку! Тут у меня есть здоровенный кусище железного лома, а один я его не подниму.
Мне это не понравилось, потому что я хотел, чтобы у нас лома было больше всех.
Но Миша спросил:
— Хорошо! А где он у тебя?
И мы пошли за ним, потому что Миша наш командир,
Подойдя к дому Шпало, мы очень удивились, а Зуза сказала:
— Никакой это не железный лом, а настоящая печь.
И вправду это была печь. Нам даже показалось, что она весит целых пятьдесят килограммов, пока мы ее поднимали.
Когда мы шли из школы, мама Шпало увидела нас и позвала, чтобы мы помогли ей отнести белье в прачечную. Шпало не пошел. Он сказал, что он будет сторожить тележку, чтобы никто ее не украл.
Все белье вместе с рубашками Шпало мы положили в корыто, а Шпалова мама пошла развести огонь. Но тут она заметила, что разводить огонь негде. Она закричала:
— Господи! Кто-то украл у меня печь!
Мы, не говоря ни слова, выскочили из прачечной.
Я Шпало сказал:
— И не стыдно тебе? Ты обворовал собственную мать и поэтому теперь будешь ходить во всем грязном!
Шпало готов был разреветься.
— Я не знал, — захныкал он, — что мамка сегодня будет стирать. Мне так хотелось выиграть футбольный мяч! Я бы и вам дал поиграть.
— Вор далеко не убежит! Что ты теперь выиграешь? — сказал я ему.
Миша разозлился:
— Не приставай и помолчи! Нужно подумать, что делать.
Он болеет за Шпало и занимается с ним по математике.
Потом мы ходили просто так, без дела. Мы уже проголодались, но Миша все думал и думал, и нам пришлось ждать. Потом он приказал:
— Сразу же после захода солнца встретимся во дворе. Каждый подготовит десять килограммов железного лома, так как нас тут пять. Кому не нравится, может не приходить.
Мы сказали, что придем. Тогда Миша взял тележку, и пошел домой.
