И мальчик осторожно подкрался к самому входу в дом. Дверь была распахнута настежь, в доме царила тишина. Подобравшись ко входу, Павлик осторожно заглянул внутрь. Оказалось, там горит маленький светильник, освещая пустую крохотную каморку. Похоже, других помещений в домишке не было.
Вернувшись к сестре, Павлик доложил:
— Пусто. Никого и ничего. Ни вора, ни нашей лампы. Правда, валялся мужской пиджак, я посмотрел — карман вырван с мясом. А самого вора нет.
— Ясно, что нет, раз Хабр зовёт идти дальше, — ответила сестра. — Злоумышленник здесь живёт. Вернулся домой, посидел, наверное, поел и отправился дальше. Хорошо, пёсик, веди! Хабр, след!
Хабр прямиком направился к каменоломне. Здесь, на пустынном склоне горы, уже не было необходимости скрываться и соблюдать осторожность, вся троица резво мчалась вперёд. Не воспользовавшись дорогой, пёс съехал вниз прямо по склону горы, дети за ним. Очутившись на самом дне гигантского карьера, Хабр стремительно помчался куда-то в сторону — видимо, отслеживаемый субъект только недавно здесь прошёл, и резко затормозил у огромного отверстия в скале по ту сторону карьера. За входным отверстием мрачно и зловеще чернела непроглядная темнота пещеры.
— Езус-Мария, и что теперь? — почти простонал Павлик, пытаясь пронзить взглядом эту темноту.
Запыхавшаяся Яночка внимательно смотрела на Хабра, который явно не собирался и здесь долго задерживаться.
— Мне кажется, — сказала девочка, — это ещё не конец. Вроде бы я поняла. Наш вор побывал здесь и не сразу ушёл, а какое-то время ошивался, значит, что-то там, внутри, делал. Но сейчас его там нет, Хабр требует, чтобы мы шли с ним дальше.
— А что делал? Тебе не кажется… Ведь это же каменоломня!
— Правильно, и надо посмотреть, что там внутри.
— Но мы же решили нигде не включать фонарик, чтобы нас не заметили.
— Я постараюсь прикрыть вход, а ты посмотри.
Павлик перелез через камни у входного отверстия пещеры и, оказавшись внутри, посветил фонариком, стараясь направить луч света вглубь. Луч фонарика поочерёдно выхватывал из темноты отдельные фрагменты небольшой пещеры: пол, усыпанный камнями и щебнем, потрескавшиеся стены и такой же каменный потолок. Вправо пещера немного расширялась и заканчивалась уходящим в глубь скалы узким клином. А слева у самого входа в пещеру, почти загораживая его, возвышалась огромная каменная глыба закруглённой формы.
Погасив фонарик и выйдя из пещеры, Павлик мрачно заявил:
— Каменоломня и сокровища! Это может быть здесь. Не уйду отсюда, буду сидеть до рассвета.
— И что ты тут высидишь?
— Не знаю, надо все осмотреть. Может, он что спрятал здесь.
— Или что-нибудь забрал отсюда, — возразила сестра. — Нет, сначала надо наконец найти вора, поглядеть на него — как выглядит, что делает. Хабр знает, где он сейчас. А сюда мы можем прийти утром.
Замечание сестры о том, что вор мог отсюда что-то забрать, очень встревожило Павлика, он отвалился от скалы и двинулся следом за Хабром и сестрой.
На сей раз Хабр привёл их к сараю, стоящему рядом с большим бараком, обежал его кругом, понюхал и сообщил, что вор здесь был, заглянул в окно, но внутрь не входил, а отправился дальше. Кружным путём, в обход деревушки, по крутому склону взобрались на какую-то вершину и спустились с неё по другую сторону горы. Бегом промчались мимо каких-то сооружений, похожих на недостроенные здания (в темноте и спешке не разглядели), совершенно запутались в лабиринте высоких каменных стен и вдруг, совершенно неожиданно, оказались на ярко освещённой улице города.
— Стой, Хабр! — негромко приказала Яночка.
Этой части Тиарета ни Павлик, ни Яночка не знали, на эту окраину с жалкими лавчонками и бедными обитателями жалких домишек не забредали в своих странствиях. Да, точно, тут они не были.
Хабр нервничал и торопил идти дальше.
— Хорошо, пошли, — решился Павлик. — Только не бежать, а то на нас все будут оглядываться. Рынок, по-моему, где-то там.
И он махнул рукой в направлении нижней части города.
Хабр свернул в узкий переулок и привёл детей к какому-то дому, вход в который вместо двери прикрывала завеса из разноцветных полосок материи. За нею просматривалось ярко освещённое помещение и люди, пьющие из малюсеньких чашечек кофе. А спиной к улице, у самого входа, стоял вор.
Об этом сообщил Хабр, так что никаких сомнений быть не могло. Пёс незаметно подобрался к нему, обнюхал и, попятившись на улицу, сделал на него свою знаменитую охотничью стойку. Постояв несколько секунд в характерной позе охотничьей собаки, делающей стойку на дичь, Хабр обернулся на Яночку и сел, гордый и очень довольный собой.
— Вот и вор! — прошептал Павлик. — И что теперь?
— А теперь я на него обязательно посмотрю, а ты пока возьми Хабра и поразведай, что тут вокруг.
Павлик исчез в темноте переулка, а Яночка, укрывшись в тени у входа в дом, не отрывала глаз от вора. Девочке удалось определить, что это худощавый человек с чёрной курчавой шевелюрой. Чёрные, густые шевелюры были почти у всех нестарых арабов, и громадное большинство их особой толщиной не отличалось. И одет, как все — пиджак, а под ним рубашка. Жёлтая. Надо обязательно увидеть его лицо, заметить какую-нибудь характерную черту, по которой можно опознать человека.
Вор неожиданно направился в глубь комнаты. Вот он, удобный случай. Не раздумывая Яночка придвинулась вплотную к завесе и, слегка раздвинув разноцветные полоски, уставилась в щель.
Она увидела, как вор подошёл к низенькому столику, зачерпнул рукой какую-то еду из большого блюда и вернулся на своё место. Пока шёл обратно, девочка успела рассмотреть его лицо.
Яночка тут же опять скрылась в тёмном углу у входа и сделала это как раз вовремя — откуда-то примчались двое арабских подростков и, откинув занавеску, вбежали в дом. Девочки они не заметили. Через минуту появились Павлик и Хабр.
— Бежим! — шепнул Павлик. — Быстро! Смываемся!
И они бросились в конец переулка, в темноту, свернули в другой и неожиданно оказались на верхней площадке какой-то длинной и очень крутой лестницы, нижние ступеньки которой терялись в темноте. Очень неудобно было спускаться по ней, особенно в середине. Сверху немного светила луна, нижние ступеньки освещал какой-то фонарь. Как они только ног себе не переломали!
Оказавшись внизу, Яночка остановилась перевести дыхание.
— Куда мы бежим? — спросила она. — И почему надо быстро смываться? Что случилось?
— Да ничего особенного не случилось, — ответил брат, — только меня какая-то баба заметила. Я в чужой дом залез.
— Зачем?
— Ты ведь велела все тут поразведать, ну я и обошёл вокруг этот вот дом, наверное, лавочка или какая ихняя забегаловка. А с другой стороны, на задах, оказался второй вход, я туда и сунулся. Наверное, просто квартира, какая-то женщина тащила кастрюлю с едой, я на неё и напоролся. Она меня видела!
— Я тоже кое-что видела! — перебила Яночка эмоциональное, но несущественное сообщение брата. — Знаешь, кто наш вор? В жизни не догадаешься!
— А раз не догадаюсь, сама скажи, нечего таинственность напускать. Не пан же Кавалькевич? И никто из наших, значит, кто-то из тех арабов, с которыми мы здесь уже встречались. Торговец, что нам продал лампу на суку в Махдии?
— Нет, не торговец, а парень с кривым глазом! Тот самый, который подавал таинственные знаки и первым вошёл в палатку для тайной встречи с толстым арабом. Да, ты угадал: знакомый по Махдийскому суку.
Переварив сенсационную информацию, Павлик неожиданно заявил:
— В таком случае немедленно возвращаемся назад!
— Ты спятил? Зачем?
— Раз там тот кривой вор, значит, и наша лампа должна быть там! Темно, правда, но поищем…
