с ним не знакомился, а его содержание доводилось только в изложении, — до 16 мая 1991 г., когда был принят первый в отечественной истории закон «Об органах государственной безопасности в СССР».
Прежде чем говорить о деятельности Ю.В. Андропова на посту председателя КГБ СССР, следует остановиться на чрезвычайно важном вопросе о механизме выработки и реализации политики обеспечения безопасности в Советском Союзе.
К выработке подобного механизма на общесоюзном уровне Андропов имел самое непосредственное отношение и как председатель КГБ СССР, и став кандидатом, а потом и членом Политбюро ЦК КПСС.
Возможно, для многих читателей окажется неожиданным тот факт, что непосредственными субъектами реализации политики обеспечения безопасности СССР являлись, помимо КГБ и ГРУ, также Министерство иностранных дел, Министерство обороны,
Министерства внешнеэкономических связей, здравоохранения, образования и некоторые другие.
В целом понятно, что содержание политики обеспечения государственной безопасности определяется целями, задачами развития страны, а также формами и методами их реализации. Ибо политика обеспечения государственной безопасности является лишь производной, одним из аспектов государственной политики, искусственно выделяемым в целях осуществления более углубленного предметного анализа.
Понятно, что цели и задачи политики, определяемые высшим государственным (политическим) руководством страны, имеют конкретно-исторические и содержательные характеристики. При этом, помимо, безусловно, присутствующего «субъективного» — персонально-личностного фактора, доминирующими являются все же объективные условия той или иной исторической эпохи.
И, разумеется, цели и задачи советской политики в 1941,1945, 1953—1954, в 1983 или 1989—1991 годы были различны.
Формально, в соответствии с Конституцией СССР 1936 г., политика государственного развития вырабатывалась и принималась Верховным Советом СССР и Верховными Советами союзных республик.
Фактически же она определялась первым лицом государства и облачалась в форму решения Политбюро (Президиума) ЦК ВКП(б) — КПСС. Де-юре, как известно, это положение было закреплено в статье 6 Конституции СССР 7 октября 1977 г.
Кстати сказать, в признании этого факта выработки политического курса страны узким кругом лиц нет ничего удивительного или исключительного. Другое дело, что в других странах эта процедура имеет некое правовое обоснование (в США, например, с октября 1947 г. политика обеспечения национальной (государственной) безопасности определялась Советом безопасности, а позднее у президентов появился и помощник по национальной безопасности).
Структуры силового блока и правоохранительные органы, в первую очередь отвечавшие за реализацию политики обеспечения госбезопасности СССР, находились под контролем и руководством Политбюро ЦК, партийного руководства (Отдела по административным органам ЦК КПСС, соответствующих отделов ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии).
Информируя партийные инстанции об изменениях в оперативной обстановке в стране и мире, докладывая о результатах своей деятельности, КГБ, естественно, оказывал влияние на выработку и формулирование целей, задач и методов реализации государственной политики, в том числе в сфере обеспечения безопасности государства и общества.
Такова была практика к тому моменту, когда КГБ при СМ СССР возглавил Ю.В. Андропов и последний придал этой практике новые содержание и импульсы, активно влияя в качестве кандидата/члена Политбюро ЦК КПСС на обсуждение и принятие на высшем партийно-государственном уровне многих принципиальных решений по вопросам обеспечения государственных интересов и безопасности Советского Союза.
Напомним в этой связи признание его предшественника на посту председателя КГБ при СМ СССР В.Е. Семичастного: «Обстановка тогда была такая, что и Хрущев, и Политбюро держали органы на расстоянии, еще сказывались события, связанные с Берией. Мы и сами не очень стремились вникать в такие дела: понимали: наша задача другая...» [3].
Приступая к работе на посту руководителя советских органов госбезопасности, Ю.В. Андропов должен был также внимательно ознакомиться с имеющейся информацией о взглядах руководства ведущих зарубежных государств — США, Великобритании и других на назначение, задачи и содержание деятельности их спецслужб.
Познакомился он в этой связи также со ставшей бестселлером на Западе книгой «Искусство разведки». Ее автор, экс-директор ЦРУ в 1953—1961 годы Аллен Даллес, ставил целью «рассказать — в той мере, в какой это допустимо, — о деятельности разведки как жизненно важного элемента в структуре нашего государственного аппарата в переживаемую эпоху».
Естественно, что взгляды на разведку своего недавнего визави, признанного авторитета в мире спецслужб — свою разведывательную карьеру Даллес начал еще в годы Первой, а продолжил ее в годы Второй мировой войны на посту резидента в Швейцарии, —
не могли не заинтересовать непрофессионала Андропова. Ибо открывали образ мысли руководителя американской разведки.
Подчеркнем, что, делясь со своими читателями — а ими были представители политического истеблишмента западных государств, — соображениями о необходимой стратегии противостояния коммунизму, Даллес сознательно раскрывал, стремясь сделать ее понятной и оправданной, деятельность разведывательного сообщества США.
Даллесом приводились слова президента Дж. Ф. Кеннеди на церемонии открытия нового здания штаб-квартиры ЦРУ 28 ноября 1961 г.: «О ваших успехах никогда не говорят, а о ваших неудачах трубят повсюду. Ясно, что вы не можете говорить о тех операциях, которые идут хорошо. Те же, которые идут плохо, обычно говорят сами за себя».
Президент США подчеркнул: «Я уверен, что вы понимаете, как важна ваша работа и как высоко будут оценены в далеком будущем ваши усилия» [4].
Понятно, что книга А. Даллеса не могла не содержать изрядной доли антисоветизма и антикоммунизма, призванного убедить читателя в «благородстве» помыслов американских «рыцарей плаща и кинжала».
Так, отмечая, что «начиная с 1946 г. Советский Союз даже не старался делать вид, будто бы является нашим другом», Даллес даже не упомянул об известной речи Черчилля в Фултоне в марте того же года, знаменовавшей именно отказ Великобритании от союзнических позиций и содержавшей аналогичный призыв к администрации США. (Ввиду исключительной важности этого вопроса для объективного понимания послевоенной истории XX века, перипетии изменения внешнеполитического курса Великобритании и США нами представлены в приложении 1 «Кто же был «отцом» политики холодной войны?»)
Зато приводит следующие слова из обращения президента Г. Трумэна 12 марта 1947 г. к конгрессу США: «Действия коммунистов угрожают безопасности нашей страны и мы будем оказывать свободным народам помощь в их защите от агрессивных движений навязать им тоталитарные режимы».
При этом сам Даллес признавал, что «мы не находимся «в мире» с коммунистическими странами и не находились с тех пор,
как коммунизм объявил войну нашему образу государственного управления и жизни», — не будем удивляться «незнакомству» шефа ЦРУ с мирными внешнеполитическими инициативами СССР 1956—1963 годов.
Конечно, откуда да и зачем западному читателю Даллеса было знать о новой внешнеполитической доктрине, выдвинутой XX съездом КПСС, получившей название концепции «мирного сосуществования и соревнования двух социально-политических систем»?
В то же самое время, оправдывая право США на превентивные действия, ныне утверждающееся под названием «гуманитарной интервенции», примеры чего весь мир видел в марте 1999 г. в Сербии и в 2003— 2008 годах в Афганистане и Ираке, Даллес откровенно писал: «Мы же со своей стороны должны много делать и немало делаем для того, чтобы укрепить позиции слабых стран и не дать коммунистам возможности захватить их в свои руки. Безусловно, мы не можем ограничиваться лишь оборонительными действиями; в ряде случаев мы берем инициативу в свои руки, заставляя коммунистов отступать (выделено мной. — О. X), и таких случаев должно быть больше».
Можно, конечно, сказать, что подобные взгляды на назначение разведки уже канули в Лету, как канула туда и породившая их политика холодной войны. Однако, предостерегая от подобных
