быстро перепаковывал оборудование, пытаясь определить, что ему нужно забрать с собой в первую очередь.
– Я могу взять еще килограммов десять ваших вещей, – сказала Марьяна. – Очевидно, что дальше нам надо будет идти пешком.
Академик бросил на Филимонову благодарный взгляд.
– Не надо так на меня смотреть, – спокойно сказала Марьяна, – ваша дочь и ваши сотрудники пожертвовали своими интересами и сейчас несут нашего коллегу в больницу. Я готова помочь вам чем угодно.
– Спасибо, – кивнул Защокин. – Я думаю, мы вдвоем сможем что-то сделать. Яйцо надо искать. Я думаю, что оно спрятано где-то на станции или неподалеку.
– Вы, возможно, удивитесь, но я пришла к такому же выводу, – ответила Марьяна, – яйцо барионикса представляет слишком большую ценность для того, чтобы кто-то решил его куда-то нести в такую погоду с риском застудить.
– Конечно, – кивнул академик. – Это очевидно. За одним небольшим исключением. Если его не похитили для того, чтобы уничтожить. Хотя вряд ли, – покачал он головой, – это слишком большие деньги. Просто огромные! Особенно если учесть, что технологии клонирования уже вполне отработаны и из одного барионикса можно будет сделать сколько угодно таких животных.
Он на секунду замолчал, перебирая ящики, пакеты и коробки. Один из ящичков Защокин долго вертел в руках, не в силах принять окончательное решение.
– Честно говоря, не знаю, брать ли с собой автоматический иммунохемилюминесцентный анализатор, – сказал он. – Это достаточно тяжелая вещь.
– Не надо, – отрицательно покачала головой Марьяна, не мотивируя свое мнение.
– Ладно, – согласился академик. – Не будем.
Он отложил анализатор в сторону. Остальное оборудование они перевязали веревками и сделали нечто вроде лямок, с помощью которых ящики можно было крепить к спине. Защокин сложил все в большой мешок, стараясь как можно меньше трясти приборы, и закинул его за спину.
– А остальное куда денем? – задумался академик. – Так и бросим здесь?
– Да, – решительно ответила Филимонова, – спишем потом.
Защокин задумался, а потом вытащил из своего чемодана плед и бутылку водки и сунул их в мешок.
– У вас есть карта? – спросил Александр Павлович девушку.
Марьяна кивнула.
– Есть и карта, и телефон с джи-пи-эсом, – сказала она, – так что не заблудимся. Во всяком случае, направление движения и свои координаты с помощью навигационных спутников мы определить сможем.
Академик посмотрел на девушку с уважением. Сначала он думал, что Филимонова будет ему обузой в долгом пешем переходе через горы, но сейчас академик переменил свое мнение.
Крик постепенно затих. Чихнувшая Ева сидела ни жива, ни мертва и испуганно таращила глаза, но похититель ничего не заметил. Дикий вопль заглушил звуки, изданные девушкой. Хрипло выругавшись, преступник торопливо вышел из комнаты.
«Опять! Кто же это кричал? – думала Ершова. – Неужели преступник захватил кого-то из сотрудников биостанции? И с какой целью?»
Девушка посмотрела на яйцо.
«Мясо, – подумала Ева, – человек – это свежее мясо! И, скорее всего, он ранен. Преступник мог специально сделать это, например сломать человеку ногу, чтобы жертва не убежала».
В груди Ершовой поднялась ярость. Она вылезла из-под стола, схватила тяжеленное яйцо и осторожно вышла из комнаты. Девушке нужно было его срочно перепрятать, причем сделать это так, чтобы, во- первых, яйцо не остыло, а во-вторых, чтобы похититель его не обнаружил.
С трудом держа в руках овальный объект, внутри которого что-то негромко стучало, Ева пошла по туннелю, чутко прислушиваясь. Вокруг не было ни проходов, ни ниш. Крик больше не повторялся.
«Куда, куда мне его спрятать?» – думала Ершова.
Коридор был абсолютно гладким. Похититель мог вернуться в любую минуту. Внезапно девушку осенило. Она вернулась в комнату, откуда взяла яйцо.
– Это последнее место, где преступник будет искать свою прелесть, – мстительно подумала Ева.
В углу комнаты, где расположился преступник, стоял ящик, на котором расположился электрический чайник. Рядом стояла большая бутыль с водой, обогреватель, канистра бензина и аккумуляторная батарея.
«На случай, если кто-то перережет провода, – подумала Ершова, – или с генератором, работающим на биостанции, что-то случится».
Ева поставила чайник на пол и подняла крышку ящика. Внутри лежали свернутое одеяло, пачка соли, несколько пакетов макарон, с десяток банок тушенки, две упаковки крупы и несколько бутылок спиртного.
– Ага, – сказала Ева, аккуратно кладя яйцо на пол.
Потом она вынула одеяло, развернула его, укутала в него огромное яйцо и положила его в ящик.
– Только бы закрылся, – пробормотала Ершова, опуская крышку.
Крышка захлопнулась с глухим стуком.
– Вот так, – улыбнулась Ева. – Найди-ка теперь его!
Девушка обернулась и посмотрела на стену, где чернело пробитое ею большое отверстие.
– Сто процентов: преступник решит, что яйцо похитили через дыру, – пробормотала она, – и пустится в погоню. А я тем временем попытаюсь найти несчастного, который так отчаянно кричал.
И Ева выскользнула из комнаты.
По стенам плясал луч фонарика. Сушко сидела у стены и тупо смотрела на бежавшего к ней Бадмаева. Юрий сначала посмотрел на пол, охнул и лишь затем осветил стены туннеля.
– Вика, – сказал он, падая на колени около подруги. – Вика, антидота в аптечке нет!
Девушка закашлялась. У нее болели голова и шея. С другой стороны, было ясно, что Виктория больше не умирает. Не в силах вымолвить ни слова, Сушко протянула руку. На внутреннем сгибе локтя, в районе вены, виднелся свежий кровоподтек.
– Что это? – спросил молодой человек. – Что это, моя дорогая?
– Антидот, – прохрипела Сушко. – Мне сделали укол.
Брови Бадмаева поползли вверх. Несколько секунд он смотрел на руку подруги. Потом растерянно огляделся по сторонам.
– Кто сделал тебе укол? – спросил он, все еще не веря в происшедшее.
– Я не видела, – ответила Виктория, наконец-то прокашлявшись, – было темно.
Кровоподтек был абсолютно реальным. Так же, как и значительно улучшившееся состояние девушки.
– Я думала, что я умираю, – сказала Сушко, – у меня все тело оцепенело, руки отказались повиноваться, и было все труднее дышать.
– Укус этих тварей вызывает паралич дыхания, – кивнул Юрий.
– Ты побежал за аптечкой, а я легла на пол и приготовилась умирать, – сказала Виктория. – Думала, уже все. И вдруг увидела…
Бадмаев почувствовал, как его волосы помимо воли встают дыбом.
– Его? – переспросил ботаник. – Или ее?
– Я не разглядела, – покачала головой Виктория, – может быть, это был мужчина, а может – женщина. Этот человек ничего не говорил. Он просто взял меня рукой за плечо, а потом всадил в вену шприц.
– Как он увидел вену в темноте? – удивился Юрий. – Он точно ничем не светил?
– Нет.
– Значит, у него есть прибор ночного видения, – кивнул Бадмаев. – Это все объясняет. Он может следить за нами из темноты, оставаясь абсолютно незамеченным. Мы же – как на ладони.
– Кто бы он ни был, этот человек спас мне жизнь, – сказала Сушко.
Юрий несколько секунд молчал.
