прибывшего. Рассматривал спокойно, с благожелательным вниманием, значит, гость того заслуживал. Питай тот какие-то нехорошие намерения, собака обязательно бы их почувствовала и предупредила свою молодую хозяйку.
Гость тоже сразу обратил внимание на собаку.
— Какой замечательный пёсик! — восхитился он. — Да нет, я не стану входить, я, собственно, на минутку забежал. Вот, принёс контракт для пана Хабровича.
У Яночки сильно забилось сердце.
— Что вы принесли?!
— Контракт.
— Какой контракт?
— Да уж пан Хабрович знает какой. Решившись, девочка сказала дрожащим голосом:
— Ну что вам стоит сказать мне, что за контракт? Пан Хабрович — мой папа, и мне тоже хотелось бы знать, что это за контракт.
Незнакомый мужчина рассмеялся.
— А, ну раз твой папа… Пожалуйста, могу сказать, тем более, что приносить добрые вести — одно удовольствие. Это контракт на работу в Алжире для пана Хабровича. Я только вчера прилетел оттуда, а поскольку в вашем районе у меня дела, вот я и решил сам его принести, не хотелось отсылать по почте. Пожалуйста, скажи папе, что дело не терпит отлагательств, он должен приступить к работе не позднее пятнадцатого марта. Тут два экземпляра, пусть второй подпишет и отправит в Алжир, во вторник туда возвращается пан Вишневский, он и отвезёт. А первый экземпляр, оригинал, надо отнести в Полсервис. Вот мой телефон, если надо о чем-то спросить, пусть позвонит. Ты все поняла? Уже с первых слов алжирского гостя Яночку бросило в жар. Они с Павликом давно потеряли надежду на то, что их усилия пристроить отца на работу в Алжире увенчаются успехом, слишком долго из Алжира не было никакой весточки. И вдруг — вот он, желанный контракт! Девочке страшно, безумно хотелось услышать ещё раз все эти потрясающие слова, подтверждающие осуществление надежд, но она огромным усилием воли удержала себя от того, чтобы сказать — нет, не все поняла, повторите, пожалуйста.
— Да, — слабым голосом сказала девочка. — Я все поняла. Копию подписать и отослать в Алжир, а с оригиналом пойти в Полсервис. Все жутко срочно, пятнадцатого марта папа должен уже приступить к работе.
— Правильно. Вот мой телефон. До свиданья.
Заперев дверь за алжирским посланцем, девочка ещё долго стояла неподвижно, рассматривая большой серый пакет, на котором красивыми буквами был написан адрес её отца и его фамилия. Потом ноги вдруг подкосились, и девочка упала на колени перед по-прежнему сидящим посередине прихожей Хабром.
— Пёсик! — прошептала она, крепко прижимая к груди голову своего друга. — Пёсик! Мы отправляемся за сокровищами!
Счастливый Хабр, воспользовавшись случаем, тут же облизал лицо Яночки и собирался повторить это доказательство своих горячих чувств к молодой хозяйке, когда вновь забренчал звонок у калитки. Оба вскочили на ноги. Поскольку Хабр радостно бросился к двери, Яночка поняла — вернулся из школы Павлик.
— Ты чего? — отбивался мальчик от сестры, которая силой тащила его в дом. — Вылетела неодетая, в тапках прямо на снег! Дом горит, что ли?
Не отвечая, Яночка молча тащила брата за собой, заволокла в прихожую и ткнула носом в лежащий на подзеркальнике большой серый конверт.
— Вот! — охрипшим от волнения голосом произнесла она. — Гляди!
Павлик послушно оглядел конверт, где ничего не было написано кроме адреса и фамилии их отца.
— Письмо отцу. И что?
— Да знаешь ли ты, что это такое?
— Откуда мне знать? Я же не Святой Дух. Письмо, наверное? Не бомба же с часовым механизмом.
И он с изумлением смотрел на сестру, которая не сводила умилённого взгляда с неприметного серого конверта, а её лицо так и пылало от волнения.
— Неужели не догадываешься? Ведь это же контракт из Алжира!
— Что? — задохнулся от волнения Павлик. — А ты откуда знаешь?
— Сказал человек, который только что его принёс. Он приехал из Алжира и привёз отцу контракт. Отца берут на работу, и он должен приступить к ней уже пятнадцатого марта!
— Провалиться мне на этом месте! — прошептал совершенно ошеломлённый мальчик. — Чтоб мне… того… лопнуть… С ума сойти! Полный отпад! Кто бы мог подумать? Выходит, получилось?!
Ни о чем не подозревавший пан Хабрович вернулся с работы и заметил на столике в прихожей большой серый конверт со своей фамилией. Нельзя было не заметить, конверт лежал на столике с зеркалом, куда обычно все складывали перчатки и шарфы, а сейчас все это было куда-то убрано. С недоумением повертев в руках конверт, пан Хабрович не нашёл на нем не только адреса отправителя, но даже и марки. Сняв куртку, папа прошёл в комнату, швырнул конверт на стол, а сам отправился в ванную.
Две пары глаз внимательно наблюдали за каждым шагом отца.
— Уж я бы сразу открыл! — недовольно пробурчал сын.
— Пошёл сначала руки вымыть, — сказала дочка. — И очень хорошо, пусть привыкает, в этих арабских странах столько всяческой заразы, приходится постоянно мыть руки.
— Наверняка сразу же станет звонить тому пану, что привёз письмо. Интересно, что он станет делать? — размышлял Павлик. — Ты, дай ему телефон!
— Сдурел? Ни за что! — возмутилась Яноч-ка. — Ведь отец тут же позвонит и скажет, что это какая-то ошибка, он ни о чем таком не имеет понятия. Э нет, сначала отца обработаем, а уж потом я ему дам телефон.
Выйдя из ванной, пан Роман взял письмо в руки и направился в комнату, по дороге осматривая ещё раз письмо со всех сторон. В комнате уже был накрыт стол к обеду. Хозяин дома взял со стола один из ножей и разрезал конверт. Вынув находящиеся внутри бумаги, отец разложил их на столе и принялся изучать.
Через приоткрытую дверь из прихожей за ним пристально, затаив дыхание, следили брат с сестрой.
Сначала лицо отца выразило изумление, а потом отец замер, как поражённый громом. Осмотрев ещё раз бумаги со всех сторон, он наконец отправился в кухню, где жена разогревала обед.
— Ты не могла бы мне объяснить, что все это значит? — обратился к ней пан Роман. — Насколько я понял, написано по-французски. Не все до меня дошло…
Не отрываясь от кастрюль, пани Кристина недовольно взглянула на кипу бумаг в руке мужа.
— Обязательно сейчас? — спросила она. — Именно теперь, когда у меня все кипит? Нельзя отложить до после обеда?
— О Боже! — шёпотом возмутилась Яночка.
— Ладно, подождёт до после обеда, — согласился голодный муж. — Только хотелось бы знать, что это такое.
— А что это такое?
— Говорю же тебе — не знаю. Написано по-французски, я не понял. Кажется, какой-то официальный документ.
Привернув газ над кастрюлей с макаронами, пани Кристина взяла бумаги.
— Я тоже не очень хорошо знаю французский, — произнесла она, вчитываясь в написанное. — Ага, вот тут понятно: «Министерство Внутренних Дел Алжира». И дальше: «Строительная фирма… название фирмы… заключает контракт с месье Романом Хабровичем… на два года… работы в Тиарете… Денежное вознаграждение составляет 8500 АД». Не знаю, что такое эти «АД». Дальше… «Просим в письменной форме подтвердить, подходят ли вам наши условия». Или не так? Да нет, акцептация, значит «согласны ли вы на наши условия». Дальше… «Гарантируем квартиру с мебелью». Роман, что это значит?
Пан Роман обалдело уставился на жену. Прошло немало времени, прежде чем он смог хрипло попросить:
— Ещё раз, пожалуйста. Может, ты что-то не так перевела? Принести словарь?
Пани Кристина сама была ошарашена и охотно согласилась.
— Очень может быть, что и не так, словарь пригодится. Но вот некоторые слова не вызывают сомнения.
