Яночка горячо возразила;
— Это не мог быть один и тот же! Двое их было! Один потерял перчатку, тот самый, который по нашему чердаку лазил. И Хабр на него рычал. А второй написал записку и машину исчертил. Он написал на нашей машине послание второму, вернее, наоборот, второй написал послание первому…
Павлик недовольно смотрел на сестру, которая заикалась от волнения и даже подпрыгивала на месте.
— Болтаешь сама не знаешь что! Хабр сказал, что записку писал один и тот же. Тот самый, что на чердак залезал и перчатку потерял.
— Вот именно! — подхватила сестра. — Написал второму негодяю, а второй вот здесь ответил первому…
— Ты хочешь сказать, что они устроили себе переписку на нашей машине?
Яночку так переполняли эмоции, что она заикалась от волнения и не могла связно изложить суть сделанных ею открытий.
— Понимаю, на листке писать легче, может, они и письма нормальные пишут. А тут сам видишь — послание на дверце машины. И значит, второй должен прийти и прочитать!
— Ну уж нет, больше я в пять утра не встану! — категорически заявил Павлик.
— И не вставай, никто тебя не просит! Хабр…
— Что Хабр? — теперь от возмущения и Павлик подпрыгнул. — Что может сделать Хабр? Посмотрит, какой такой тут околачивается читатель, а потом нам расскажет? Слишком многого ты хочешь от собаки. Как ему объяснишь, что должен караулить читателя?
Яночка была озадачена;
— Ну… сама не знаю. Как-нибудь… Мне тоже совсем не хочется просыпаться в пять утра. Уставясь бессмысленным взглядом на изуродованную дверцу машины, Павлик глубоко задумался. В том, что выкрикивала сестра, был определённый смысл, и очень желательно было застать предполагаемого злоумышленника на месте… чтения. Ведь наверняка за все этой непонятной историей скрывается какая-то тайна. Не станут люди по ночам карабкаться на чужие чердаки без вес кой причины, не станут мучиться над дверцей автомобиля, выводя буквы послания. Обязательно надо узнать, кто и почему занимается такой стран ной перепиской. И в то же время перспектива про вести на улице всю ночь, подстерегая негодяев, казалась неприемлемой. Надо придумать что-то другое.
— Придумал! — вскричал Павлик. — Сразу же с самого утра завтра расскажу обо всем сержанту Гавронскому! Они милиция, пусть они и стерегут.
— Правильно, сообщи в милицию, — согласилась Яночка, — но только не завтра, а ещё сегодня. Чтобы с завтрашнего утра они уже установили наблюдение за нашей машиной.
— Интересно, где его сейчас искать? — возмутился Павлик. — Ведь надо сказать только знакомому милиционеру, а его может не быть под рукой. Думаешь, он стоит на углу и ждёт меня? Делать ему больше нечего! Сегодня он дежурил до двух.
— Что же тогда делать?
— Ничего не поделаешь. Если бы отец пораньше вернулся с работы, я бы его ещё застал, а так… Придётся ловить его завтра.
Тут детей позвали на обед. Нехотя поплелись они в дом, обсуждая множество дел, которыми предстоит заняться завтра с утра. Яночке пришла в голову идея.
— Как ты думаешь, — спросила она брата, — если твой сержант узнает о том, что и в записке, и на дверце машины одинаковый шифрованный текст, не заставит ли это их ускорить расшифровку?
— Ну! — восхитился брат. — Ещё как заставит! Ведь это же почти как труп!
12
Вся семья собралась за ужином в кухне Хабровичей, потому что кухня пани Моники ещё не была готова, так что по-прежнему обеды и ужины были общими для всех. Дети вымыли руки и тоже сели за стол. Сверху с грохотом спустился по лестнице Рафал.
— Бабуля, где дедушка? — крикнул он.
Дедушки и в самом деле не было за столом.
Тётя Моника призвала сына к порядку:
— Что ты так кричишь, напутал нас! Садись за стол, видишь, все собрались.
— Не все, — возразил, усаживаясь на своё место, Рафал. — Дедушки нет. Где он, бабуля? Бабушка, которая начала нервничать с первого дня после получения её сыном наследства, сегодня была особенно взволнована.
— Нет его, — ответила она внуку. — И я понятия не имею, куда он подевался. Обещал рано вернуться, и вот до сих пор его нет.
У дедушки не было постоянных часов работы, ибо он работал консультантом при Главном управлении Общества филателистов. На работу он ходил в самое разное время, в зависимости от необходимости и собственного настроения — то уходил утром, то только к обеду, но вечера, как правило, проводил дома, поэтому его отсутствие было странным. Из внуков лишь Рафал унаследовал страсть дедушки к маркам, с упоением занимался ими, и они с дедушкой без конца говорили на разные филателистические темы.
— А куда он пошёл, ты не знаешь? — настаивал внук.
— Кажется, в своё Общество, — ответила ба бушка.
— Какое может быть сейчас Общество? — уди вился Рафал. — В это время там уже никого не бывает. Я и сама начинаю беспокоиться, — сказала бабушка. — Кажется, у него была назначена с кем-то встреча, он мне говорил, да я слушала вполуха, — сокрушённо добавила она. — Уже давно положено ему быть дома.
— Мама, ты напрасно тревожишься, сейчас всего полдевятого, — успокаивающе заметил пан Хабрович. — В конце концов, папа уже с некоторых пор взрослый…
— Что ты там понимаешь! — прикрикнула на сына бабушка. — Что с того, ведёт он себя просто, как ребёнок, за ним глаз да глаз нужен.
— Оставьте папу в покое, — потребовала тётя Моника, — расскажи лучше о квартирах. Ну, по казали вы нашим соседям ту чудесную квартиру, и что?
— И соседка раскритиковала её так, что живого места не осталось! — в гневе выкрикнул пан Роман. — Словно я предложил ей не трехкомнатную квартиру со всеми удобствами, а сарай или курятник!
— Вы и представить не можете, как она там придиралась! — подхватила пани Кристина. — И то не так, и это плохо. И такую чушь несла — уши вянут. А ведь квартирка — прелесть: второй этаж, три большие комнаты, просторная светлая кухня, большая ванная, балкон. Намного лучше бывшей нашей, а она… а она заявила, что не собирается жить в такой норе!
— А что конкретно её не устраивало? — допытывалась тётя Моника.
— Нарочно придумала несусветную глупость, — ответил пан Роман. — Ей, видите ли, хочется, чтобы ванная была обязательно с окном, а двери в комнатах находились бы не посередине стены, а по углам. Да таких квартир вообще не бывает! Я эту квартиру лишь потому и нашёл, что мы платим в валюте, из тех денег, что в наследство достались. И район прекрасный, и сама квартира в доме рядом с парком, сплошная зелень.
— А знаете, что ответила эта старая гры… эта пани? — подхватила пани Кристина, оглянувшись на детей. — Она сказала, что вот это как раз и плохо, от зелени в доме появляются комары и муравьи в сахаре!
— Явно ненормальная, — убеждённо сказала тётя Моника. — Или притворяется такой? Всем понятно — это только придирки, просто она не хочет переезжать или набивает цену.
— Не знаю я, что она хочет, — раздражённо бросил пан Роман. — Я потом говорил с её сыном, тот знай одно твердит — все решает мамочка, он сделает так, как скажет мамочка. А мамочка, по всему видать, явно ненормальная! — повторил он слова сестры. Сестра, однако, успела сменить мнение.
— Да нет, она просто себе на уме. Видит, мы очень заинтересованы в том, чтобы она выехала из нашего дома, вот она и привередничает. Наверное, рассчитывает на то, что мы ей хорошо доплатим.
— Чем платить-то? — вскинулся пан Роман. — Все деньги ушли на переезд, на доплату за трёх комнатную квартиру и на ремонт. Просто не знаю, что с ней сделать!
— Придушить! — буркнул в тарелку Рафал.
