- Да нет! - отвечает дядя Нильссон. - Пьяный я. Ну не то чтобы уж совсем, но вот подняться не могу, боюсь, как бы не повредить сигару. Поэтому я хочу ее сначала выкурить. Но если ты будешь так добра и сбегаешь за моим Чучелом, я буду тебе очень признателен. Скажи ей, что мне нужна подмога.
- Бедная тетя Нильссон! - говорит Мадикен сердито.
Но дядю Нильссона это нисколько не смущает. Он лежит как ни в чем не бывало и между затяжками декламирует:
И вот я засыпаю,
Глядя на россыпь
Сияющих звезд...
- Ладно уж, сбегаю! - говорит Мадикен еще сердитее, идет к Нильссонам и приводит тетю Нильссон.
Ну до чего же странный сочельник! Мадикен и Лисабет ложатся спать рано, как в самый обыкновенный будний день.
- Как будто это какой-нибудь вторник в октябре или вообще незнамо что такое! - сказала Мадикен, когда вместо мамы в детскую пришла Альва, чтобы подоткнуть девочкам одеяла и пожелать им спокойной ночи.
А Лисабет даже рассердилась на братика:
- Вот глупый мальчишка! Зачем он нам такой нужен!
- Да уж! И в кого он только уродился такой копуша! - говорит Мадикен.
Девочки засыпают.
А утром, едва проснувшись, они вдруг услышали жалобный плач. Ой, кажется, и правда - кричит ребеночек!
- Братик родился! - завопила Лисабет.
И тут в дверях появляется папа, он улыбается.
- Хотите посмотреть на сестричку? Тогда пойдемте!
Мадикен и Лисабет от удивления так и разинули рот.
- Вот тебе и братик! - сказала Мадикен, опомнясь от неожиданности. И они бегом помчались в спальню. А там мама сидит на кровати и держит сестричку, и сестричка уже не кричит.
- А почему она кричала? - сразу спросила Лисабет.
- Она хотела, чтобы вы пришли и поздоровались с ней, - отвечает мама. - Она вас дожидается уже несколько часов.
Сестричка оказалась такая прелесть, что просто не описать словами! У нее длинные черные волосики и ясные голубые глазки, а когда Мадикен и Лисабет уселись рядом на краю кровати, она очень серьезно на них посмотрела, как будто все понимает - и про Юльтомте, и вообще все на свете.
- Наверно, она думает: 'Куда это я попала?' - говорит Лисабет.
Обеим девочкам дали по очереди немного подержать сестренку. Когда Мадикен взяла ее на руки и почувствовала, какая же она маленькая, у нее даже сердце зашлось, и она подумала: 'Как это получается, что едва увидишь такую крошку, как с первого взгляда сразу полюбишь ее так сильно?' Ей даже не хотелось отдавать сестренку маме.
- Посмотрите, как она похожа на маму! - говорит папа. - В точности ее носик! Видите? Это же маленькая Кайса! Потому мы так ее и назовем!
Мама гладит Кайсу по черненьким волосикам.
- Ну и что, если у тебя, малышка, будет мой нос! Главное - чтобы ты душой была в папу и чтобы у тебя было его сердце. Вот чего я желаю.
Второй день рождественских праздников тоже получился довольно странный. Но хороший. Так решили Мадикен и Лисабет. Они посмотрели, как Кайса кушает, поплясали с Альвой и папой вокруг елки, потом посмотрели, как Кайса купается и как она кричит, и спели для Кайсы рождественские песни, и слепили у нее перед окном снежный светильник, чтобы Кайса посмотрела, что это такое. Когда они зажгли свечку, папа поднес Кайсу к окну.
- Наверно, она ничего красивее еще не видала в жизни! - говорит Лисабет.
А потом наконец появились сани Юльтомте. Он приехал по дороге, которая идет из Аппелькюллена. По реке в этот год нельзя было ехать, она еще не замерзла.
Разбирать подарки пришлось в спальне. Это тоже странно. А самое странное, что Мадикен не получила в подарок ни одного золотого сердечка! Но она нисколечко не огорчилась, потому что было много всего другого.
- Ты получила какое-нибудь блаженство? - спросила Лисабет, когда все подарки были розданы.
Мадикен подумала. Она получила книжки, и новые лыжи, и бумажных куколок, и настольную игру, и почтовую бумагу, и платьице, и тортик из марципана. Все это замечательно, но настоящего блаженства среди подарков как будто бы и нет. Однако нельзя же требовать, чтобы каждый год тебе доставалось блаженство! Мадикен и так вполне довольна.
Лисабет тоже сомневалась, можно ли что-нибудь из ее подарков считать настоящим блаженством. И вдруг Мадикен с торжеством говорит:
- А как же! И ты получила блаженство, и я тоже! У нас же есть теперь Кайса.
Лисабет засмеялась от радости:
- Верно! У нас же есть Кайса!
СОЛНЦЕ МАЙСКОЕ СИЯЕТ
Кайса - это такое блаженство, от которого с каждым днем в доме становится все больше и больше радости! Скоро она уже научилась поднимать головку, потом стала вдруг смеяться, потом вдруг увидела свои ручки и принялась их подолгу разглядывать, как будто это какое-то невиданное чудо. Что бы ни делала Кайса - чудесно и удивительно. Она всегда мила - и когда зевает, и когда кричит. И все ее любят.
- Какая же ты у нас сладенькая! - говорит Альва. - Так бы тебя, кажется, и украла!
А Кайса хохочет, словно она понимает, что сказала Альва.
'Какая счастливая Лисабет! - думает Мадикен. - Она может целый день проводить с Кайсой'.
А Мадикен опять ходит в школу. Чтобы побыть с Кайсой, Мадикен должна пораньше приходить из школы, и она старается нигде не задерживаться. Едва ступив на порог, она уже спрашивает:
- А где Кайса?
Кайса часто спит в своей колясочке. Хотя Линус Ида и старается отговорить маму от такого безумства.
- Никак вы решили уморить ребенка? - спрашивает она. - Право слово, никогда еще не видала, чтобы младенца зимой выставляли на улицу!
Но мама только смеется. Кайса возвращается с прогулки вся румяненькая, свеженькая, и от нее чудесно пахнет.
- Ну, посмотри сама, - говорит мама Линус Иде. - Разве она не похожа на румяное яблочко?
Тут Лисабет идет в прихожую и разглядывает себя в зеркало.
- А правда, я ведь тоже похожа на румяное яблочко? Только я покрупнее.
Ей кажется, что с Кайсой слишком много возятся, и вечером, забравшись к Мадикен в постель и примостившись у нее на плече, Лисабет иногда спрашивает:
- А ты Кайсу любишь больше, чем меня?
И Мадикен отвечает, что вовсе даже нет. Только она любит обеих сестренок по-разному. Кайсу - по-своему, а Лисабет тоже по-своему, но очень, очень сильно!
- Ну а ты-то кого любишь? - спрашивает Мадикен.
- Я тоже люблю Лисабет очень-очень сильно и по-всякому! - говорит Лисабет, заливаясь смехом. - И тебя тоже! И Кайсу! И маму! И папу! И Альву! И Сассо, и Госю! И Мартина Берглунда чуточку! И тоже
