янтарь, но я все-таки разочарован. Наслушался и ожидал совсем уж чего-то необычного. Ни одного насекомого, например.
— Янтарь с насекомыми Вальдемар держит отдельно, припрятал, и правильно, потому что у Валтасара имеется милая привычка шарить в чужих домах в отсутствие хозяев.
— Неужто крадёт?
— Если бы крал, его сюда и на порог бы не пустили. Вынюхивает, а этого здесь не любят.
— Как думаешь, с насекомыми Вальдемар продал бы? Или хотя бы показал?
— Думаю, покажет, если море заштормит. На рыбу не пойдёшь, — значит, будет у него время. А насекомые у Вальдемара имеются, сам мне говорил — паучок и шесть маленьких мушек в одном куске.
— Я бы предпочёл одну, да зато крупную.
Это было сказано как-то так, что я ощутила сигнал тревоги. Что я, собственно, знаю о Костике? Да ничего. Но ответила спокойно:
— Насчёт крупных не слыхала. А у меня есть комарик, сегодня нашла. Но не продам, я собираю для себя.
— Знаешь, я тебя очень хорошо понимаю. Думаю, сам бы не продал.
Я разыскала плоский янтарик в россыпи, обсыхающей на батарее, и мы принялись рассматривать насекомое, подсвечивая себе фонариком.
А что касается погоды, то Вальдемар оказался прав. Вскоре с чердака отчётливо донёсся нормальный волчий вой средней мощности. Шторм, но не из особо страшных. Я деликатно дала Костику понять, что на сегодня можно было бы и закончить нашу светскую жизнь. Хотя, честно признаюсь, смотреть на него было весьма приятно, наверняка намного приятнее, чем на меня.
Костик поднялся.
— Хорошо, завтра тоже будет день. Ты уж извини, какое-то время я буду к тебе приставать. Ох, не то хотел сказать, пойми меня правильно.
Я заверила, что понимаю правильно.
И опять меня стало терзать желание вернуться в Варшаву, потому что в такую собачью погодку жить на побережье — невелика радость. Ветер стих только к вечеру. Вальдемара я встретила на пляже, у баржи, куда подъехала, чтобы взглянуть, что там делается.
Уже начинало темнеть. Плечом к плечу стояли мы с ним на песчаной отмели, жадно вглядываясь в постепенно успокаивающееся море и гигантскую чёрную полосу мусора, простирающуюся в обе стороны и уходящую куда-то за горизонт. Полоса колыхалась далеко, на недоступной человеку глубине, и манила со страшной силой.
— Рассеет? — нервно и алчно бормотала я. — Или прибьёт?
Не сводя с морской равнины такого же алчного взгляда, Вальдемар меланхолично отвечал:
— Кто его знает… Может, и прибьёт… А может, и рассеет.
Так стояли мы довольно долго и время от времени перекидывались этими двумя глаголами, позабыв все остальные слова из богатого и могучего польского языка.
Рассеяло.
Когда я наутро ни свет ни заря притопала на пляж, от проклятой мусорной полосы не осталось и следа. Ветер, однако, явно слабел и вроде бы склонялся к востоку. И хотя вчерашнее великолепие черти побрали, могло прибить что-нибудь другое. Как тут уедешь? И я осталась.
Не знаю, чем в это время занимался Костик, меня он не интересовал, все силы отнимала атмосферная ситуация. Увидела Костика я только вечером, за столом. На ужин Ядвига предложила нам сельдь, маринованную, ясное дело из прошлых уловов. Гениально мариновала Ядвига селёдку, а тут ещё к ней подала только что выпеченный хлеб и свежее масло. Круглый год ела бы такое!
Костику еда тоже нравилась. Мы уплетали за обе щеки и мило беседовали. Я поделилась своими горестями — такие прекрасные виды на янтарь накануне и такое разочарование утром.
— Так ведь доплыть до той полосы можно было? — возразил Костик. — Почему же не ловить с лодки?
Когда-то и меня занимал такой вопрос, теперь же я была грамотная, могла и других просветить.
— Во-первых, мусор находится на большой глубине, даже если у тебя сетка-сачок на шестиметровом или даже семиметровом шесте — не достанешь. А во-вторых, чтобы вытащить, надо черпать со дна, снизу, а лодка качается, не устоишь. Рыбачьей сетью янтарного мусора не вытащить, она слишком легка, тогда нужно было бы прицепить по её нижнему краю что-нибудь тяжеленное, ну, скажем, якоря океанских лайнеров. Или авианосцев. Вот так, дорогой, достать можно лишь то, что море преподнесёт тебе как подарок.
— Наверное, оно и справедливо, иначе быстренько бы все выгребли. Послушай, а ты знаешь Терличака?
Вот так поворот! Слегка ошарашенная, я ответила неопределённо:
— Знаю немного, а что?
— Я с ним сторговался Дорого берет, но все равно вышло дешевле, чем через посредников, так что не жалею. Но он отпускал какие-то замечания…
— Какие именно?
— Туманные и вроде бы по твоему адресу. Весьма загадочные.
— Похоже, это его слабость, мне он тоже какие-то глупости говорил. Я ни бельмеса не поняла, может, хоть ты понял?
— Из его намёков выходило, что ты шеф мафии, которая ему здорово насолила. Если бы я тебя совсем не знал… Короче, такое впечатление, будто этот человек тебя крепко не любит.
— Это ещё вопрос, кто кого крепче, он меня или я его.
— А за что? Значит, он тебе подложил свинью? Всю жизнь из меня гейзером била искренность.
Вот и теперь не выдержала и в сердцах пожаловалась на подлеца, изо всех сил стремившегося лишить меня добычи. Костик с улыбкой подытожил:
— Выходит, твои чувства к нему обоснованны, но вот его к тебе… Такой янтарь выискала, что он тебя возненавидел?
— Если бы! Тогда бы не так злилась. Странно, в последнее время он мне не докучает.
Ох, в недобрый час вымолвила я эти слова!
На следующий день море, можно сказать, продемонстрировало сугубо научный подход к янтарной проблеме. Как и положено, садилось постепенно и около трех часов дня принялось выбрасывать янтарь. Вооружившись сачком, я обосновалась почти в том же месте, что и много лет назад, там, где геологи пытались выловить из ямы янтарь дырявым ведёрком. Увы, счастьем я так и не успела насладиться, ибо тут же рядом материализовался шакал.
Я чуть не лопнула от злости. Неужели этот подлец разрушит все мои янтарные планы и на этот раз? Мало того, что выдирает из зубов лучшие куски, так ещё портит все удовольствие от находок. Отравить мерзавца? Привязать к батарее парового отопления в его собственном доме и пытать страшными пытками? Интересно, есть ли ещё у него батареи?..
Я не успела прийти ни к какому решению, мерзавец с ходу взял инициативу в свои руки.
— Знойная вы женщина! — едко воскликнул он. — Два мужика слиняли, так теперь третьего завели?
— Добрый день, — ответила я, притворяясь глухой.
В конце концов, я же культурная женщина. Не стану ввязываться в ссору с таким типом.
А тип нагло подхватил маленькую аккуратную кучку сора, которую я сознательно оставила себе на десерт. Не знаю, как я не сломала зубов, так отчаянно ими заскрежетала.
Судьба смилостивилась надо мною, в десертной кучке оказалось сущее барахло, уж я-то отлично разглядела, чуть не вывихнув при этом глаз. Если гадёныш и был разочарован, сумел скрыть разочарование, опять перейдя в атаку.
— Да, теперь другие времена настали, — как всегда загадочно заявил он. — Кое-что надо бы и увидеть собственными глазами, не обо всем можно судить понаслышке.
Вытряхивая из сачка мусор, я за какие-то доли секунды успела подумать: если бы была его женой, наверняка до сего дня любила бы этого человека, трудно представить, каким же он был в день своей
