язычников. Племенные боги гневались, что их забывают, не почитают, не дают жертв.
Во Владимиро-Суздальской Руси «восстания волхвов» проходили в 1024 и 1071 годах. Нескольких священников волхвы принесли в жертву языческим богам.
В 1070-е годы в Новгороде некий волхв принялся уверять народ, что от христианства идут голод и всевозможные заболевания. Огромная толпа собралась вокруг волхва и слушала его вполне серьезно. Только дружинники и кучка горожан окружили князя Глеба Святославича. Никакие доводы на волхва и его свиту не действовали. Тогда князь спрятал под одежду топор и подошел к волхву.
— Вот ты вещаешь о том, что ждет нас всех, и нескоро… — молвил князь. — А скажи — что будет с тобой самим сегодня?
— Великие дела совершу! — высказался умный волхв.
Тогда князь достал из-под плаща топор и одним ударом развалил голову язычнику. Только тогда народ понял, что никакой он не святой, и не стал возвращаться к язычеству.
Еще в XII–XIII веках в городах могли появляться языческие жрецы. Православные вели с ними не только словесные прения, но и вооруженные сражения.
Финно-угорские племена на севере и северо-востоке Руси — сплошь язычники, по крайней мере до середины XIV века. Проповедников христианства они в лучшем случае прогоняли, а случалось — и убивали.
Время исчезновения язычества можно определить довольно точно: язычники кладут в погребения вещи, необходимые покойнику в ином мире. Ведь «иной мир» язычника существенно не отличается от «этого» мира. Христиане верят, что в мире ином вещи покойнику не нужны, и их с ним не кладут.
Не кладут и сопроводительную пищу — корчаги с кашей, сосуды с водой и молоком, куски разрубленных туш. Христиане не кормят покойника, не дают ему пищи на время похода в иной мир.
Естественно, христиане не сжигают трупов. Наоборот, для них важно, чтобы труп сохранялся полностью, лежа на спине и головой на запад. Мессия придет с востока, там вострубит труба… И мертвые встанут, сразу лицом к мессии.
Языческие погребения до нашествия монголов известны по всей Руси. До середины XIII века не было на Руси области, в укромных уголках которой не жили бы и не справляли своих обычаев язычники.
В конце XIV века на Западной Руси этого уже нет. Элементы языческого обряда доживают до середины — конца этого столетия в глуши белорусских лесов.
В Волго-Окском междуречье только в XV веке окончательно перестали класть в могилу с покойниками вещи: оружие, орудия труда — с мужчинами; иглы, украшения — с женщинами. Часть современников Дмитрия Донского и даже Ивана Третьего, особенно в деревнях, оставались язычниками.
В XV веке финское население окрестностей нынешнего Петербурга поклонялось деревьям и фантастическим растениям, которые похожи на овец и приносят ягнят. Впрочем, и русские показывали иностранцам шапки, сделанные из шкур этих фантастических существ.
Двоеверие
Но и крещеные жили сразу в двух разных мирах: и в мире христианства, и в мире язычества. У всех первых князей и у многих князей XI–XIII веков — по два имени. Ольга крещена как Елена. Владимир крещен как Василий. Именем Ярослава Мудрого названы два города: Ярославль и Юрьев. Оба наречены разными именами одного человека, потому что крестильное имя Ярослава Мудрого — Юрий.
Два имени имели и приближенные князей, бояре, и дружинники, и все простолюдины — все русские-русины, принявшие таинство крещения.
За этим обычаем — иметь имена христианское и языческое — стоит огромный пласт представлений, сначала получивших название в Церкви:
Двоеверие означает, что человек искренне ходит в церковь, крестится и молится Богу, вешает в доме иконы, крестит детей и уважает священников. Но так же искренне он почитает и языческих богов, может поклоняться им, приносить жертвы, молиться им. Постепенно, конечно, языческий пласт культуры тускнеет, слабеет, забывается и через 2–3 поколения исчезает совсем. Об этом можно говорить так уверенно потому, что ничего нового и ничего особо специфично русского в двоеверии нет. Такую стадию в своей духовной жизни прошли очень многие страны; ученые изучали это явление на примере народов, крещенных в XVIII–XIX веках, и двоеверие изучено очень хорошо.
Так и на Руси у многих христиан на всякий случай «был спрятан идол, выдолбленный или нарисованный». Весь домонгольский период продолжает существовать культ священных деревьев и камней. Священные дубы почитают даже князья — кланяются им; проезжая верхом, сходят с седла; привязывают ленточки к ветвям.
Слияние христианства и язычества
Русское язычество вошло в православие далеко не только невинными жаворонками из теста на Троицу и блинами — солнечными знаками — на Масленицу. Не только резными коньками крыш и расписными наличниками. Не только свастиками и уточками с конской головой по подолам рубах.
Язычество проявляется уже в понимании жилища, где живет как бы христианин. Русская изба организована по стародавним обычаям. Столетиями, по крайней мере до XIX века, сохранялись традиции строить дом — модель Вселенной. Но что это за модель? Христианский храм — тоже модель, но вполне определенно христианская. В основу плана крестово-купольного храма положен крест, над которым раскинут полукруглый купол — символ небес.
А изба с ее символикой — языческая модель мира. И она к тому же населена языческими божками. Дом русского православного — весьма своеобразное место, которое люди разделяют с домовым, кикиморой, банником, запечником, чердачником, подвальным и прочими созданиями. В этих божков верят вполне серьезно. Встречаются люди, которые общались с ними. Домовому приносят жертвы, кормят его. И с овинником нужно уметь договориться. И с чердачником.
Это уже, строго говоря, не двоеверие. Это пласт языческой культуры, которая живет внутри христианской как ее неотъемлемая часть. На представления об этих существах распространяются вполне христианские понятия.
По представлениям христиан, младенцы способны разглядеть то, чего не видят погрязшие в грехах взрослые. Лишь непорочные могут видеть существ божественного, горнего мира — ангелов, архангелов, святых. Тех, кого мы не можем узреть в силу своей порочности. А вот бесов могут видеть как раз люди, упавшие ниже обычного человека; те, кто становится «достоин» лицезреть как раз тех, кого мы обычно не замечаем.
В народных поверьях часто бывает так, что маленькая девочка видит кикимору. Взрослые ее видеть не могут, а дети — вполне. Получается, что непорочные способны видеть нечисть — как будто бы она тоже святая и открывается тем, кто ритуально чист. Здесь сильно смешивается христианское и языческое отношение к жизни. Языческое даже преобладает — потому что для язычника не очень важен источник магической силы. Кикимора и любой из святых для него уравнены по смыслу, как носители этой силы.
Разделять свое жилище с бесами — совершенно не по-христиански.
Сколько написано о гаданиях в русской бане! А ведь оно возможно только потому, что после строительства новой усадьбы священник освящает все строения. Все созданное человеком освящается, из всего изгоняются бесы. Кроме баньки.
В усадьбе человека, который называет себя христианином, остается строение, не освященное Церковью. Строение, где не полагается держать икон; строение, в котором может поселиться кто угодно.
Гадающие девицы должны приходить в баню в полночь, сняв украшения и нательные кресты,
