В преддверии философии. Духовные искания древнего человека

матери, предположительно для того, чтобы отпраздновать ее разрешение от бремени. Приглашены все великие боги, и все они хвалят Энки за его ум, но по мере того, как пир разгорается, Нинмах затрагивает неприятную тему:

Когда Энки и Нинмах много выпили пива, их сердца взвеселились.
Так Нинмах говорит Энки:
«(Воистину) плоть человечья — хороша ли, дурна ли?
Как мне сердце подскажет — добрую, злую — судьбу назначу…»

Энки незамедлительно откликается на вызов:

«Судьбу, что ты ему замыслишь, — хороша ли, дурна ли —
Воистину я уравняю (?)».

И вот Нинмах берет немного глины, что над апсу, и лепит из нее странные человеческие существа, каждое с каким-либо телесным дефектом: мужчину, который не может удержать мочу, женщину, неспособную рожать детей, существо, у которого нет ни женских, ни мужских органов. Шесть таких существ, одно за другим, принимают форму под ее пальцами. Но для каждого из них Энки немедленно приготовляет жребий, или судьбу. Для каждого из них он находит место в обществе, образ жизни, который позволит им существовать. Существо, у которого нет ни женских, ни мужских органов, очевидно евнуха, Энки назначает прислуживать царю, бесплодную женщину помещает среди придворных дам царицы и т. д. Несомненно, шесть уродов, сделанных Нинмах, соответствуют определенным разрядам лиц шумерского общества, которые по той или иной причине отличались телесно от нормальных людей и тем самым представляли собой проблему.

Но состязание продолжается всерьез. Энки доказал, что он способен справиться даже с худшим из того, что может выдумать Нинмах. Теперь он предлагает поменяться ролями. Он вылепит уродов, а она придумает, что с ними делать. И Энки принимается за работу. О первой его попытке мы не знаем, так как текст мифа в этом месте поврежден, но узнаем о второй — о существе по имени У-му- уль, «мой день ушел», т. е. о таком старом человеке, чей день рождения — далеко в прошлом. Глаза несчастного больны, жизнь его угасает, болят сердце и печень, руки дрожат — это лишь часть его дефектов. Это-то существо Энки и преподносит Нинмах.

Энки обращается к Нинмах:

«Я назначил судьбу людям, что ты сотворила,
Дабы могли пропитаться.
Ныне ты назначь судьбу человеку, что сотворил я,
Дабы мог пропитаться!»

Это, однако, не под силу Нинмах. Она подходит к существу и задает ему вопрос, но тот не может ответить; она предлагает ему хлеб, который она ест, но он слишком слаб, чтобы протянуть за ним руку. В гневе она упрекает Энки: существо, созданное им, не живой человек. Но Энки лишь насмешливо напоминает ей, как он справился со всем, что она придумала, и нашел способ существования для всех ее созданий.

Еще один пробел в тексте не позволяет нам проследить детали их ссоры. В том месте, где текст возобновляется, ссора достигла высшей точки. Энки через второе существо, созданное им, принес в мир болезни и другие несчастья, сопутствующие преклонному возрасту. Без сомнения, первое существо, чье описание утрачено в лакуне, несло аналогичный груз людских зол. Ни с тем, ни с другим Нинмах не смогла справиться. Она оказалась не в силах приспособить их к мировому порядку, не в силах найти для них полезное место в обществе. Но они, будучи явным злом, вынуждены оставаться. Возможно, что воздействие только этих двух существ (старости и другого, неизвестного нам зла) на землю и город Нинмах ввергли ее в отчаяние; возможно также, что она подверглась дальнейшим унижениям со стороны Энки. Она жалуется:

Мой город разрушен, мой дом сокрушен, мои дети в плену,
Я, беглянка (?), Экур принуждена оставить,
Даже я сама не избегну твоей руки.

И она проклинает его: «Отныне в небесах проживать ты не будешь, на земле проживать ты не будешь». Это обрекает бога пресных вод на существование в темных подземных областях.

Это проклятие напоминает другое, произнесенное ею в мифе о Тильмуне, и явно стремится объяснить ту же загадочную черту вселенной: почему благотворные пресные воды осуждены жить в вечной тьме под землей. Ибо их всегда можно найти там, если копать достаточно глубоко. Поскольку проклятие произнесено, Энки ничего не может поделать, ибо в этом проклятии — решительная сила приказания одного из великих богов. Он отвечает Нинмах: «Слово, из уст твоих исходящее, — может ли кто изменить его?»

Тем не менее устрашающий приговор был, по-видимому, каким-то образом смягчен и примирение было достигнуто (как в мифе о Тильмуне). В этом месте текст мифа становится чрезвычайно фрагментарным, так что сказать что-либо наверняка трудно. Однако, судя по тому, что миф еще какое-то время продолжается, проклятие Нинмах не было, по-видимому, решительным и окончательным результатом конфликта.

Пересказанный нами миф пробует объяснить некоторые странные черты мирового порядка: существование анормальных групп — евнухов, иеродул и т. д., составлявших часть месопотамского общества; обременительные, явно ненужные неприятности, связанные со старостью, и т. д. Однако миф, повествуя, не только объясняет; он выносит суждения. Эти черты фактически не имеют отношения к мировому порядку, они не были запланированы. Они возникли в момент невменяемости, когда боги напились и на какое-то время поддались зависти и желанию покрасоваться друг перед другом. Более того, миф анализирует и оценивает различные черты неодинаково. Если уроды, созданные Нинмах, были относительно безобидны и могли быть каким-то образом приспособлены к мировому порядку искусным Энки, то после того, как Энки использовал свой гибкий ум для злого дела, на это нельзя было надеяться.

Этой неясно выраженной оценкой черт, происхождение которых он описывает, наш миф образует связующую нить с третьей большой группой мифов, а именно мифов, основной темой которых является оценка некоторых черт мирового порядка.

В. Детали оценки

Часть мифов этой группы по форме почти аналогична хвалебным гимнам. Они относятся к какому-то одному элементу вселенной: божеству, предмету — к чему угодно — и превозносят его качества, подробно анализируя все его черты. Таков, например, «Миф о мотыге», рассказывающий о том, как Энки создал этот незаменимый инструмент, и разъясняющий его достоинства и назначение. Другие мифы этой группы, впрочем, относятся к двум предметам вселенной, противопоставляющим себя друг другу в аргументированной попытке осознать и утвердить свое относительное местоположение в существующем порядке вещей. Такие мифы часто принимают форму спора двух участвующих элементов, каждый из