сбыться на самом деле, и именно поэтому никогда не писала свои романы от первого лица. А сегодня будто черт ее дернул…
Тут ее размышления прервал звонок в дверь. Алина посмотрела на часы – ого, половина двенадцатого! Поздновато для визитов. Она на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок: консьерж консьержем, но осторожность не помешает. За дверью стояла девочка лет шести. Кажется, эта малышка из квартиры напротив, сообразила Алина. Она иногда встречала ее с отцом во дворе.
Алина открыла дверь и сразу заметила, что девочка чем-то очень напугана: она вся сжалась в комок и губы ее дрожали.
– Что случилось? Чем тебе помочь? – встревожилась Алина. – Проходи, проходи скорее!
Но девочка помотала головой и тоненьким голосом произнесла:
– Тетя Алина, папе плохо… Я одна боюсь…
– А мама? – спросила Алина, уже хватая с полки ключи.
– Мама с нами не живет. Мы с папой. Бабушка в Челябинске. А я боюсь, – сбивчиво объяснила девочка.
– Пойдем-пойдем, не бойся, сейчас все выясним и папе поможем, – обнимая девочку за плечи, Алина уже стояла перед соседской дверью. Плечико под ее ладонью было худеньким, будто крылышко воробья.
Дверь была не заперта, везде горел свет – наверное, девочка от страха зажгла все лампы. Алина и сама в детстве так делала, когда дома никого не было. Обстановка в квартире была скромная, вдоль стен – стеллажи с книгами, – впрочем, Алине было не до интерьера. На диване в большой комнате лежал мужчина. Подойдя, Алина едва узнала в нем всегда улыбчивого соседа – сейчас его лицо было искажено от боли, на лбу выступили капли пота, глаза запали, а под ними легли серо-фиолетовые тени.
– Что с вами? – еще больше испугалась Алина. – Надо срочно врача! Где телефон!
– Не надо врача… – с трудом проговорил мужчина. – Я Алинку напугал…
«Сумасшедший», – отшатнувшись, подумала Алина. Но девочка, стоявшая у нее за спиной, всхлипнула, и Алина взяла себя в руки.
– Я не испугалась, просто ваша дочка…
– Зря Алинка к вам… пошла… – каждое слово давалось мужчине с трудом. – Я ей запретил… Наверно, уснул и стонал… А она испугалась…
– Ты тоже Алина? – повернулась Алина к девочке – в глазах у той стояли слезы.
– Папа не умрет? – прошептала она, но так тихо, чтобы отец не слышал.
– Конечно, нет, что ты говоришь, глупенькая! Сейчас мы позвоним в «Скорую» и…
– Не надо… – мужчина, с трудом подняв руку, попытался дотянуться до руки Алины, но не смог и обессиленно замолчал.
– Да объясните же! – рассердилась Алина. – Что за дикость?
– Меня заберут в больницу… А мне нельзя… Завтра суд… По Алине…
Алина-маленькая заплакала навзрыд.
– Алина, покажи… тете Алине… папку… – приказал отец.
Девочка метнулась к столу и подала Алине белую картонную канцелярскую папку с завязками – она давно такой не видела.
«Иск об отобрании ребенка… Справка о доходах… Определение суда о назначении дела…» – прочитала Алина и поняла, что за годы сидения на месте даже разучилась читать и понимать юридические документы, выходящие за рамки ее работы. Она с досадой отбросила папку.
– Это все чепуха! Если вы до завтра… – Она хотела сказать – «не доживете», но осеклась, взглянув на малышку.
– Нет… Ничего… Это язва… До завтра точно не помру… Просто больно очень.
– Так, все! – вскочила Алина. – Слушайте меня. Я вызываю «Скорую», врачи приезжают, делают то, что надо, хотя бы ставят вам обезболивающее. Не хотите в больницу – подпишем отказ от госпитализации. Они дадут справку, я завтра сама отнесу ее в суд. Рассмотрение дела отложат из-за вашей болезни. Не сомневайтесь, я сама юрист. Вам назначат лекарства, я схожу в аптеку и выкуплю. Что за средневековье, честное слово!
– А у нас денег нет… – вдруг сказала Алинка. – У папы сегодня и на лекарство нет. Он сказал, что лекарство дорогое, а он все деньги сегодня адвокату отдал. Это мне адвокат, чтоб меня маме не отдали. А я не хочу к маме, тетя Алина. Мама в Америке живет. Я в Америку не хочу. Я хочу с папой. Как он один-то?
– Не реветь! – притянув к себе ребенка, прошептала Алина, сама едва сдерживая подступающие слезы. – Сейчас мы вызовем врача, он папе поможет. Лекарство я куплю. У меня деньги есть.
– Тетя Алина, оно дорогое… – напомнила Алинка. Слезы на глазах моментально высохли.
– Ничего, у меня денег много! Я знаешь какая богатая! Я же писательница, знаменитая! – уже набирая номер «Скорой», тараторила Алина.
Полночи она провела в хлопотах вокруг больного: встречала врача, объясняла, почему больной не хочет ехать в стационар («да, мы понимаем, что может быть прободение, да, мы подпишем отказ»), помогала заполнять бумаги, потом ездила за лекарством в круглосуточную аптеку, поила соседа привезенной суспензией. Под утро устроилась спать в стоявшее в той же комнате кресло: оставить больного, который хоть и уснул, но постанывал во сне, она побоялась. Едва стоявшая на ногах Алинка согласилась лечь спать только после того, как Алина клятвенно пообещала остаться до утра.
Наутро соседу (Алина потихоньку спросила у девочки, как зовут папу, оказалось – Антон) стало лучше, но все же он был слаб, и Алина сама предложила отвезти девочку в детский сад. Прямо из садика она поехала в суд – рассмотрение дела было назначено на десять утра. В связи с болезнью ответчика дело отложили, и Алина решила поговорить с адвокатом Антона. Преисполненный чувства собственного достоинства, тот неохотно согласился поговорить с соседкой клиента о перспективах дела:
– Видите ли… как вас? Алина? Так вот, исходя из судебной практики, суд, как правило, отдает ребенка матери… Это, как вы понимаете, заложено в природе… Единственная наша зацепка в том, что мать пять лет назад инициировала развод и уехала из страны, оставив ребенка отцу. Но зато материальное положение матери несравнимо лучше, ее нынешний супруг – очень состоятельный человек. К тому же вы знаете, сейчас поднялась такая шумиха вокруг педофилов… Суды и пресса настроены очень негативно… Оставить девочку мужчине…
– А почему вы не откажетесь от защиты, если заранее уверены, что результат будет отрицательный? – закипая возмущением, спросила Алина.
– Все не так просто, – снисходительно усмехнулся защитник. – Если я в деле, то я уже не могу отказаться по своей воле. Я получил гонорар. Который, кстати, в разы меньше того, что заплатили адвокату противоположной стороны. Вот если клиент сам оформит письменный отказ от моих услуг, тогда я с удовольствием выйду из этого дела. Как вы совершенно правильно заметили, уважаемая, оно бесперспективно.
– Можете считать, что заявление у вас в кармане. Я привезу его завтра же. Нет, сегодня! – С трудом удержавшись от того, чтобы не наговорить гадостей, Алина развернулась и заспешила домой.
«Какая сволочь! Сам ты педофил!» – Алина так разозлилась, что не выбирала слов. Антон, судя по всему, потратил все свои сбережения на этого холеного господина, который и не собирался заниматься защитой его интересов. Ничего, она найдет нового адвоката, настоящего, и тот будет честно сражаться за Алинку и ее отца. У нее есть связи в этих кругах!
Антон встретил ее уже на ногах, правда, он был еще бледен и пошатывался, но уже мог говорить и даже улыбаться. Улыбка у него была замечательная, это Алина помнила. Она рассказала Антону об адвокате и о том, какие шаги намерена предпринять. Потом впервые в жизни сварила овсяную кашу – получилось вроде ничего, во всяком случае, Антон ел и нахваливал. Потом сбегала в магазин за продуктами, приготовила обед для Алинки, сбила в чашке белок куриного яйца с сахарной пудрой и оливковым маслом.
– Принимать по одной столовой ложке натощак. Порции хватает на четыре дня. Хранить в холодильнике. Это я в Интернете нашла! – похвалилась она Антону. – Уже после двух порций становится значительно лучше, там все в один голос говорят.
