— Нам тогда требовалось открыть дверь на чердак. Ну, когда мы только что переехали в наш теперешний дом. А потом ещё калитка не открывалась… Хабр, сторожи!
— Молодец! — вырвалось у пана Левандовского, когда двери домика наконец распахнулись.
Полдомика оказалось заваленным запчастями и прочим автомобильным имуществом. Тут его было намного больше, чем в чулане. А главное, вещи были более габаритные. Вон, к стенке прислонён целый бампер, а вон две дверцы, крыло и два комплекта глушителей. — Тут бы грузовичок подошёл, — мечтательно произнёс. Павлик, — или машина с прицепом. Жаль, что в «фиате» не два багажника…
— А теперь осмотри калитку и решай, что с ней станем делать. Может, имеет смысл испортить сразу же?
— Посоветуйте пани Наховской для калитки купить самый завалящий замок, — вернувшись, сказал Павлик пану Левандовскому. — Хорошие она вставит после.
— После чего? — не понял пан Левандовский.
— Ну после того, как они те замки выломают. Готов держать пари не знаю на что — они тут все порушат к чертям. Под первым впечатлением. Им все равно от этого не будет проку, так, от злости, разломают. И из мести.
— А потом, ты считаешь, не будут ломать? Отступятся?
— А потом уже не смогут. Или милиция их посадит, или займутся приведением в порядок своих дел. Когда возвращается этот недоделанный Наховский?
Пан Доминик вздохнул:
— Через неделю. Совсем мало времени осталось…
— Фии! Я думал — завтра. Значит, вот сюда подъедут «фиаты», через кювет проедут, я проверил, а тут ближе всего к калитке…
И Павлик изложил сообщникам свой план действий. Сообщники внимательно выслушали и всецело одобрили. Жаль, конечно, что операция займёт всю ночь, ведь грузовика у них нет, ну да что поделаешь. Вот только бы их милиция не прихватила. При мысли о милиции у пана Доминика мурашки пробежали по коже.
— А сколько у вас предполагается носильщиков? — поинтересовался он тихим голосом. Павлик стал считать:
— Нас двое, Рафал, кореш Рафала и Стефек. Всего пятеро. Она останется с собакой. Вот только не знаю, как мы все в машину поместимся, придётся несколько рейсов делать.
— Начинаем завтра?
— Если успеем. А нет — так послезавтра.
— А сейчас — возвращаемся, — сказала Яночка. — Тут все выяснили, не опоздать бы нам к пани Пекарской.
— К пани Пекарской ты отправишься одна, — распорядился Павлик после того, как дети расстались с очень взволнованным и полным наихудших предчувствий паном Левандовским. — Мне теперь надо ознакомиться с обстановкой на Бонифация. Действовать там придётся тихо и деликатно, а чтобы обошлось без шума, надо заранее разведать все подступы. И мне понадобится Хабр.
Яночка согласилась с братом. Ох, сколько же им хлопот из-за этого сына пани Наховской! Но ничего не поделаешь, придётся дело довести до конца, иначе пани Наховская не придёт в нормальное состояние и не сможет помочь им в афёре с марками.
— Ладно, действуем! — потёрла руки девочка. — Ты там, а я здесь. Хабр, поедешь с Павликом!
На Бонифация все выглядело так же, как и в прошлый раз, только теперь светились целых три окна. Возможно, потому, что почти совсем стемнело. На улице перед домом был припаркован автомобиль Очкарика.
Оставив Хабра сторожить у дома, мальчик двинулся в обход участка, присматривая место, куда можно будет сложить воровское добро. Весь участок окружала прочная решётка из железных прутьев, придётся товар передавать поверх решётки. Значит, кому-то надо принимать его по ту сторону ограды, просто перебрасывать нельзя, ведь нужно всю операцию провернуть тихонько. Лучше пусть двое принимают товар, в четыре руки, и аккуратно его складывают, без бряканья и громыханья. Вот только где лучше складывать? Надо подальше от дома. Ага, вот вроде подходящее место. Интересно, что тут находится со стороны двора?
Присев на корточки, мальчик пытался в темноте разглядеть, что же находится по ту сторону ограды. Вроде пусто, внизу пожухлая трава. Очень хорошо, трава приглушает звуки.
Таким, присевшим на корточки, и отыскал Павлика Хабр. Видимо, у дома что-то происходило. Вдруг Баранский куда отправился? Вскочив, мальчик со всех ног кинулся вслед за собакой к калитке.
Нет, Баранский никуда не отправлялся. Наоборот, из остановившейся у калитки машины такси вылезал Зютек.
Ага, значит, так… У Баранского уже сидит Очкарик, теперь вот приехал и Зютек. Прямо сборище преступников! Наверняка собрались здесь для того, чтобы обсуждать свои преступные планы. Значит, он, Павлик, обязан, хоть тресни, подслушать, о чем будут совещаться!
Может, кто-то более рассудительный и отказался бы от этой мысли, но не Павлик. Попытаться во всяком случае можно? И мальчик решился. Собаку придётся оставить на улице, Хабру самому не перемахнуть через ограду, ему надо подставить спину, а кто знает, при каких обстоятельствах Павлику придётся покидать негостеприимный двор Баранского. Нет, лучше не рисковать.
— Хабр, здесь, сторожи! — приказал мальчик.
На участок Баранского он проник разведанным раньше путём, через соседние участки. Штакетник? Пустяки. Под протянутой проволокой пролезть было и вовсе делом одной минуты. Соседний с Баранским участок Павлик преодолел в три прыжка, успев услышать, как в доме залилась лаем какая-то маленькая собачка. А теперь только съехать с крыши сарая…
Обежав кругом дом Баранского, мальчик подкрался к одному из освещённых окон. Оно оказалось приоткрытым. Дом одноэтажный, но окна довольно высоко. Мальчик вскочил на цоколь, на мгновение удержав равновесие благодаря тому, что уцепился за жестяной подоконник. Но только на мгновение, мокрая жесть выскользнула из-под пальцев, и Павлик шлёпнулся в траву. Мгновения хватило, чтобы сквозь тюлевую занавеску разглядеть каких-то людей в комнате.
Как хорошо, что он предварительно успел сделать рекогносцировку местности! У сарая громоздилась куча каких-то досок, скорее туда! Почти ощупью, ибо свет далёких фонарей лишь немного рассеивал тьму осеннего вечера, Павлик выискивал в куче досок что-нибудь подходящее и обрадовался, нащупав старую тачку. То, что надо! Правда, у тачки отвалилось колесо, но это не беда, Павлик не собирался на ней ездить. Впрягшись в неё, как конь, мальчик проволок за собой тяжеленную тачку напрямик к дому, пропахав по пути какие-то грядки, поставил её под окном вверх ногами и взобрался на неё. Если встать на цыпочки, можно дотянуться до окна. Вот здорово, оказывается занавеска немного не доходила до подоконника, внизу оставалась узкая щель. Вполне достаточно.
И тут мальчик чуть снова не слетел в траву, ибо первым, кого он разглядел в эту щель, был Файксат! Вот уж кого Павлик не ожидал здесь увидеть! «А может, Файксат и есть таинственный Баранский?» — мелькнуло в голове, но тут же мальчик увидел в комнате человека, который не был ни Зютеком, ни Очкариком, ни Файксатом. И этого человека они с Яночкой давно знали. Лягуш! Значит, он и есть Баранский?
Оглушённый своим открытием, Павлик какое-то время ничего не слышал. И очень плохо видел. Пришлось взять себя в руки. Оказалось, что Очкарик сидит, а остальные стоят, и все повернулись к Зютеку, который представлял собой жалкое зрелище: красный, растерянный, поникший. На столике у самого окна были разложены марки, изнанкой вверх. И на всех были проставлены маленькие печати экспертов!
Тут Павлик наконец понял, что практически ничего не слышит, только невнятный гул голосов. Окна в старом особняке были двойные, причём створка наружной рамы открывалась наружу, а внутренней — внутрь. И наружная была немного приоткрыта, а вот внутренняя совсем закрыта.
Все внимание мальчика привлекали марки на столе. Он прекрасно знал, как выглядят печати экспертов, много раз видел их у дедушки, но вот на каких марках они проставлены — не мог разглядеть. Вроде бы по размеру и цвету подходящие… И тут он заметил что-то, до сих пор не заинтересовавшее его.
