— Да бросьте вы, ребята, только гляну и вернусь… Идём, Джейк, если не передумал!
Два коротких всплеска…»
«Лабиринт. Стены из туго скученных переплетений проводов. Тот самый лабиринт, но Волька видел его иным, хотя, всё индивидуально.
Мечиру и Джейк, бегущие со всех ног. На какой-то из развилок Воин толкает своего Хранителя и они разделяются: первый бежит вправо, второй — влево.
И только теперь я вижу погоню: крупный мужчина в развевающемся плаще и женщина — строгая, высокая, смуглая, черноволосая, с гневно сведёнными у переносицы бровями.
— Стефан, от твоих учеников одни проблемы! — они замерли на перекрёстке.
— Хранитель не в моей компетенции, — напомнил Учитель Тёмных, переводя дух, — Мира, не волнуйся, мы их легко догоним.
— Знаю! — рявкнула Мирабелла, — недоумки, сунувшиеся куда не надо, я думала, все тщательно проинструктированы насчёт Мёртвого озера.
— Абсолютно все, — безучастно откликнулся Стефан, — но всегда найдутся… революционеры- первопроходцы. Ладно, Мира…
— Хоть здесь не играй! — вышла из себя женщина, — у меня есть имя.
— Ты сам решил носить эту маску, — спокойно пожал плечами Стефан, — ну что, болтаем или ловим? К утру, реальному утру, они должны быть у Алии…
— Порталы стоили мне огромных сил, — ворчала Алия, шагая по коридору, этому самому коридору, — тащить одного из Японии, а другого из-за океана — увольте, мало удовольствия. Стефан, ты ведь знал, что подобное возможно. Почему не закрыл проход?
— Смотри глубже, Лили, — Стефан шагал следом, а за ними двое дюжих мужчин в одежде санитаров вели под руки поникших, словно загипнотизированных, мальчиков,
— Школа развивается, развиваются и ученики. Мне нужно знать, кто из них на что способен. Поверь, милая, счастье не в спокойном управлении, а в движении вперёд.
— Мы движемся вперёд! — возразила Алия сварливо, — но до этих пор нам это делать не мешали…
— Ладно тебе, — мягко улыбнулся Учитель, — ты справишься.
— Почему всегда я решаю проблемы?
— У тебя методы щадящие, — Стефан хищно оскалился, — я слишком бескомпромиссен.
— Тёмный… что с тебя взять, — беззлобно покачала головой заведующая, — но Мирабелле и в подмётки не годишься!
— И не стремлюсь. Молодёжь наступает на пятки жёсткой поступью, потому и посты повыше занимает.
— Да уж, ты сам отказался быть заведующим, стал просто Учителем…
— Меня это устраивает.
Они подошли к кабинету, в конце коридора. И тут Стефан остановил Алию:
— А если… вот представь на миг, что когда-нибудь, возможно очень скоро, один такой… первопроходец доберётся до настроек и подчинит себе Школу, а? И сместит тебя с твоего поста?
Алия вздрогнула всем телом.
— Нет! — воскликнула она, — так ты ЭТОГО добиваешься, оставив проход в тёмном Лесу?
— Отнюдь. Но время движется и когда-нибудь наше пройдёт, не станешь же отрицать, Лили?
— Ещё как стану. Рано отправлять меня на покой… ну же! — прикрикнула на санитаров, — заводите!
Мечиру и Джейка, безучастных ко всему и едва передвигающих ноги, втащили в кабинет.
— Будет совсем не больно, — усмехнулась Алия, — и через пару минут получишь своих бывших учеников обратно, здоровыми и невредимыми. Ну, разве что забудут всё, что не надо, Школу в том числе. Попрощаться хочешь?
Стефан молча качнул головой.
— Хорошо, тогда жди, развозить по домам будешь сам…»
Я очнулась, едва не ткнувшись носом в дверь. Ту самую, за которой исчезли Мечиру и Джейк… Нет! Это было раньше — вспомнила я — сейчас там он, мой Волька!
Сзади доносились приглушённые голоса Алии и Богдана, тон разговора мне не понравился, надо спешить.
Открыла дверь и шагнула внутрь.
Господи! Воленька… Сдалось сердце. Белоснежные стены, ослепительно белое бельё на кровати, невыносимая, хирургическая стерильность (Боже, Алия, да ты повёрнута на чрезмерной чистоте) и он — окружённый капельницами, с маской на лице — аппарат искусственной вентиляции лёгких. Едва уловимый запах ментола, как в кабинете стоматолога.
Навстречу встала молоденькая медсестра, на лице отразился испуг.
— Кто Вы? Сюда нельзя!
— Уберите… всё это, — ком в горле мешал говорить, я повела рукой, показывая на капельницы.
— Это невозможно, — девушка едва не начала заикаться, — как Вы сюда вошли?
— Убирай! Я сказала… — нервы не выдержали и сорвалась на крик, едва сдерживала себя, чтоб не кинуться к любимому.
— Но… так нельзя. Резко нельзя, он в коме… — залепетала медсестра, — если резко — он умрёт, надо постепенно…
— Приступай! — я отступила в сторону и опустилась без сил на стул.
— Где Лили?
— ПРИСТУПАЙ!
— Светлана, делай, что она говорит, — на пороге возник Богдан, — распоряжение Лили.
Но сама Алия уже замаячила позади, процедила сквозь сомкнутые зубы:
— Релиум убрать, пускай флемазенил, параллельно кордиамин, строфантин и всё, что полагается, ты, знаешь, Светочка!
На последних словах голос прозвучал устало. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Богдан ободряюще тепло сжал маленькую сморщенную руку Лили. Ощутила также и её внутреннюю опустошённость. Она протестовала, была так несогласна с происходящем, так возмущена, что… сгорела изнутри и лишилась сил спорить, бороться.
А я поняла, что теперь всё решающее и самое трудное действительно позади.
Встала, шагнула к кровати, с другой стороны от медсестры, чтоб не мешать её уверенным действиям, стала ожидать, когда смогу прикоснуться к любимому лицу, увидеть открытые глаза… Бледный, ненамного румянее стен, Воля был похож на восковую куклу. А я вдруг стала маленькой, беспомощной девочкой, которая молилась в глубоком детстве: «Господи, дай мне любовь, чтоб я любила, чтоб меня любили…», не знающая жизни, не ведающая мира…ещё не ощущающая поддержки помощников, моих незримых хранителей. И сейчас я готова была отдать всё, вновь лишиться всех даров, только бы он открыл глаза, улыбнулся, пошевелился…
— Воленька… Воленька… — шептали губы лихорадочно.
Опустилась на колени, коснулась самыми кончиками пальцев его прохладной руки, энергия потекла потоком жизни, вливаясь, разжигая огонь в теле любимого. Я стояла сейчас на коленях перед самой Любовью.
Сквозь пелену слёз, навернувшихся на глаза, показалось, что Волька шевельнулся.
Вздрогнула, рванулась вперёд, сердце забилось быстрее, затрепетало… Богдан осторожно обнял сзади за плечи, удержал, помог встать с колен мягко, но настойчиво.
— Алиша, пойдём…
Пришла в себя, когда уже вышли в коридор.
— Отвезу тебя домой, — строго, но тепло, проговорил Богдан, — сегодня Вольдемар вряд ли придёт в себя. В случае чего, сразу сообщу. Не волнуйся, беру на себя ответственность за полное восстановление в кратчайшие сроки, сам лично прослежу за всем.
