сравнению с мерами безопасности, применяемыми для охраны красного царя. Народ видит его редко, так как он страшится публичности. Структура власти и секретность образуют защитный вал вокруг шефа Третьего интернационала. Никто, кроме немногих посвященных, не знает, где Сталин живет, кроме того, что он обитает где-то в укрепленных средневековых лабиринтах Кремля. Сотни солдат охраняют замок. В Кремле есть собственный гарнизон, состоящий из отборных людей Комиссариата внутренних дел, бывшего ГПУ (ЧК), под командованием строгого бородатого старого коммуниста по имени Петерс.
Народ никогда не знает, когда и куда Сталин едет. Газеты иногда сообщают о его прибытии. Но никогда об отъезде. Когда Сталин недавно без предупреждения прибыл после убийства Кирова в Ленинград, весь вокзал был занят военными. Публике нельзя было заходить на вокзал. Даже курьер одного из иностранных посольств лишь с трудом сумел добраться до своего поезда. Этим летом, когда Сталин проводил отпуск на берегу Черного моря, в прессе не упоминались ни его отъезд, ни местопребывание, ни возвращение. Только его подпись под правительственным указом дала возможность народу узнать, что он снова принял дела.
Неизвестно, сам ли Сталин из страха за свою жизнь приказал принимать такие меры предосторожности. Известно только, что после убийства Кирова они были усилены. Иностранные корреспонденты, которые были в январе допущены в Кремль на съезд Советов, должны были оставить свои автомобили у кремлевских ворот. Их документы и в особенности пригласительные билеты проверялись часовыми между воротами и залом заседаний три раза. Пешеходный путь был ограничен канатами, русские шоферы должны были ждать вне кремлевских стен. Даже сейчас, в разгар зимы, вооруженные отряды патрулируют дорогу, которая ведет к «даче» Сталина, его летнему дому в 30 км от Москвы у деревни Кунцево. Все проезжающие машины тщательно проверяются. Когда случается поломка у какого-то автомобиля, то наготове стоят военные машины, чтобы оттащить его, если пассажиры не особенно торопятся с починкой.
Редкие появления Сталина перед общественностью – он показывается только по самым важным случаям – охраняются еще тщательнее, чем его личная жизнь. Когда он посещает гробницу Ленина, то для прохода на Красную площадь выдаются специальные пропуски. Зрители стоят под строгой военной охраной. Демонстрации по официальным случаям проходят не ближе чем в 20 метрах от гробницы и люди маршируют между двойным строем войск. Сделать шаг из рядов, незаметно вытащить оружие или бросить бомбу на правительственную трибуну совершенно невозможно. Когда Сталин недавно во время похорон Менжинского прошел некоторое расстояние рядом с носилками от Колонного зала до Красной площади, то полиция очистила от посетителей ресторанный зал Гранд-отеля, мимо которого проходила колонна, а постояльцев предупредил, чтобы они не высовывались из окон[52].
Так думали и писали в Америке о Сталине еще вчера
Газета «Чикаго дейли трибьюн» от 19 февраля 1939 г. В этот день в ней, в передовой статье под названием «Убийца в Кремле», были опубликованы следующие высказывания:
«Никогда не было дано никаких официальных объяснений, почему тысячи и тысячи людей стали несчастными жертвами грузинского «босса» в Кремле. Он попытался только немного успокоить общественное мнение тем, что организовал процесс исторических фигур русской революции. Маленькие жертвы его страхов и злобы, павшие жертвами интриг в Кремле и уничтоженные бешенством тайной полиции и неукротимой дикостью этой пролетарской диктатуры, остаются несчитаными и безымянными. Они и никогда не смогут быть подсчитаны, потому что жертв прихода Сталина к власти мириады, и их просто невозможно сосчитать.
Число шпионов, провокаторов и агентов увеличилось во много раз, а подлость их методов так возросла, потому что их собственное продвижение по службе зависит от их активности в поиске врагов режима. Сталин – дьявол по своим методам и ужасен своими страхами.
В России было много безумных властителей, но никого, чьи агенты так безоглядно шагали бы по трупам, вламывались в каждую хижину, в каждую мастерскую, в каждый дом и в каждую лавку, в каждую крестьянскую избу и в каждое сообщество русских людей. Личности даже самого высокого ранга и с самыми известными именами исчезали, и их друзья больше ничего о них не слышали. Возможно, они мертвы, но возможно, с ними произошло нечто худшее, чем смерть: они в тюрьме. Вся политическая структура Советского Союза – это мировой позор».
И последняя обвиняющая фраза этой передовой статьи американской газеты звучит так: «Иосиф Сталин – величайший убийца, кровавейший тиран в истории»[53].
Из главы «Взгляд на «Советский рай»Результаты величайшего геноцида всех времен[54]
Паразитическая клика властителей, которая живет за счет большого народа и притом губит этот народ, имеет сегодня наглость праздновать двадцатилетие своей деятельности! И претендует в связи с этим на то, чтобы мир принял участие в этом празднике, в этом жутком апофеозе двадцатилетней разрушительной работы. Миру еще никогда не предлагалось более циничного издевательства. Но даже если огромный народ позволяет себя без сопротивления уничтожать, порабощать и грабить, даже если большая часть человечества позволяет себя очаровывать самому грандиозному и невероятному обману всех времен, все равно изнасилованная правда выходит наружу. Она обвиняет и не нуждается для обвинения в огне красноречия; она заставляет говорить факты, факты и цифры; но их трезвый язык потрясающе доходчив, он убийственен для обвиняемых.
Двадцатилетняя история Советского Союза есть история медленного уничтожения, медленного обескровливания русского народа. Многие миллионы человеческих жизней стали жертвами захвата большевиками власти. В этой первой фазе великого уничтожения доминировало истребление политических противников. Во второй фазе страсть к убийствам кровавого московского режима безумствовала в массе политически индифферентного народа, в рядах обывателей, крестьян, социально крепких рабочих. В третьей фазе, в которой мы сейчас находимся, правящая клика начала убивать друг друга.
К этому некоторые выразительные цифры: из 24 членов бывшего «исторического» Центрального комитета, решившегося 20 лет назад на большевистскую революцию, десять умерли за это время естественной или неестественной смертью, а еще десять были Сталиным во имя этой революции расстреляны, арестованы или просто убиты.
Из 71 члена нынешнего (избранного в 1934 г.) Центрального комитета 26, то есть 38% (с учетом умерших за это время) были казнены, арестованы или исчезли. Из 68 тогда же избранных «кандидатов» в Центральный комитет 40% расстреляны. Из 23 народных комиссаров Советского Союза 12, то есть более 55%, были в последние пять месяцев арестованы или ликвидированы. Из 53 партийных секретарей отдельных административных областей Советского Союза, то есть из группы носителей власти Кремля в провинции, 45 были в течение последних четырех месяцев арестованы и объявлены «врагами народа» или тихо смещены, их судьба осталась неизвестной.
Из семи председателей Центрального исполнительного комитета, высшего официального правительственного органа, пятеро были объявлены «врагами народа» и исчезли. Из 26 членов президиума Центрального исполнительного комитета 15 разделили их судьбу. Из верховного командования Красной армии восемь генералов, из них один маршал, были ликвидированы в результате официальной судебной процедуры, а согласно неофициальным данным, в десять раз большее количество было устранено тайно. Так же тайно исчез большой процент высших командиров Красного флота, включая гросс-адмирала Орлова. По данным некоторых немногих советских провинциальных газет, с мая 1937 г. в различных частях страны было вынесено открытыми судами и приведено в исполнение 1193 «смертных приговора» политическим «преступникам», в том числе только в сентябре 1937 г. 252 и в октябре 1937 г. – 549. Следует предположить, что публикуется только малая доля кровавых приговоров!
Очень показательна статистика роста каторжных работ, особого рода медленного убийства, которые также стали в Советском Союзе элементом государственной системы.
Лагеря принудительного труда
Только с конца 1932 г. по конец 1936 г., то есть за первые четыре года второго пятилетнего плана, число лагерей выросло на 80%, а число заключенных на 160%.
Точно так же в категорию медленного, так сказать, «не прямого» уничтожения населения попадают и массовые убийства, практиковавшиеся и практикующиеся по отношению к русскому крестьянству. Во время проводившейся жесточайшими мерами почти полной коллективизации сельского хозяйства единоличное крестьянство было практически уничтожено. Следствием был гигантский голод 1932 – 1933 гг.
