Курить почти нигде.
Распивать спиртные напитки в общественных местах.
Превышать скорость сверх ста километров даже на совершенно пустой автостраде.
Выбрасывать мусор когда тебе угодно, а только в определённые дни и часы.
Предаваться азартным играм.
Ставить на Рождество настоящую ёлку, а не искусственную.
Бить детей.
Покупать и употреблять алкоголь раньше одиннадцати утра. Точь-в-точь как у нас во времена минувшего строя!
Общественным местом считается все, за исключением ресторана и собственной квартиры. Нельзя, к примеру, запивать пивом колбаски у озера — полиция ходит и проверяет. Я опозорила собственного ребёнка — меня застали за открытой банкой пива. Не влепили штраф же только потому, что банка оказалась одна, в чем их заверил Роберт. К счастью, он не знал — у меня было припрятано ещё несколько.
Какой-то тип на улице шлёпнул своего родного ребёнка, второй тип, проходивший мимо, обвинил его в избиении детей. Против изверга отца возбудили судебное дело и наказали штрафом.
Тересин мусор мы довозили от озера почти до Гамильтона, потому как над рвом для сжигания мусора висело объявление: «Выбрасывать и уничтожать мусор разрешается только в шесть утра». Спятить можно!
Кроме того, таких толстенных баб, как в Канаде, я не видела даже в Советском Союзе. При своих габаритах они демонстрировали полную, прямо-таки трогательную непринуждённость. Молодая дама — объём талии два метра — делала покупки в свободном наряде: сверху кофточка типа майки, штанишки в обтяжку в черно-белую клетку, узкие в коленях (на ней, правда, негде сужаться). На ногах тапочки — точно такие, какие я, вернувшись домой, выбросила на свалку. В доме, где раньше жили Роберт и Зося, обитала дама, занимавшая буквально половину лифта на девять человек. Я всячески старалась проявить хорошее воспитание, но понапрасну — глаз от неё не могла оторвать.
Впрочем, стоит ли удивляться: жратва превосходная, люди едят до отвала и жиреют преимущественно за счёт еды, всяких иллюзий насчёт болезней и прочих вредных факторов питать не приходится. Возвращались мы с детьми как-то в воскресенье с экскурсии, решили — дома готовить неохота, перекусим где-нибудь по дороге. Встретили забегаловку для водителей, нашли место на стоянке.
Забегаловка оказалась очень симпатичная, даже магазинчик с сувенирами имелся. За восемь с половиной долларов ешь, что хочешь. Плюс кофе и чай в неограниченном количестве. Каждый из нас взял мясо, картофель, салат. Все аппетитное, выбор большой. Наряду с основными блюдами десерт — шоколадный торт со взбитыми сливками. Вошла местная жительница, одна из этих раскормленных, мы тут же заинтересовались: что она будет есть. Сидела она недалеко от нас.
Мы ели по возможности медленно, присматриваясь к подопытному объекту прямо-таки в ошеломлении. Когда мы собрались уходить, она уплетала четвёртую тарелку с верхом. Не знаю, слопала ли она пятую, а вот за торт на десерт ручаюсь. Дама себя не щадила, это уж точно. Как тут не растолстеть!..
Уезжала я из Канады тоже с приключениями. Решила на несколько дней остановиться в Копенгагене, чего делать не разрешалось. Существовало какое-то соглашение между авиакомпаниями «Сас» и «Лёт» — в Канаду и обратно лететь без пересадок. Если задержишься, плати. Я возмутилась: почему меня заставляют летать не так, как хочется? Болтаться в воздухе и без того удовольствие маленькое — одни русские «смертники» чего стоят, или наш «Коперник», да и авария в Кабацком лесу ещё не забылась. Вся изведёшься, пока долетишь до места. Ну а уж если тебя принуждают…
— Мать, вот бы меня попытались принудить, — обрадовался Роберт. — Уж я бы устроил представление — до конца жизни возили бы даром! В аэропорте меня ожидала бы « Скорая», как пить дать развился бы невроз, и платили бы мне как миленькие за ущерб, нанесённый здоровью. Ну сделай так, чтобы тебя принудили!..
Да я вовсе такого не хочу! Я предпочитаю сбежать. С этой целью я отправилась лишь с ручным багажом. Взяла самую маленькую сумку в полной уверенности, что Алиция снабдит меня всем необходимым: халатом, полотенцем и тапочками. В сумке оставила самое нужное, остальное отослала через польский сервис «Посылки в Польшу». Сервис работал прекрасно, все прилетело в Варшаву раньше меня.
Багаж был небольшой, но впервые в жизни меня проверяли — рентгеном. Таможенник вежливо задержал мою сумку: везу что-то подозрительное — длинное, металлическое. Меч?.. Нет, меча я не покупала. Ключи?.. Нет, ключи короткие, к тому же они в сумочке…
И вдруг вспомнила: портновские ножницы с зубчиками для тёти Яди! Я купила их в последний момент и не успела отправить польским сервисом.
— Я плохо говорю по-английски, не знаю, как это называется, вот такое…
Я взяла таможенника за воротничок и энергичным жестом, подкреплённым словами, изобразила — чик, чик, чик. Таможенник возразил: по-английски я говорю прекрасно, однако он все-таки желает удостовериться. Вещи укладывал Роберт, незаурядно одарённый в упаковке багажа. Я сразу же представила, что после досмотра сумку закрыть уже не сумею и половина барахла останется в руках. Ножницы все-таки пришлось извлечь. Вытащили мы их с усилием. Таможенник побежал к рентгену, подтвердившему — да, то самое. К счастью, таможенник попался тоже незаурядно одарённый, и общими усилиями нам удалось сумку закрыть.
В Копенгагене я получила двести долларов неустойки за вынужденный полет в Лондон и Бостон и поехала к Алиции, не дожидаясь, пока меня начнут разыскивать по радио — вдруг нервы не выдержат. Кроме того, мне вовсе не улыбалось околачиваться в аэропорте три часа. Фирма, правда, ко мне потом не придиралась, тем не менее не сомневаюсь, восстановила я их против себя надолго.
— Алиция, какие красивые женщины в Дании! — обрушила я на неё свои восторги. — Какие элегантные, ухоженные!..
— Слушай, откуда ты прилетела? — подозрительно осведомилась Алиция.
— Из Канады.
— А, из Канады… Понятно.
Смену нашего государственного строя я встретила у Алиции. Сидели мы у телевизора и смотрели, как осчастливленный демократией народ пер из ГДР через берлинскую стену.
— Ну наконец-то стронулось, теперь все снесёт лавиной, — удовлетворённо отметила я.
— Дура ты! — нервничала Алиция. — Русские пустят танки! Так они и уступят! Оптимистка!
— Вот увидишь, — заверяла я. — Их империя тоже развалится, весь этот строй полетит к чертям собачьим.
Алиция со мной не спорила, что с кретинки возьмёшь. Дальнейших её наблюдений и выводов не знаю, потому как я уехала, и очередные события она переваривала без меня. Впрочем, не сомневаюсь, что сориентировалась в ситуации она довольно быстро.
Надо бы покончить с рассказом о Канаде, хотя хронологически я опять забегаю вперёд, минуя ранние события, подчас печальные и страшные. Все беды перечислю позже, скопом, чтобы не слишком акцентировать на них внимание.
В третий раз дьявол понёс меня в Канаду на книжную ярмарку. Ладно, не дьявол. Меня пригласили раздавать автографы и выступать в средствах массовой информации. На сей раз путешествие обошлось почти нормально, если не считать воздушных ям в тот момент, когда развозили столики с едой. Мне на колени свалились две стопы стаканов и три бутылки с напитками, в руке я держала помидор. Когда тряска прекратилась, в пальцах остался только хвостик от помидора. Меня заинтересовало, куда подевалось все остальное, — на мне новая юбка, и если помидор плюхнулся на сиденье, ни к чему хорошему это не приведёт. Однако под собой я его не обнаружила, он пропал без следа.
Но светопреставление началось лишь по прилёте. Меня ждали типы с ярмарки, незнакомые, а посему мы договорились — они будут маршировать по залу с плакатом «Иоанна Хмелевская». Тем временем негр из паспортного контроля ни с того ни с сего загнал меня отдел в иммиграции.
Тут моё доброе отношение к неграм весьма поколебалось. Когда-то один из них оказал мне услугу в парижском метро, сообщив, что меня обокрали. Без него я не вернула бы даже кошелька. Зато другой отравил мне жизнь в Канаде. Черт знает, чем я ему не приглянулась, хотя ясно и понятно объяснила: приехала на две недели подписывать собственные книги. Может, он читать не любил?..
