Проверка слуха

которые роняют соленые словечки,
потому что
всё равно скользко.

* * *

Баллистика есть точная наука.
Когда в твоих руках согнётся луком
упругий стан,
и к тёмным небесам
закинутся грудей боеголовки,
прошу тебя:
не божьею коровкой,
но мужем выступай!
И за тобой
останется сладчайшая победа!..
«Будь же стратегом, Лебедь!» —
просит Леда,
но Он опять под властью Ганимеда,
вчерашних сплетен, сытного обеда —
и не готов вести священный бой…

* * *

Когда до сна какой-то краткий час,
бывает так: нашарю вдруг пятак,
оглаженный бессчётностью касаний,
потёртый и заношенный в кармане,
для верности прищурю правый глаз
и — как влеплю в орлянку сам-на-сам!
И выиграет правая у левой
рука, но всё равно не станет драться,
не скажет «Нам давно пора расстаться!»,
не сложит тихий кукиш за спиной,
сообразуясь, верно, с головой —
хоть глупой — но одной.

* * *

У грека негреческий профиль — такая беда!
Потомок Ахилла прохожим суёт лотерею,
дрожат у причалов, как в оные годы суда,
и дико растут апельсины вдоль улиц Пирея…

А я строю горку из косточек синих маслин,
тяну потихоньку из крохотной чашечки кофе,
решая в уме с ударением: эллин — эллин?
Хоть это неважно — у грека негреческий профиль.

* * *

Озабоченной мухой, бодающей тупо стекло,
деловым паучком, отрезающим мухе пути,
домработницей Тоней, уверенной, что истекло
время жизни пустых насекомых, и надо мести
паутину со стен, а нахалку прихлопнуть к окну
пожелтелой газетой, свистящей и жесткой, как кнут, —
кем я стану, когда, отбоярив земную вину,
из иных измерений меня в эту точку вернут?

ЖЕНЬКЕ

Халвою и серой пропах —
с улыбкой на странных губах,
всегдашним изгибом:
о, чья-то погибель!
И чья-то надежда и страх!..
Из почки, из точки, из споры,
из — даже не на спор — но ссоры —
осколок зеркальный
мне — каменной, скальной,
бегущей от всяких повторов,
ты выпал!
Козырная карта!
Кому?! Безголовой, азартной!
До линий руки отраженьем,
до вдоха, до века суженья!..
…О, бедные матери Спарты!