Шесть лет на аутодафе,Шесть лет — отсрочки приговора.Бродяги, нищие и воры —За войны, за голодоморы,За жизнь в аду, за наговоры,За страх, забивший рот и поры —Шесть лет на аутодафе.В себя отчаянно плюютИ тешат мир, и сами рады…Пошли же, Боже, им приютНе в самом жарком месте ада!..
* * *
Не жгите архивы, имущие, длящие власть!Сжигая ступени, нельзя устоять на площадке,Не вынуть и камня из этой стовекой брусчатки,Страшась, как в безумье, в глухое беспамятство впасть…История — девка идет по удобным рукам…История — дева, как трудно хранить ей невинность! —Сегодня сечет невиновных, а завтра повинных…Не жгите архивы — мы снова придем к тупикам.
* * *
Буду жить, как трава, как песок,как усталость, как вера, как ноша…Будет жизнью моей припорошенкаждый камешек и колосок.В мире формул и сложных структур —объяснённых и необъяснённых —буду жить и пропеллером с кленаежегодно слетать на бордюр.Буду жить и кружится легкотополинкой какого-то мая,до последнего мига не зная —для чего…
* * *
Все города, в которых не жила,но так хотела жить — до заиканья! —границами, барьерами, векамиотделены…Помпейская золас мадридской кровью, с глиной палестинразмешаны…Для будущих крестинБайкал нацедит чашу до краёв!..Но буду я — не яв восьмом кругу,в цепи небесконечных превращений:вдруг я рожусь в Перу или в пещеретому вперёд или тому назад сто лет?..И может, лишь желание моё —прапамять,заключенная в скелет —зацепится за недробимый атом:жить где-нибудь в Москве,ругаться матомпо поводу чего-нибудь вообще,что в данной жизни непереводимо…Что ангел говорит? Не брать вещей?Париж… Мадрид… Венеция…Я — мимо.
* * *
Сели Вася с Ваней,выпили по первой.Обсудили Маню —осудили стервой.Огурец солёныйпокрошили мелко,под стопарь Алёнуосмеяли целкой.Третью опрокинув,зажевали луком —вспомнили про Нину:всем, мол, сукам сука!..К пятой подбираясь,
