Продвижение Роберта в карьере моряка Малыш принял вообще с восторгом. А после этого разъяснил мне, что и он пошёл в парикмахеры-визажисты не просто так. И напомнил, что в молодости он был «великим» химиком, и только ненасытная тяга к приключениям, да плохие товарищи, иногда притворяющиеся неполноценными индивидуумами, вырвали его из мира науки. На моё недоумёние по поводу науки он пояснил, что имеет некие соображения, как отсечь связь буннера с оператором. Или с пультом хозяина раба. Не ломая при этом кольцо и не надевая на шею свинцовые или иные отсекающие полоски. Как раз над этим он и будет работать в ближайшие дни. Ведь нам необходимо взойти на корабль, а если нас парализует, то каков будет толк с неудачного побега? Даже если Роберт вывезет нас на свободу, буннер может умертвить раба автоматически, при удалении от острова.
По поводу воскресного поединка у Малыша тоже не было сомнений: надо сделать всё возможное, что бы его избежать. Особенно после того, как я обрисовал Уке-Сина в виденных нами видеосюжетах. А лучше всего совершить до того времени побег. Малыш тоже высказал своё мнение: не нравится ему здесь. А почему и сам не знает, пока. Цой Тана и Армату он после продажи не видел, но когда они еще сидели вместе, японец поведал, что увидел среди потенциальных покупателей одного человека, очень похожего на товарища отца. Он тоже пропал из Токио вскоре после невозвращения отца из последней экспедиции. Скорее всего, тот не узнал Цой Тана, но наш новый член команды очень заинтересовался присутствием этого учёного на острове. Судя по утверждениям отца, его друг обладал положительными качествами как учёный и как человек, и вполне можно было бы рассчитывать на его помощь в побеге. Осталось только его найти и поговорить.
Во время нашего продвижения Малыш неоднократно повторял Ренате, какая честь выпала ему прогуливаться с такой очаровательной женщиной. При этом он горделиво расправлял плечи и с высокомерием поглядывал на окружающих с высоты своего роста. Подобные нормы поведения были присущи всем членам нашей группы: всегда тщательно наблюдать за окружающей обстановкой. Поэтому Малыш и заметил довольно-таки быстро двух соглядатаев, приставленных к нам на некотором расстоянии. Судя по тому, что те ловко маскировались, напрашивался вывод, что их приставили за нами следить явно не наши хозяева. К тому же те могли это делать при помощи буннеров без всякого труда. Мне не полагалось пристально рассматриваться по сторонам, поэтому Малыш как бы невзначай остановился возле одной из витрин и указал мне на наших соглядатаев. Одного из них мне явно не доводилось видеть, а вот второго я довольно таки быстро опознал: это был один из пиратов с потопленного нами катера Фредо. Опять этот тип нами интересуется!
Малыш после моей подсказки тоже узнал человека Фредо. Он также обратил внимание на поведение этого старого унитаза на торгах. А когда я описал ему то, что он не видел, то мой товарищ даже расстроился:
«Нам только не хватало лишних врагов на этом острове! Не похоже это на тривиальную месть по поводу потери судна и гибели двух членов команды. Хотя….. За каждого из наших ребят я бы тоже вырезал пол острова! Как минимум!»
Но факт оставался фактом: Фредо нами слишком интересовался. Убить нас просто так не могли: законы острова были слишком суровы. Но вот расстроить наши планы насчёт побега пострадавшие пираты могли. Да ещё как могли! Придется теперь удвоить внимание и присматриваться буквально к каждому из окружающих.
Малыш тем временем о чём-то вспомнил, стал говорить вслух, а мне дал сигнал «внимание»:
— Между прочим, мне сегодня на работе объяснили одну странную вещь: через два месяца рабства, любому рабу даётся отпуск на три дня. И самое странное то, что в этот отпуск раб может посетить даже другие острова. До сих пор мне кажется это глупой шуткой. Неужели такое возможно?
— Да, это у нас в порядке вещей. — Рената говорила вполне откровенно. — И некоторые из рабов используют отпуск для короткой поездки по своим делам. Чаще всего по семейным обстоятельствам.
— А как же кольцо?
— Его полностью дезактивируют. Но после возвращения включают снова. Но потом на него уже никто не обращает внимания.
— И все опять возвращаются в рабство?
— Насколько вы уже смогли заметить, рабство здесь — это непозволительно роскошный образ жизни по сравнению с другими островами. — Рената прищурилась и внимательно посмотрела в глаза Малыша. — Вы ведь и сами сюда стремились? Или это не правда?
— Конечно, стремились! — воскликнул мой товарищ. — Но как-то непривычно считать себя рабом….
— А вы и не считайте! Вон даже хозяина вы называете просто шефом! Так и продолжайте! А со временем вы поймёте, что рабство здесь чисто условное. К любому человеку с кольцом здесь относятся как к равному, а иногда даже и больше.
Малыш тем временем мне просигналил: «Как тебе это нравится? Мы тут побег готовим, а через два месяца нас просто-напросто отпустят на все четыре стороны…»
«Если не убьют в поединках или не заласкают до смерти. К тому же нам надо мчаться на Оилтон и спасать принцессу. Да и вообще во всём там разобраться. Или ты думаешь, они справятся без нас?»
«Куда им! Без нашей то сообразительности!» — и засмеялся вслух:
— Нечто подобное мне говорил и мой шеф! Даже намекнул, что если я хорошо зарекомендую себя и потом дам слово работать у него минимум два года, то он поможет мне откупиться от рабства уже через месяц. Как вам это?
— Это вполне возможно! — подтвердила девушка. — Таких случаев здесь неисчислимое множество.
— А вы тогда почему до сих пор с кольцом? За пять лет не смогли накопить капиталец?
— Не то что бы не смогла, — Рената немного смутилась, — Просто у меня натура слишком азартная! Да и тратить деньги на подобную глупость мне и в голову не приходило. Может хозяйкам надоем вскорости, и они меня просто выгонят? Да ещё и кольцо отберут! Хотя я к нему уже давно привыкла как к украшению.
Она беззаботно рассмеялась, и Малыш к ней присоединился своим прекрасно поставленным голосом. В этот момент мы как раз входили через охраняемые ворота в наш двухсотый сектор. И внимания нам было уделено ровно столько же, сколько и остальным прохожим. Но мой товарищ продолжал неназойливо интересоваться буквально всем:
— А почему на входе в каждый сектор вооружённая охрана?
— Наверное, так положено, — безразлично пожала плечами девушка. — Я об этом никогда не задумывалась.
Когда мы подошли к её апартаментам, Рената неожиданно твёрдо попрощалась с Малышом. Хотя явственно просматривалось, что он ей нравится. Без колебаний она перехватила мою руку и втащила меня в комнату. Растерянному Малышу она пожелала спокойной ночи и без церемоний задвинула дверь перед его носом. Такая холодность при расставании мне показалась слишком странной. Да и Малышу, судя по всему тоже. Но так как он не сделал попытки даже постучать (а придумать повод ему было раз плюнуть) стало понятно, что дел у него много. А если ещё и не дадут выспаться его сотрудницы, то он ничего не успеет предпринять из намеченного для побега. И наверняка он сразу же поспешил в свой сектор. Тем более что самое важное он уже обговорил со мной, где меня искать тоже знает, пройти ему ко мне не запретят и при нужде любой всегда сможет «навестить» невменяемого товарища.
Рената минуту простояла у двери, прислушиваясь, потом разочарованно вздохнула и потянула меня к бару.
— Кушать! Хочешь кушать?
Изображая своей мимикой радость, я пытался понять, почему она так поступила с Малышом, и не мог отыскать причины. Ладно, может позже нечто начнёт проясняться? А пока меня всё больше и больше удивляла происходящая на Хаосе революция в человеческих взаимоотношениях. Сколько я ни пытался вспомнить: нигде ничего подобного не существовало. В любом известном обозримом историческом прошлом. Я, конечно, не претендовал на искушённого знатока подобных общественных формаций, но такое исключение мне бы запомнилось однозначно.
Пока я предавался размышлениям, девушка сделала заказ, его тут же доставили и мы принялись есть. Я
