заявляет ему, что не верит. Пораженный, Михалев долго и недоуменно моргал глазами и только убедившись, что никто не расставляет ловушек, стал откровеннее. Тогда-то и выяснилось, почему он считал себя убийцей.
— В тот вечер я был сильно пьян, — рассказывал Михалев, — с кем-то подрался. Проснувшись, увидел, что весь в крови, лицо исцарапано. Потом узнал, что убита Мария, Все было против меня — вот и не стал отпираться.
Следователь должен быть объективным. Тагиров никогда не отступал от этого важнейшего принципа. Он твердо помнил, что малейшее нарушение социалистической законности влечет за собой тяжелые, а иногда и непоправимые ошибки. Следователь должен уметь не только разоблачить преступника, но и защитить от случайностей и оговора запутавшегося, но невинного человека, И часто, зайдя ненадолго в зал судебного заседания, где рассматривались расследованные им дела, Тагиров с удовлетворением убеждался, что собранные им доказательства проходят по делу стройной системой, у суда нет оснований сомневаться в их объективности и убедительности.
Несколько лет назад, окончив юридический факультет, Тагиров был направлен на работу в адвокатуру. Сколько ни доказывал он тогда маститым юристам из распределительной комиссии, что его место только в прокуратуре, на следственной работе, комиссия все же решила, что «по складу характера» и способностям он должен быть адвокатом. Потянулись однообразные дни стажирования в юридической консультации.
Просиживая за различными жалобами граждан, молодой человек раздумывал, как уйти из этого учреждения. А когда окончился срок стажирования, Тагиров, придя к председателю коллегии адвокатов за назначением, наотрез отказался от работы.
— Хочу быть следователем! — упрямо доказывал он.
— Но мы даем вам хорошую и интересную работу в большом промышленном районе города.
— Эта работа меня не удовлетворяет, — заявил молодой специалист.
Председатель коллегии, уже немолодой человек, отдавший четверть века любимой профессии, никак не мог понять Тагирова, о котором хорошо отзывались в юридической консультации. И, наконец, сдался:
— Удивляюсь вашей настойчивости. Ну что ж, можете увольняться.
А утром следующего дня Тагиров уже сидел в отделе кадров республиканской прокуратуры.
— Хочу работать следователем.
Начальник отдела кадров, человек среднего роста в форме советника юстиции, глядя на Тагирова, вспомнил, что год назад, будучи членом комиссии по распределению молодых специалистов в университете, он слышал, как этот человек настаивал на следственной работе.
Внимательно выслушав Тагирова и чуть улыбнувшись, он сказал:
— Желание ваше весьма похвально. Надеюсь, вы будете хорошим следователем. Только в городе сейчас вакантных мест нет. Могу предложить Высокогорский район. На днях был у меня районный прокурор, просил подобрать хорошего товарища. Район трудный, но коллектив там слаженный, дружный. Согласны?
— Не только согласен, но и очень благодарен вам.
— Желаю удачи.
Начальник отдела кадров не ошибся. Тагиров стал опытным следователем. То, о чем он мечтал, сбылось. Годы упорного труда, напряженной работы над разгадкой самых неожиданных, порой немыслимых ситуаций только усилили его любовь к своей профессии. И как не раз бывало за последнее время, в самых трудных, безвыходных положениях какое-то особое, шестое чувство, следовательское чутье, подсказывало нужный выход. Так случилось и теперь.
…Допросы Романова выявили новое обстоятельство. Тагиров установил, что Иван еще до ухода в армию дружил со своей односельчанкой Лидией Алексеевой, а вернувшись, перестал с ней встречаться. Лидия ревновала его к Марии Власовой, относилась к ней очень неприязненно и не раз настраивала против Власовой подруг. Но на допросе Алексеева отрицала свое участие в убийстве.
…Пятый час длился обыск в квартире Алексеевых. Осмотрены уже все места, куда человек может спрятать уличающие его доказательства. Но следователь не прекращает работы. Наконец, просматривая школьные принадлежности младшего брата Лидии, Тагиров обратил внимание на ученическую тетрадь в клетку. Один из листов тетради был вырван, причем при сравнении края записки, найденной на месте убийства, совпали с линией отрыва в тетради.
Бумага из этой тетради!
Сразу же после обыска Тагиров выехал в город, в научно-исследовательскую криминалистическую лабораторию. На этот раз шофер Вася, ведя машину на большой скорости, уже не ворчал на ухабы. По лицу Тагирова он видел, что следователь обнаружил что-то важное. Но с расспросами не лез и лишь временами многозначительно произносил: «Да, дела!..». Однако Тагиров не поддерживал разговора.
«Устал, наверное, третью ночь не спит», — думал Вася.
Пока эксперты изучали вещественные доказательства — тетрадь и записку с текстом, а также образцы почерка Лидии Алексеевой, Тагиров в небольшой приемной перелистывал фотоальбомы из практики лаборатории.
— Вы бы пошли прогуляться, — обратился к Тагирову секретарь лаборатории. — На вас лица нет!
— Ерунда, — ответил следователь. — Скорей бы дали заключение. — Он вспомнил, какой ненавистью загорелись глаза Алексеевой, когда он заговорил с нею об убитой.
Наконец, заключение было получено. Научный сотрудник, передавая следователю акт экспертизы, сказал:
— Не ошиблись, товарищ следователь.
Лист тетрадной бумаги и записка, обнаруженная на месте происшествия, действительно составляли ранее одно целое. Текст записки выполнен Алексеевой Лидией Ивановной… Таково было заключение криминалистической экспертизы.
Под тяжестью предъявленных улик Алексеева созналась. Поняв бесполезность своего упорства, она заявила:
— Убила я. Мария отбила моего парня.
И рассказала, как все произошло. Обдумав 4 августа 1959 года план убийства Марии Власовой, Алексеева написала от имени Власовой записку, чтобы симулировать самоубийство своей жертвы. Затем, взяв из дому слесарное зубило, в десятом часу вечера за деревней встретила Марию.
Завязав с Марией спор по поводу взаимоотношений с Романовым, Алексеева ударила ее зубилом по лицу. Мария побежала, но преступница догнала ее, повалила вниз лицом и, сидя на своей жертве, начала бить зубилом по голове. Когда же Власовой удалось повернуться вверх лицом и укусить Алексееву за палец, та стала бить Марию по лицу и рукам, которыми Мария пыталась прикрыться от ударов. Истекая кровью, Власова вновь повернулась лицом к земле. При одном из ударов зубило застряло у Марии в затылке, но Алексеева не стала его вытаскивать, так как жертва ее уже умирала.
Когда все было кончено, Алексеева собрала окровавленную землю, листву и бросила в кусты, а труп Марин решила спрятать в колодце, для чего ей пришлось перетащить его через весь луг.
— …Я долго тащила умершую Марию к колодцу, плакала и снова тащила ее через луг, выбиваясь из сил, потом все-таки бросила ее в воду, — рассказывала Алексеева следователю.
— А куда девались туфли потерпевшей? — спросил Тагиров.
Убийца ответила, что туфли во время борьбы свалились с ног Марии и Алексеева спрятала их на дне небольшого ручья, протекающего через луг.
Все сказанное Алексеевой подтвердилось при проверке: из илистого дна ручья была извлечена пара туфель, которые, как показала продавщица Прусакова, Мария купила в магазине за день до убийства. При выезде в лес Алексеева показала на местности, как все происходило, и объяснения ее совпали с фактическими обстоятельствами, установленными по делу.
…Второй день идет заседание выездной сессии Верховного Суда ТАССР. Рассматривается дело Лидии Алексеевой. Зал районного Дома культуры заполнен людьми — колхозники, рабочие и служащие пришли слушать процесс.
Они поручили высказать общее мнение, заклеймить убийцу позором общественному обвинителю, уже
