окружающей их зеленью.
С утра едем на находящийся вблизи строительный объект «Айхенхайн» (предназначен для штаб- квартиры фюрера!), который расположен изолированно, в прямоугольном участке леса. Здесь работают команды русских военнопленных. Нам удается посмотреть только часть стройки, поскольку вермахт ее уже занял. Пейзажи здесь еще просторнее. Много пасущихся коров. Удивительно много лошадей с жеребятами.
Из Винницы дальше через Умань и Новоархангельск на Новоукраинку, где мы ночуем. Маленькое местечко. В строительном управлении участка получаем примитивный номер с тремя кроватями. Мешки с соломой, однако, свежие и чистые, тогда как мы, наоборот, после езды в открытой машине совершенно грязные, лица и волосы полностью черные. Примитивные возможности для умывания допускают только очень поверхностное наведение чистоты.
В семь утра отъезд из Новоукраинки. Нам предстоит длинный путь на Днепропетровск. Через Кировоград на Кривой Рог. Опять хорошая летняя погода. Я еду с руководителем группы профессором Бругманом, городским советником по строительству из Нюрнберга, который подробно рассказывает мне о своих задачах и своей работе.
В конце прошлого года фюрер возложил на «строительный штаб» Шпеера введение в строй железной дороги в регионе Украины. Шпеер назначил Бругмана руководителем подразделения на месте, в то время как д-ру Фрэнку были поручены организация снабжения и координационная работа в Берлине.
В январе Бругман прибыл в Днепропетровск, где оборудовал штаб-квартиру в своем вагоне. Сразу после начала работ господин Шпеер лично прибыл в Днепропетровск, чтобы привести все в движение.
Положение на железной дороге было тогда просто катастрофическим. На главных участках двигались тогда иногда только четыре поезда в сутки, что представляло собой все возрастающую угрозу для армии. Пути на вокзалах время от времени покрывались льдом и выходили из строя. Снабжение водой на перегонах не было ни в коем случае достаточным для немецких локомотивов. Прием воды на один локомотив на немногих имевшихся пунктах длился иногда до одного часа. Немецкие локомотивы оказались в русском климате чересчур сложными и капризными. Оборудования для загрузки угля и выгрузки шлака было недостаточно. Поворотных кругов и ангаров для локомотивов не было, либо они были разрушены. Точно так же были разрушены все служебное оборудование и мастерские.
Немедленно были начаты необходимые работы, установлены разборные ангары для локомотивов, водонапорные башни и колонки, конструкции которых в основных деталях Шпеер разработал сам. К счастью, был обнаружен подземный склад больших емкостей для бензина, которые можно было использовать как водонапорные башни. Все время возникали большие и малые трудности. Особой проблемой оказалось смягчение воды для локомотивов...
К этому надо прибавить перешивку путей, которая, как и все прочие задания, смогла быть выполнена в сроки, несмотря на все зимние проблемы. Вместо тогдашних четырех поездов сегодня по всей транзитной дороге через Украину ежедневно идут сорок.
К самым важным и трудным задачам строительного штаба относятся железнодорожные мосты. Здесь русские тоже проделали исключительно основательную разрушительную работу. Стальные конструкции больших днепровских мостов после взрывов оказались в воде и перегородили проход судам. Эти заграждения могли стать еще большей угрозой во время ожидаемого весной ледохода. Для устранения искореженного металла были присланы с Атлантического побережья водолазы, которые подо льдом резали подводными резаками конструкции на куски, чтобы ликвидировать подводные препятствия... На мостах через притоки Днепра, Самару и Волхов эти работы под толстым слоем льда были особенно опасны.
Строительство больших мостов было передано повсюду немецким фирмам, в то время как многочисленные маленькие мосты строились под собственным руководством Организацией Тодта (ОТ). Цепочке проблем и после зимы не было конца. Как только во время оттепели возникла надежда, что самое трудное позади, наступило половодье. Некоторые мосты, которые выдержали страшный ледоход, были снесены половодьем.
В Полтаве вокзал оказался на два метра под водой. Все железнодорожные насыпи в районе Днепра были подмыты и снесены. В то же время возникали все новые задачи. Фюрер определил, что строительство железнодорожно-ремонтных заводов тоже входит в область деятельности Организации Тодта. Два больших завода сегодня уже строятся. Они будут закончены, самое позднее, осенью. Для продвижения вперед созданы особые передовые подразделения, оснащенные инструментами, рельсами, шпалами, водонапорными башнями, колонками, локомотивными ангарами.
Руководство исходит на всякий случай из предположения, что отступающие русские и дальше будут оставлять захватчику голую землю.
Особенно важным было восстановление снабжения энергией. Главная из крупных электростанций, находящаяся в Запорожье, была русскими полностью выведена из строя. К осени и эта электростанция после тяжелой работы будет запущена. Уже сейчас работают два генератора из девяти. Другая большая станция будет восстановлена в Сталине. Кроме того, должен быть запущен еще ряд маленьких электростанций. ОТ занимается еще и строительством фабрик. Фабрики боеприпасов, металлургические, литейные, прокатные заводы, ремонтные мастерские для танков и грузовиков находятся в строительстве или скоро уже будут запущены. Недавно в строительную программу ОТ были включены еще сельскохозяйственные постройки – сил осы, ангары, сахарные заводы и консервные фабрики.
Бругман уже заканчивал свой рассказ, когда мы около 14 часов, совершенно покрытые пылью, прибыли в Кривой Рог. Кривой Рог, большой русский рудодобывающий город, простирается почти на 45 км. Он далеко тянется через долины и низины. Выстроенный на высоком берегу реки Ингулец город можно увидеть уже издалека.
После обеда – дальше по дороге ДГ IV. Внезапно на нас обрушилась гроза с мощным ливнем. Через несколько минут мы застряли в грязи. «Форд» буксует, дорога скользкая, как мыло. Некоторое время мы еще пытаемся двигаться по немногим ровным участкам по краю дороги; но вскоре накрепко застреваем... Теперь уже известно, что во время дождя военные операции в этих регионах невозможны. Когда начинается дождь, ни один автомобиль не может двигаться. Только русские телеги с лошадьми остаются на ходу. Гроза задерживает нас почти на два часа. Вскоре после дождя все уже снова высохло, мы можем ехать дальше. «Форд» вытаскивают из грязи.
В 22 часа мы прибываем в Днепропетровск. В казино Бругмана приготовлен простой ужин. Вскоре, около полуночи, мы, усталые, лежим в постели.
Бругман везет нас по городу. Своим типично русским однообразием он напоминает мне Новосибирск, хотя он кажется более цивилизованным. В Днепропетровске раньше было 900 000 жителей, сегодня около 250 000. Они также почти без остатка включились в работу для армии и других немецких учреждений, как и все население занятых нами районов, если оно жило в городе и не хотело голодать.
В качестве вознаграждения украинские рабочие получают кроме завтрака и обеда от 12 до 18 пфеннигов в час.
С гордостью показывает нам Бругман свое новое административное здание, наспех переделанное для этих целей из русского служебного строения. Дом, кажется, хорош. Здесь, наконец, шеф ОТ «Россия-Юг» сможет получить для себя приличную, хотя и скромную квартиру. Дом, в котором он сейчас живет и работает, примитивно-русский. Маленькая спальня скромнейших размеров. Бругман не любитель удобств. Он не любит их также и для своей свиты – да, он обладает, так сказать, редким талантом создавать самому себе максимум неудобств. Так, для своего казино, которое в остальном – тип-топ, он велел сделать трехногие табуретки без спинок. Его люди здесь должны отдыхать с прямой спиной после рабочего дня. На мой робкий вопрос – почему не стулья со спинками, если уж их все равно пришлось специально заказывать, он ответил: здесь ни одна смена не должна располагаться с удобствами; спинки для стульев служат для того, чтобы разлагать дисциплину. В казино висит только одно украшение – высказывание Фридриха Великого...
Все сидят за маленькими столами. Сам Бругман за подобием председательского стола в конце зала. За ним на стене растянуто знамя со свастикой. Шеф сидит спиной к стене, и я сильно подозреваю, что он, тоже
