— Да брось ты эти фунты, от них путаница одна, считай в долларах!
— Не могу. В каталогах-то фунты.
— Значит, все остальное просто чепуховина?
— Да уж. Исключительно чепуховина. Например, Гондурас, две серии авиапочты по двенадцать тысяч, вместе двадцать четыре тысячи фунтов. Однофунтовая покойная королева Виктория, две штуки по тысяче двести пятьдесят…
— Старая дурища… — обиделась Баська.
— Стерва Наполеон десятисантимовый — три штуки по тысяче восемьсот каждая. Король Леопольд Бельгийский коричневый — двести семьдесят пять фунтов, а голубой — триста фунтов. «Молдаванские волы» — более семи тысяч…
— Экая дорогая говядина, — огорчился Павел.
— Учтите, это ещё цены прошлого года, — с человеконенавистническим ехидством продолжал Мартин. — Марки дорожают. Наверняка подлетели в цене. Да и пересчёт, возможно, другой — этого доллара больше приходится на каждый фунт. Ничего не попишешь, наш друг неплохо подзаработал…
— Ладно, — прервал Донат. — Черт с ним. Ты меня слегка ошарашил…
— Ну и что такого, дело ясней некуда. Надо взять шестьсот тысяч, — деловито прервала Баська. — Какая разница — триста или шестьсот.
— Не забудь про двадцать процентов государству, — напомнил Павел.
— Итак, пусть будет восемьсот тысяч!
Мартин взглянул на Баську очень и очень грустно. Павел отобрал у него карточки с записями и с интересом просматривал их. Донат озадаченно качал головой.
— Удастся ли столько содрать?..
Одна Баська оставалась воплощением спокойствия и деловитости.
— А почему бы и нет? Посчитай. Высылать по пять тысяч — уместится в любой дурацкой думке, ой, погодите, надо посчитать…
— Сто восемьдесят, — сказал Мартин.
— Сто восемьдесят посылок. Нет, меньше, эта госказна тут остаётся, шестьсот тысяч, это сколько?
— Сто двадцать…
— Сто двадцать посылок. На четвёртых получается по тридцать штук. А если подушку побольше — и валюты влезет больше. Не все же будем посылать сразу!
— Меня, признаться, беспокоит потенциал валютчиков.
— Если учесть потенциал валютчиков, запросто можно планировать восемь миллионов, а не восемьсот тысяч, — вмешался Мартин.
Обеспокоенный Павел оторвался от записок.
— Сто двадцать разбойных нападений?!
— Какие сто двадцать?! Вы что, офонарели? За кого вы их принимаете?! Что, у нормального валютчика всего пять тысяч? Да пять тысяч у него всегда при себе на разные пустяки.
— В этом есть резон, — неуверенно согласился Донат. — Судя по тому, что я слышал, у всякого приличного субъекта с чёрного рынка имеется самое меньшее пятьдесят тысяч. Иначе с ним и разговаривать не станут.
— Точно, — подтвердил Мартин. — С такой мелюзгой…
— Минутку, — прервал Павел. — Стойте. А скупщиков краденого?
— Скупщиков краденого? Почему бы нет?
— У них бывают разные разности. Золото, бриллианты… Тоже берём?
— Ты что, очумел? Куда с этим добром деваться? Начнёшь приторговывать, с ходу сцапают. Никаких бриллиантов, исключено!
— Главное — чёткость и никаких накладок, — подытожил Донат. — Наличные доллары, и по башке не бить, телесных увечий не причиняем…
— И умственных тоже, — вставил Мартин.
— Контингент: бандиты, воры, аферисты всякое жульё высокого пошиба. Ничего не поделаешь, пускай платят за своих собратьев!
— Сначала надо бы наметить клиентов…
Таким-то вот образом и составилась шайка, участники которой не видели другого выхода, кроме криминального, дабы исполнить свой святой долг. Вообще говоря, их чувства были несколько разнородны. Баська всю затею считала новой и любопытной игрой, пришибленный Мартин, увидев где-то впереди бледный луч надежды на возвращение коллекции и чести, намеренно ослеп и оглох на все остальное. Донат, угрызаемый совестью, настроился на беспощадную борьбу за справедливость. Павел, совершенно сбитый с толку, принял участие в благородной авантюре просто из солидарности. Ему и в голову не пришло, что, будучи единственным невиновным, он мог бы спокойно умыть руки.
Отбор первых жертв не представлял трудностей. Каждый хотя бы краем уха слышал о каком-нибудь аферисте или подпольном бизнесмене, а Баськина память была буквально набита такими сведениями, поскольку водители и механики авторемонтных мастерских знали всю эту братию как свои пять пальцев. В первую голову выбрали двух молодцов, из которых один успешно и ловко обкрадывал государство, а другой специализировался на контрабанде. Один жил в Плацувке, второй — в Фаленице. И оба пользовались почти безупречной репутацией.
Распорядок жизни и нравы жителя Фаленицы уже через неделю Баська знала в подробностях — до Фаленицы на автобусе рукой подать. На первом же военном совете она изложила ситуацию во всех подробностях:
— У него на верхнем этаже что-то этакое стоит между окнами. Надо лезть ночью, днём по дому шастает какая-то старая ведьма. В комнате на первом этаже он улаживает свои дела, там стоит письменный стол; вечером всю выручку уносит наверх и прячет в этой мебели между окнами. Внизу все окна зарешечены, а наверху окно в ванной часто оставляют открытым, надо влезть по лестнице.
— Циркача, что ли, приглашать? — съязвил Павел.
— Да? По какой-то паршивой лестнице не влезешь? Циркачей ему подавай!
— Откуда ты знаешь насчёт мебели между окнами? — подозрительно осведомился Мартин.
— Разглядела в бинокль. Они редко занавешивают окна, ведь по соседству почти никого нет. Я все видела в бинокль: к нему постоянно приходят разные сомнительные типы.
— Вот здорово. В случае чего подумают на них…
— Собака безобидная, — продолжала Баська. — Жрёт что угодно из чужих рук. Видно, эти свиньи её впроголодь держат. Надо снотворное в кусок мяса, и собака не помеха. Меня уже узнает.
— Ладно, для собаки кусок мяса — и порядок, а люди?
— Что — люди?
— Им тоже кусок мяса с таблеткой?
— Черт его знает… Подумать надо…
— Взять какую-нибудь штуку в руки и орать: «Молчать, иначе стреляю»?.. — неуверенно предложил Павел.
— Не знаю… Может, и стоит…
— Рискованно, — рассудил Мартин. — Нарвёшься ещё на парня, у которого котелок логически варит. Если орёшь «Молчать», дураку ясно, не будешь стрелять. Стрельба — занятие шумное.
— Только набросить на башку какую-нибудь тряпку…
— Отпадает, — решительно прервал Донат. — Переполох и вопли. Людей надо усыпить.
— Чем? — брезгливо спросила Баська.
— Не знаю. Надо придумать. Всяких снотворных нынче воз и маленькая тележка. Надо подобрать подходящее, иначе дело не выгорит. Порасспросить бы врачей или химиков…
— У меня есть приятели в Медицинской академии, — сообщил Мартин.
— А тот, второй? — спросил Павел. — Ну, из этой, как её, Плацувки? Тоже по лестнице в окно?
— Откуда мне знать? — возмутилась Баська. — Вообще не знаю, как туда ехать, там хоть автобус ходит? Не стану же я разъезжать в такси!
— Проверить бы, может, там легче…
