— Вы не обращайте на неё внимания, — посоветовал Павлик. — У неё в чемодане самые обыкновенные вещи. Ничего интересного. Все интересное у нас.
— А можно знать, что именно?
— Конечно, проше пана. Съедобные жёлуди, две «розы пустыни», раковины, один засушенный скорпион, кора пробкового дуба, две масляные лампы, четыре разновидности чертополоха, стручки со стручкового дерева, шкуры овечьи или козлиные, один глиняный вазон…
— Отрава для тараканов,вмешалась Яночка.И минералы из каменоломни. И хлопчатобумажная пряжа, два кактуса, туалетная бумага…
Таможенник отключился уже на стручках со стручкового дерева. Взгляд его скользнул с багажа детей на сидящего рядом с большим ящиком пса. Хабр сидел так, что всем сразу становилось понятно, какой он воспитанный и культурный. Таможеннику что-то смутно припомнилось, он даже перегнулся через стойку, чтобы хорошенько рассмотреть собаку, улыбнулся, махнул рукой и поспешил отдать детям их паспорта, не изъявляя ни малейшего желания полюбоваться на экзотическое содержимое их чемоданов. В другой очереди пани Кристина со своим одним-единственным чемоданом привлекла куда большее внимание таможенников. Её заставили раскрыть чемодан и внимательно изучили его содержимое.
Выйдя из таможенного зала, путешественники увидели встречающих — тётю Монику с мужем и сыном. Жутко гордый собой Рафал приехал на машине друга. Он забрал в свою машину Павлика и весь багаж, пани Кристина с Яночкой и Хабром отбыли вместе с тётей Моникой в машине дяди Анджея. До дома доехали без происшествий.
Всю дорогу пани Кристина восхищалась Варшавой:
— Как тут холодно! Как тут зелено! Как тут чисто!
— Не иначе, африканское солнце припекло тебе головку, — с беспокойством отозвалась золовка. — Ты находишь, что тут чисто?!
— Ещё бы! На мостовой не валяются разорванные мешки с мусором, возле домов не сушится тряпьё. И трава растёт!
— Очень специфическое у тебя после заграницы восприятие родного города, — заметил дядя Анджей. — А ещё что-нибудь специфическое, кроме восприятия, ты привезла?
— Конечно же мы привезли очень интересные вещи! — ответила Яночка. — Дома покажем.
— А как вы пронесли через таможню аметисты? — поинтересовалась мама. — Спрятали?
Яночка обиделась: — И вовсе нет! Мы честно сказали таможеннику, что везём минералы, но он не захотел на них смотреть.
— Аметисты! — восхитилась тётя Моника. — Обожаю аметисты! Но лучше бы вы привезли лампочки и туалетную бумагу, их теперь только за макулатуру и можно приобрести.
— Не волнуйся! — сказала пани Кристина. — Теперь вернулись Павлик с Яночкой, а они уж все на свете раздобудут.
— Кстати, о макулатуре! — сказал дядя Анджей. — Ту, которую вы не вывезли до отъезда, мы аккуратно сложили под лестницей, ждёт вас. Но там мало, на лампочки не хватит.
У дома совершенно извелись от ожидания бабушка с дедушкой. Перебивая друг друга, все набросились с расспросами на приехавших. Отмахиваясь от родственников, пани Кристина сразу села на телефон и принялась обзванивать родных и знакомых алжирских поляков, для которых она привезла письма. Многие из этих родных и знакомых приехали за письмами ещё в тот же день и тоже присоединились к расспросам о житьё-бытьё в Алжире. Рафал решил во что бы то ни стало попробовать съедобные жёлуди, и вот из кухни послышались звуки, очень напоминавшие взрывы, потому что эти жёлуди надо было печь, как каштаны. А тётя Моника, что бы она там ни говорила о дефицитных лампочках, просто не могла оторваться от аметистов.
К нормальной жизни можно было приступить только на следующий день. До занятий в школе оставалось ещё три дня, и за это время надо было переделать множество дел. В том числе упорядочить макулатуру и решить проблему дефицитных электрических лампочек. Яночка с Павликом для начала залезли под лестницу, где дядя Анджей сложил в кучу оставшуюся ещё от прошлого сбора макулатуру.
— Смотри-ка, её тут немало, — заметил Павлик. — Но боюсь, на лампочки не хватит.
— А вдруг опять наткнёмся на какое письмо с тайной? — мечтательно произнесла Яночка.
— Очень может быть, — ответил Павлик, роясь в кучке старых бумаг. — Гляди, в основном письма. А вот и конверт с маркой! Надо вырезать её.
— Пойди принеси ножницы, а я сложу в кучу вот эти газеты,распорядилась сестра.
Вернувшись с ножницами, Павлик застал Яночку замершей над каким-то обрывком письма. Нахмурив брови, девочка внимательно разглядывала его.
— Никак новая тайна? — обрадовался мальчик.
— Наоборот, кажется, старая, — неуверенно ответила Яночка. — А ну, принеси то самое письмо…
Оставив ножницы сестре, Павлик помчался к себе за письмом. Его не было довольно долго. Наконец запыхавшийся мальчик вернулся.
— Представляешь, буквально в последний момент поспел! — возбуждённо заявил он.Мать уже загружала мои джинсы в стиральную машину, а это письмо было в кармане. А зачем оно тебе?
— Похоже, я нашла недостающий клочок того письма, ну, об алжирских сокровищах, — ответила сестра. — Давай приложим…
Взволнованный Павлик дрожащими руками разложил на ступеньке лестницы клочки старого письма и приложил к ним найденный Яночкой обрывок, тоже обнаруженный в чудом уцелевшем кусочке конверта. Это и в самом деле оказались обрывки одного письма. Когда их сложили, получился целый лист, исписанный тем же самым, ровным и мелким, почерком. Теперь можно было его прочесть целиком.
Дорогая Марыся!
Перед отъездом хочу ещё успеть написать тебе письмо, может, хотя бы о самом главном сообщу. Тут и в самом деле полно настоящих сокровищ, только надо знать, где их найти, а ведь у тебя же будет всего неделя. Так вот, мягкую стопроцентную шерсть лучше всего купить на суку в Махдии. Потом отправляйся в Сугер, там её красят. Нечто потрясающее, ничего подобного, уверена, тебе в жизни не приходилось видеть! В Тиарет советую ехать через Обезьянье ущелье, стоит его посмотреть, другой возможности у тебя не будет. Посёлок находится по левую руку от шоссе, когда едешь к плотине.
Тут ещё много чего интересного, ты и в самом деле нигде больше не встретишь таких чудес. Обязательно побывай в специальном районе города для богатых. Там живут важные алжирские сановники, знаешь, этакие арабские шишки. Район для богатых находится у каменоломни. А может, это вовсе не каменоломня? Не знаю, такой открытый карьер для добычи щебня, или как его там. А, может, песка? Это не важно. Ничего подобного ты себе и представить не можешь!
С осмотром местных достопримечательностей ты без всякого труда-управишься за один день, можно сказать, провернёшь одной левой, а в четверг обязательно постарайся быть в Махдии, там и найдёшь все эти чудесные, волшебные приправы, о которых мы с тобой так мечтали. И хлопчатобумажную пряжу! Хлопок, драгоценный хлопок, вот уж настоящее, сказочное сокровище! Слышишь?
Ох, боюсь, немного сумбурное получилось письмо, ведь жутко тороплюсь, написала непонятно, запутала тебя. Для ясности попытаюсь набросать план, где ты без труда найдёшь все эти драгоценные объекты.
Завтра мы уезжаем рано утром, чтобы успеть на паром. Больше по этому адресу не пиши, не застанешь меня. Очень надеюсь, что это письмо дойдёт до тебя в целости, не скроет же его твой бывший муж? Мне можешь писать на Главпочтамт, до востребования, надеюсь, есть такой в Торонто. Туда письма идут долго, так что можешь писать ответ уже сейчас.
Целую. Твоя Беата.
Яночка с Павликом три раза подряд прочитали это потрясающее послание. Понадобилось время, чтобы его содержание дошло наконец до сознания бедных детей.
— Вот чёртова баба! — произнёс ошеломлённый Павлик и сел на ступеньку, так как ноги его не держали. — В жизни не встречал более идиотского письма! Шерсть, хлопок, приправы… И эта идиотка называет их сокровищами? Сказочными сокровищами?!
Сестра была более сдержанна в своих высказываниях.
Присев рядом на ступеньки лестницы, она напомнила брату:
— Мама тогда тоже кричала, что это настоящие сокровища, помнишь? В Махдии. Да и потом
